Корабль - Брандхорст Андреас (читать хорошую книгу txt, fb2) 📗
– Бомбардировка, – повторил Адам, снова выглянув в окно МФТ. – Метеоритами или астероидами. В таком случае кора планеты должна быть тоньше, чем сейчас. Существенно тоньше. Но… может ли природа за миллион лет восстановиться? Достаточно ли этого срока, чтобы деревья и кусты скрыли все кратеры?
– Миллион лет – это долгий срок, Адам, – сказал ассистент.
Держась за стену, он связался с бортовой системой шаттла. Вероятно, все это время ассистент разговаривал с конденсатом разума пилота.
– На планете Уриэль следов применения Ластика не обнаружено, – сообщил он.
Ластик. Так машины называли оружие, изобретенное перед Мировым Пожаром. Оно уничтожало все живое, включая одноклеточные организмы. Так можно было стерилизовать планету, как это произошло с планетами Динли системы Орфей и Атис системы Усторэй. Аннигилятор был похож на горячий космический кулак: разбивающий, разрушающий, сжигающий и уничтожающий. Он оставлял после себя раскаленную пустыню и обнаженные горные породы. Но главным оружием времен Мирового Пожара был Скальпель, вырезавший как отдельные города, так и целые миры. Следы, остававшиеся после Скальпеля, иногда сильно отличались друг от друга, но его использование всегда приводило к разрыву молекулярных и химических связей.
«Мировой Пожар, – думал Адам. – Мы еще очень мало знаем о той эпохе. Вернее, не мы, а я», – он тут же поправил себя.
– Это очень просто, – ответил Адам и посмотрел вниз, чтобы лучше рассмотреть кратеры, хотя на экране информационной программы они были хорошо видны.
– Объекты могут просто падать с неба… Вы уверены, что это относится к эпохе Мирового Пожара?
– В этом уверен Кластер, Адам.
– Вы имеете в виду Локальный Кластер Уриэля или Кластер машин на Земле?
– Оба, – ответил ассистент.
– Но почему планету обстреливали астероидами или кометами, если там не было городов?
– Мы полагаем, что бомбардировка должна была вызвать сильные подземные толчки или растрескивание коры, – ответил ассистент.
– Кто атаковал бункер? – задумчиво спросил Адам.
Старик узнавал очень мало, а забывал гораздо больше. Он прекрасно понимал, что это связано с дегенерацией нейронов, да и к тому же в некоторых миссиях знания были ограничены конкретными задачами. Адама это очень огорчало. От сведений напрямую зависит успех миссии. А как Говорящий с Разумом будет их получать, если все время забывает больше, чем узнает?
– Почему они напали?
– Неизвестно.
– А другие Говорящие с Разумом и многочисленные зонды… Удалось ли им выяснить что-то еще?
– Мы ищем ответ на этот вопрос уже тысячу лет, – ответил ассистент. – Работаем над этим.
Шаттл накренился в сторону и стал лететь под наклоном.
– Мы возвращаемся на базовую станцию, – подытожил разговор ассистент. – Время отдыха подходит к концу, Адам.
Клац!
И вот Адам сидит в шаттле, словно спица от колеса, состоящего из новостей, десятков и сотен отчетов по различным темам, переданной информации, оценок и важных данных, которые для быстрой отправки были сжаты. Оставаясь на месте, он плыл по океану информации и каким-то образом очутился в его центре, в водовороте, поглотившем главную ссылку, состоявшую из множества ссылок, из десяти узких каналов передачи данных, сплетенных машинами Локального Кластера в один узел. Все это говорило о важности системы Линдофор для машин с Земли.
Адам попадал в разные фильтры и растягивался. В его «голове», транспортируемом сознании, трудились тысячи маленьких пальцев, сортирующих поступающую информацию, поскольку сам он не мог ее обработать из-за маленькой пропускной способности канала транспортировки. Это делал администратор пропускного канала, и, пока он трудился, Адам мог думать о другом. Подобная пассивная роль была старику не по душе. Летя к месту выполнения миссии, он с большой охотой обдумывал бы поступающую информацию и принимал необходимые решения. Но Адам знал о процессе транспортировки сознания слишком много, чтобы пытаться влиять на его ход, и поэтому он задумался о миссиях, в которых участвовал. Каждая чем-то да отличалась от предыдущей. Иногда у Адама была пассивная роль, как сейчас. В другое время его путешествия по разным планетам и межпланетному пространству затягивались надолго. А иногда его просили торопиться, как во время миссии к системе Лебедя…
Ребекка.
