Его высочество господин целитель - Башун Виталий Михайлович (хорошие книги бесплатные полностью .txt) 📗

Утром после очень плотного завтрака (жене я все объяснил и она уже привыкла к тому, что я много ем, а теще сказали о необходимости восстановления моего организма, то есть практически не соврали) я собирался в академию на первое занятие, когда курьер доставил повестку. Меня вызывали в КСОР для дачи показаний. В качестве дознавателя был указан некто Юргениан. Жена, увидев это имя, скривилась и пробормотала себе под нос забористые ругательства, которым не знаю где научилась. Может, специально в схоле невидимок преподают, чтобы враги пугались? А я даже не представлял, что мне делать. Пропускать лекцию достопочтенного Виррано очень не хотелось. Во-первых, само занятие интересное, а во-вторых… терпеть его насмешки за прогул? КСОР, как ни странно, этого одержимого ничуть не пугал и вызов в грозную организацию никоим образом не служил для него оправданием пропуска занятий.

— Это тот придурок, который ведет дело Филика?

Столь резких выражений я от своей тещи тем более не ожидал. Она величественно поднялась из-за стола и безапелляционно скомандовала лакею:

— Если посыльный еще здесь, передай ему, что мой зять никуда не пойдет, поскольку, будучи целителем, не располагает временем для соблюдения бюрократических формальностей. Если посыльный уже ушел, сходишь в КСОР сам, вернешь повестку и передашь дежурному то, что я сказала. Иди.

Она повернулась ко мне и, строго глядя в глаза, буквально потребовала:

— Филлиниан! Обещай мне, что не уронишь честь и достоинство нашей семьи и не будешь скоропалительно подписывать то, что тебе подсунет этот тип — дознаватель. С его начальством я или мой муж еще поговорим. Обещай мне.

— Хорошо, матушка. Обещаю.

Я хоть и не понял, зачем это надо, но решил, что семейству виднее. Домашние, в отличие от меня, уже говорили с дознавателем и успели сделать определенные выводы.

Перед лекцией поговорить с Сеном возможности не представилось. Он заскочил в аудиторию буквально за секунду до прихода Виррано и все занятие был мрачнее тучи, ни на кого не глядя и явно не слушая, о чем говорил наставник. Тот, к моему изумлению, не стал измываться над Сеном и даже, мне показалось, изредка поглядывал на него с сочувствием. Вероятно, история, приключившаяся с нами, стала достоянием гласности. Конечно, шила в мешке не утаишь. Секретность с целителей сняли, и все столичные газеты с удовольствием раструбили на весь мир о нападении на одного из них. Правда, называли меня скромно «господин Ф.» и не уточняли, что я еще не целитель, а всего лишь помощник. Однако в результате деятельности газетчиков только глухой отшельник не слышал о несчастной любви девушки, сошедшей с ума на почве ревности и не придумавшей ничего умнее, кроме как напасть на лучшего друга своего любовника, чтобы покрепче досадить изменнику.

В перерыве Сен придержал меня за руку и, дождавшись, когда аудитория опустеет, хриплым голосом, запинаясь, заговорил о том, как он был неправ и что это он виноват в случившемся, не надо было ему знакомиться с Вителлиной, и тогда все было бы хорошо. Смотрел он на меня взглядом умирающей собаки, честно и преданно прослужившей хозяевам много лет, а вот теперь к старости не сумевшей защитить курятник от молодой пронырливой лисы.

Я дал другу высказаться. Молчал. Не перебивал. И когда он стал повторяться, положил руку ему на плечо, сжал и потребовал не винить себя, поскольку я, как его друг, тоже не собираюсь снимать с себя ответственность.

— Сен… Ты ведь отличный лекарь и великолепный хирург. Ты ведь не понаслышке знаешь, что такое ампутация и как опасно затягивать с ней, когда спасти орган стало невозможно. Однако в личной жизни ты слишком добр и просто боишься сказать «нет», когда это необходимо. Боишься обидеть, сделать человеку больно. Ведь наверняка не раз возникала ситуация, когда обязательно надо было сказать это страшное слово, но ты его не говорил, в надежде что все обойдется. Ведь так?

Сен обреченно кивнул:

— Так.

