Раб (СИ) - Нэльте Нидейла (читать лучшие читаемые книги .TXT) 📗
Лайла, похоже, наконец-то восприняла Тали серьёзно. По крайней мере, при ней ко мне не проявляет никакого интереса. Зато когда Тали не видит… Уже устал одёргивать.
Не могу лежать, Тали спит, беру тонкую руку, прикасаюсь губами. Поднимаюсь, выхожу на балкон. Панорама огней, тёмные провалы зелени, море, блестящее у горизонта. Словно сон. Наливаю сок со льдом, сажусь в кресло, которое вынес когда слежение работало, да так и оставил. Размышляю о том, что прошла ещё неделя до моей свободы. Почему Тали не хочет уехать отсюда? Зачем ей оставаться в этом серпентарии — если понадобится, поеду за ней на любую планету, не дам в обиду! Нужно будет с подружкой поговорить, ведь можно же как-то что-то поменять в этой программе защиты свидетелей? Хоть бы у неё потом проблем с выездом не возникло. Чёрт, как же хочется освободиться! Не верится, что воля совсем близко, что она возможна, такая пьянящая…
Интересно, когда они успели договориться? Не в письмах же и не по коммуникатору. Почему раньше не сказала о программе защиты свидетелей? И за что я должен её возненавидеть? Странно как-то.
Лёгкие шаги отвлекают от внеплановых ночных раздумий, на секунду кажется, будто это Тали, но нет, Лайла выходит из своей комнаты. Машинально поправляю брюки, чтобы татуировка не выбивалась.
— Не спится? — спрашивает, присаживается на подлокотник, обнаруживаю, что она в одной футболке от пижамы. Нужно было встать. Проводит рукой по моим плечам, второй берёт бокал, отпивает, чуть кривится. Вина ожидала, что ли?
— Лайла, ты же знаешь отношение хозяйки, — напоминаю.
— Она же спит, — машет беспечно, выставляет ножку. Настойчивые женщины замашками напоминают хозяек. Даже если они рабыни.
— Слушай… — начинает. — А она… настолько тебя жадничает, чтобы не воспользоваться советом Айры?
— Думаю, да. Особенно если мы не будем выводить её из себя.
— Просто… у меня скоро закончится действие контрацептивного чипа… Как считаешь, согласится обновить?
Тебе бы не у меня на подлокотнике сидеть, а с Тали попробовать отношения наладить.
— Почему нет, — веду плечами.
— Потому что она не требует от меня ничего… такого. Значит, и чип ставить вроде как не нужно.
— А зачем тебе, если не требует?
— Мне так спокойнее.
Молчит какое-то время, хмыкает:
— Но пока он ещё действует… — пробегает пальцами по груди. — Мужчины полигамны, — почти мурлычет. — Тебе разве не надоело только с хозяйкой и только по принуждению? Разве не хочется разнообразия?
Знала бы ты, чего мне хочется.
— Лайла, — говорю, — ты мне рассказывала про иллюзию выбора. Так зачем же…
— Потому что я выбрала тебя, — шепчет, съезжает ко мне на колени.
— Лучше бы ты с хозяйкой попыталась договориться, — отвечаю. — Это было бы разумнее и полезнее.
— Ей мои услуги не нужны.
— Радуйся, — хмыкаю. — И тем более не зли.
Поднимаюсь, придерживаю, чтобы не упала. Ухожу.
— Ты… странный, — бросает вслед. — Или просто… ни на что не способный как мужчина?
Притормаживаю на секунду, хочется вернуться и показать ей, на что я способен! Пожимаю плечами, она это от злости и обиды, и не знаю от чего ещё. Противна сама мысль, что мы будем пользоваться друг другом, будто нами ещё мало попользовались.
— Ненавижу, когда меня используют. Мне казалось, уж ты-то это должна понимать.
Прохожу половину балкона до нашей с Тали спальни. Темно, почти ничего не видно, не сразу обнаруживаю, что Тали нет. Включаю подсветку. Комната пуста. Паникую, выглядываю на балкон, замечаю проходящую мимо Лайлу. Кресла отсюда не видно, пронзает догадка, почему-то становится не по себе. Бросаюсь в гостиную, включаю ночной свет.
Тали стоит у окна как раз напротив места, где мы с Лайлой "общались", молчит. Подхожу.
— Ты слышала? — спрашиваю, вздрагивает почему-то, всё время забываю, что тихо хожу. Поворачивается, так на меня смотрит, не знаю, что и думать.