Он опять умудрился забыть про нее. Неужели с памятью все так плохо? Жива ли она?
На мгновение Адаму захотелось отправить прямой запрос Бартоломеусу через ближайший канал связи. Старик хотел спросить, как поживает Ребекка, и еще узнать, можно ли восстановить его память.
«Как странно, – подумал Адам. – Что-то повредило отлично сделанный фактотум Ребекки так, что в целости остались лишь голова и конечности».
Адаму хотелось лучше обдумать это и попытаться вспомнить все детали, как вдруг в его сознании раздался резкий звук.
Клац!
Старик посмотрел в окно шаттла. По небу двигались две звезды: маленькая, красная словно рубин, уже почти скрылась за горизонтом, а другая, похожая на Солнце, освещающее Землю, пребывала почти в зените. Стоя на краю между двумя тенями, Адам наблюдал, как десяток сервомеханизмов пробирается по бесчисленному множеству костей, лежащих на поверхности планеты. Они шли очень медленно и осторожно, кости были старыми, и некоторые из них ломались под ногами.
– Сколько тут костей? – спросил Адам.
– Миллионы, – ответил ассистент, сидя на своем месте. – Вероятно, сотни миллионов.
– То есть вы точно не знаете сколько?
– А это имеет значение?
– Наверное, нет.
Кости заполняли огромную, похожую на воронку впадину шириной в полтора километра – это были останки живых существ, обитавших здесь миллионы лет назад. Одни кости белые как снег, другие – серые и пестрые. Кости рук и ног причудливо изогнуты со странными, филигранно сделанными распорками, похожими на окаменевшие жабры. Черепа круглой или овальной формы с широким затылком и глазами по бокам.
– Это отдельный вид организмов? – спросил Адам.
– Да. Как и у людей, у них было два пола.
– А что делают сервомеханизмы? Кажется, они что-то ищут.
– Они ищут биологический материал, из которого можно извлечь генетическую информацию. Но до сих пор не обнаружено ни одного подходящего элемента.
– После миллиона лет… – пробормотал Адам.
– Это не такой уж большой срок. В костях должен был остаться биоматериал или его следы, – возразил ассистент. – Но там ничего нет.
Ветер донес до Адама жужжание сервомеханизмов и еще какой-то звук, вероятно треск костей.
– Все эти живые существа… Они ведь умерли не здесь. Кто-то перенес их сюда, верно?
– Да.
– Кто же?
– Неизвестно.
– Это были мурийцы? Или, может, кости мурийцев перенесли сюда?
– Неизвестно.
– А могли эти люди или животные прятаться здесь?
– Неизвестно.
Адам посмотрел на ассистента: у него было четыре ноги и собачья голова.
– Ты слишком часто повторяешь слово «неизвестно». Почему вы так мало выяснили, хотя прошло триста лет с тех пор, как вы прилетели в эту систему?
– Не хватает ресурсов. Вы уже все здесь осмотрели, Адам? Можем возвращаться?
Они пошли назад к МФТ. За время их отсутствия конфигурация его двигателя полностью поменялась. Адам услышал легкое шуршание, говорящее о перестановке частей для большей эффективности транспорта. Это произошло так быстро, что после посадки пришлось ждать всего несколько секунд, прежде чем они смогли взлететь. Это удивило Адама. Он вспомнил слова о том, что реконфигурация длится долго, а время очень ценно. От кого он их услышал? Женщина, Ева без змия. Как странно звучит ее имя. Не Адам и Ева, а Адам и…
– Эвелин, – произнес старик.
В ответ ассистент направил на него визуальные сенсоры и застыл в ожидании.
Под ними расстилалась густая растительность, ковер зеленого и коричневого цвета, через который протекали серебряные ручьи.