— Ты ведь ушел к Вителлине потому, что с Весаной тебе стало просто невозможно жить вместе. Ее ревность и требовательность превратили твою жизнь в кошмар, но ты все равно боялся сказать ей «нет». Я не обвиняю тебя. Этот разговор должен был состояться гораздо раньше. Прости. Я погрузился в свои проблемы и не пришел вовремя тебе на помощь, когда моя поддержка была тебе крайне необходима.

Я сознательно перевел разговор на себя, заставив Сена оставить яростное самобичевание и заняться утешением уже моей персоны. Попутно он волей-неволей подбирал аргументы и в защиту своего поведения. Я понимал, что ему нельзя было сейчас углубляться в переживания. Так он может додуматься боги знают до чего, а с развившейся депрессией бороться очень сложно. Через некоторое время он вернется к этой истории, когда несколько сгладится острота переживаний и притупится боль. Тогда он сможет более спокойно и взвешенно все проанализировать и сделать верные выводы. А мы со Свентой и Вителлиной будем рядом и постараемся ему в этом помочь.

— Сен… Мы оба проглядели этот нарыв и не приняли меры. Поэтому я считаю, что виноваты оба. И еще. Не оставляй Вителлину. Ей сейчас очень тяжело, и она нуждается в твоей поддержке. Ей сейчас просто необходимо твое крепкое мужское плечо. Наверняка на нее косо смотрят и шепчутся за спиной. Для женщины такая ситуация может быть просто невыносимой. Представляешь, какой простор для творчества сплетниц сейчас образовался? Шепотки за спиной, хихиканье разновозрастных дур: «Ах, ах! Это та самая, что разбила такую любовь? А еще знаменитость!» Ты должен ее поддержать.

— Но как же ж я могу после всего случившегося?..

— Так у тебя с ней были просто шашни и ничего серьезного?

— Ну как же ты мог подумать! Я ж не могу несерьезно.

— А раз у тебя все серьезно, то ты, мой друг, не можешь не прийти к Вителлине. Иначе получится, что Весана своей выходкой добилась успеха. Она смогла разбить вашу любовь. Ты этого хочешь?

К сожалению, подбирать нужные слова у меня не было времени. Говорил то, что чувствовал. Может быть, неправильно, может быть, не так. Возможно, надо было все сказать несколько иначе. Где-то смягчить, где-то усилить. Может, отчасти я был неправ в своих рассуждениях, но главной своей задачей на данный момент считал не дать Сену заняться самоедством и бессмысленным самокопанием, и, судя по его приободрившемуся виду, мне это частично удалось. Печаль и тоска из его глаз не ушли, но отодвинулись вглубь, на задний план. На первый план выступил мужчина-защитник, у которого появилась ясно видимая цель — не дать сплетникам съесть Вителлину.

— Но что ж делать-то конкретно? Не могу же ж я ходить везде и бить морды всем, кто плохо о ней отзывается?

— И не надо. Тем ты только сильнее раззадоришь болтунов и подольешь масла в огонь. Ходи на концерты как ни в чем не бывало, появляйся с ней в общественных местах, на вечерах, балах… Приглашай в рестораны и на представления… Кстати, кафедра искусствознания факультета алхимии приглашает всех желающих на представление, подготовленное ими совместно с кафедрой миражей. Обязательно сходи.

— Но ведь будут же ж шептаться за спиной, а Лине это будет неприятно.

— Главное, не показывайте виду. У вас с ней должна быть четкая установка — ничто не разобьет вашу любовь. Никакие истерички и шантажистки. Представь, что завтра какая-нибудь умница пригрозит тебе самосожжением, если ты не возьмешь ее замуж. Парень ты видный, так что подобная дурь может прийти в голову не одной красотке. Но только в том случае, если ты проявишь слабость и покажешь шантажистам, что на тебя можно повлиять таким образом.

— Это ты подзагнул. Нашел тоже завидного жениха.

— Подзагнул, конечно. Но доля правды в этом есть. По сути, Весана как раз и попыталась предпринять нечто подобное. Не напрямую. Вероятно, не осознавая, что творит на самом деле, действуя инстинктивно, но тем не менее как хочешь назови, но это была попытка шантажа. Тебя, не меня. Я твоим сердцем не заведую. Однако как бы ты поступил, даже при твоем мирном характере, если бы узнал, что плохо твоим друзьям? И плохо им из-за тебя. А Весана именно так повернула бы дело, не сомневаюсь.