— Это не первый раз? — интересуется. Молчу.
— Она не со зла, — отвечаю. Тали вдруг закусывает губу, отворачивается, выходит на балкон. Иду за ней. Нужно будет убрать чёртово кресло.
— Можешь не прикрывать её, — говорит тихо. — Будто я не понимаю, как она была благодарна… за "наказание".
— Конечно, благодарна, — соглашаюсь. Думаешь, мне приятно, что именно мне? Молчу.
— Лайла, по-моему, знает только один способ благодарить.
И что ты пытаешься этим сказать, Тали?
— Снова хочешь напомнить, что ты меня не держишь?
Бросает взгляд, опять отворачивается.
— Нет, — шепчет едва слышно, сжимает руки. Тогда зачем постоянно об этом заговариваешь, если не для напоминания, что я тебе не нужен?
Собираюсь спросить, но не успеваю. Тали вдруг приближается, обнимает, кажется, я узнал бы прикосновение её ладоней из миллиона, настолько оно особенное. Прижимаю к себе.
— Не хочу, чтобы ты ощущал себя собственностью, которой пользуются, — всё-таки отвечает. Удивительно, но с тобой я этого уже почти не ощущаю.
Тамалия
Чёрт, не должна я тебя ревновать, не должна показывать ревность, но как же мне не радоваться, что её ты обнять не захотел, а меня так сильно к себе прижимаешь? Даже если сам не до конца отдаёшь отчет в своих чувствах. Вот избавишься от чипа, от зависимости, сможешь мыслить яснее и логичнее, разберёшься в себе. Вздыхаю, вспомнишь всё с самого начала. Но по крайней мере, мы нормально поговорим, и ты посмотришь на меня трезво. У тебя будет время подумать. Если захочешь. А пока просто невероятно радостно осознавать, что ты на неё не польстился. Такое облегчение, прямо камень с плеч.
До утра верчусь в постели, никак нормально уснуть не могу, снова и снова прокручиваю все мысли и доводы, отбиваюсь от собственных желаний. Антер, наоборот, лежит спокойно, даже слишком спокойно для спящего, этаким незыблемым монолитом, надеюсь, хоть руки в кулаки не сжимает. Нельзя нам в одной кровати спать, очень уж это тяжело… Для меня, во всяком случае.
Соревнования сегодня красивые и не особенно опасные. Бои на гравибордах, над огромным криволинейным бассейном с красочной подсветкой. Проигравший падает в воду. Есть, конечно, вероятность, что он получит сильные травмы и не успеет выплыть, но она не настолько велика, как в горах.
Все участники в костюмах различных цветов, кажется, соответствующих цветам аристократических домов. На лицах тонкие маски, так пёстро раскрашенные, что черты разобрать сложно. Надеюсь, хоть не мешают.
Меня взяли в оборот Халир с Селием, уселись с двух сторон, пытаются острить. Отшучиваюсь. Правда, ужасно напрягает, что все рабы сидят сзади, на последних рядах трибун. Так и хочется постоянно оглядываться, искать глазами Антера, еле останавливаю себя. Свелла с другой стороны от Селия, контролирует, надо полагать, процесс.
Звучит музыка, выстроившиеся треугольником соответственно каждому из Родов участники начинают бой. Я даже получаю определённое удовольствие: выверенные движения, красивые развороты, игра подводных огней. Некоторые быстро слетают, некоторые долго держатся. Вижу, как двое сходятся близко от центра, отработанными жестами, больше похожими на танец, чем на единоборство, кружат друг вокруг друга, примериваются. Красивые мужские фигуры, перекатывающиеся мышцы — и не скажешь, что рабы. Сцепляются, удерживая шаткое равновесие, прокручиваются, гравитационные доски иногда поднимаются практически вертикально. Ноги никак на них не закреплены — столько мастерства, столько ловкости, и ведь это почти без стимула…
Вода в бассейне меняет цвета в темпе музыки, которая становится всё быстрее и напряжённее, трибуны гудят — аристократы "болеют" за рабов, удивительное зрелище.
— Наверное, их долго готовят? — интересуюсь.
— Не обязательно, — пожимает плечами Халир. — Я вот Варна тоже выставил.
— А так разве можно? — удивляюсь. — Я думала, заранее нужно заявку подавать.
— В одиночных нельзя, а в командных пожалуйста.
— Это же нужно уметь, — не понимаю.
