Герой поневоле - Мун Элизабет Зухер (серии книг читать онлайн бесплатно полностью .TXT) 📗
— Да, но сейчас они особенно внимательны, — уточнил Пели.
— Ну и что, мы ничего плохого не делаем. — Это сказал Арфан, простой энсин. — Мы никого не предавали, мятеж не возглавляли. И я не понимаю, что они могут нам сделать.
— Тебе ничего, конечно, — ответил Пели, и в его голосе прозвучало презрение. — Энсинам это не грозит. Хотя ты лично можешь умереть от страха, когда предстанешь перед судом.
— Почему я должен предстать перед судом?
Арфан, как и Эсмей, попал в Академию не из Флотской династии, но в отличие от Эсмей он происходил из влиятельной семьи, у его родственников имелись друзья среди членов Совета, и поэтому он был уверен, что ему помогут выпутаться из сложной ситуации.
— Правила, — жестко ответил Пели. — Ты был офицером на борту корабля, когда произошел мятеж, и ты предстанешь перед судом. — (Эсмей не имела ничего против жесткой прямоты Пели, пока она была направлена на кого-либо другого, но она прекрасно знала, что вскоре он так же точно наброситься и на нее.) — Но не волнуйся, — продолжал Пели, — тебе это вряд ли придется долго заниматься тяжелым физическим трудом. Нам же с Эсмей совсем наоборот… — Он взглянул на нее и улыбнулся скованной невеселой улыбкой. — Мы с ней старшие из оставшихся в живых офицеров. Будет много вопросов. Если они захотят устроить показательный процесс, то отыграются именно на нас. Джигов никто не жалеет.
Арфан взглянул на них обоих, а затем, не говоря ни слова, протиснулся мимо Эсмей и двух офицеров к двери.
— Чтобы не запачкаться, — весело заметил Лайэм. Еще один джиг, младше по рангу, чем Пели, но тоже из тех, кого «не пожалеют».
— Ну и пусть, — ответил Пели. — Терпеть не могу нытиков. Знаете, ведь он хотел, чтобы я выпросил у адмирала возмещение убытков за испорченную форму.
Эсмей вскользь подумала о том, как кстати пришлась бы такая компенсация, учитывая ее жалкие сбережения.
— А он при этом богат, — сказал Лайэм. Лайэм Ливадхи, Флотский до мозга костей: в его семье с обеих сторон все служили во Флоте уже в течение многих поколений. Он мог позволить себе бодрый тон, у него наверняка было с десяток кузенов, которые легко могли поделиться той самой необходимой ему формой.
— Кстати, о суде. — Эсмей просто заставила себя сказать это. — В какой форме мы должны предстать по протоколу?
— Форма! — Пели уставился на нее. — И ты тоже?
— Ради суда, Пели, а вовсе не ради кого-то! — У нее получилось резче, чем она хотела, и Пели удивленно заморгал. — Ну да. — Она, казалось, видела, как в его мозгу крутятся маленькие колесики, они все подсчитывают, запоминают. — Я ведь не знаю. Во время занятий по военной юриспруденции в Академии перед нами были только информационные кубы. Я понятия не имею, во что полагается быть одетым на суде.
—Ведь, — продолжала она, — если нам нужна новая форма, для этого необходимо время. — Парадную офицерскую форму, в отличие от повседневной, шили вручную специальные портные. Она не хотела предстать перед судом одетой не по правилам.
— И то дело. В том отсеке мало что уцелело, значит, можно считать, что такая же участь постигла и наши парадные мундиры. — Пели посмотрел на нее: — Тебе придется выяснить это, Эсмей. Ты ведь все еще командир.
— Уже нет. — Хотя для выяснения вопроса о форме ее полномочий явно хватало. Пели усмехнулся:
— Для этого дела ты командир. Извини, Эс, но это твой долг.
Вопрос о форменных мундирах заставил ее вспомнить и о том бесконечном количестве документов, которые ей придется подписать при исполнении своих пусть и временных обязанностей.
— Все, за исключением похоронных писем, — сказал ей при встрече капитан-лейтенант Хозри. — Адмирал считает, что родственникам будет приятнее получить эти письма за подписью офицера более высокого ранга, который лучше сможет объяснить все происшедшее.
Эсмей совсем позабыла об этих обязанностях, о том, что капитан должен написать письма семьям погибших членов экипажа. Она почувствовала, что краснеет.
— Адмирал считает, что до окончания следствия нет нужды писать и письма, и другие важные отчеты. Но вы оставили без внимания много рутинной работы, Суиза.
— Да, сэр, — ответила Эсмей, а сердце ее опять ушло в пятки. Когда ей было это делать? Откуда ей было знать? Оправдания потоком пронеслись в голове, но ничто не могло оправдать ее.
— Офицеры заполнили эти бланки? — И он протянул ей целую кипу бумаг. — Пусть заполнят, а вы проверьте, подпишите и верните в течение сорока восьми часов, тогда я направлю их на одобрение в канцелярию адмирала. Если все будет одобрено, офицеры получат право побеспокоиться о приобретении новых форменных мундиров. Хотя еще понадобится одобрение Флота на доставку мерок портным, и только тогда они смогут начать работу. А теперь следует заняться основным отчетом, который должен был быть готов или почти готов, еще тогда когда вас освободили от командования «Деспайтом».
Младшие офицеры не были в восторге оттого, что им предстояло заполнять бланки. Многие медлили, и Эсмей была вынуждена уговаривать, чтобы как можно быстрее закончить и успеть к назначенному сроку.
— Чуть не опоздали, — проворчал Хозри, главный клерк канцелярии, когда Эсмей принесла бумаги. Потом он взглянул на часы: — Вы что, ждали самой последней минуты?
Она ничего не ответила. Девушке совсем не нравился этот клерк, а ей пришлось еще целых две смены работать с ним над незаконченными, по мнению Хозри, отчетами. Пусть только все это кончится, уговаривала она себя, хотя и знала, что отчеты лишь малая толика ее проблем. А пока она продолжала работу над бумагами, остальные младшие офицеры каждый день отвечали на вопросы Следственной комиссии, которой предстояло выяснить, каким образом командиром патрульного корабля Регулярной Космической службы оказался предатель и как из-за этого на корабле поднялся мятеж. Ей еще предстоит отвечать на все эти вопросы.
Следователи заполонили «Деспайт»: они обрывали ленты самописцев, обыскивали все отсеки, расспрашивали всех, кто остался в живых, осматривали тела в морге корабля. Эсмей восстанавливала в памяти все происшедшее, опираясь на вопросы, которые ей задавали. Сначала следователи лишь прощупывали ее, просили вспомнить секунду за секундой, где она находилась, что видела, слышала и делала с того момента, как капитан Хирн вывела корабль из системы Ксавье. Затем они попросили ее повторить все это с использованием трехмерной модели корабля. Укажите точно, где вы находились в этот момент. В какую сторону смотрели? Когда, вы говорили, вы видели капитана Хирн в последний раз? Где находилась она в тот момент и что делали в тот момент вы?
Эсмей никогда не умела толково отвечать на подобные вопросы. Скоро выяснилось, что она, судя по всему, сама же лжесвидетельствовала против себя. Ведь она не могла видеть со своего места, как капитан-лейтенант Форрестер выходил из коридора. Следователь объяснил ей, что без помощи специальных приборов невозможно видеть сквозь стены. Разве у нее имелись такие приборы? Нет. Но к ее показаниям уже относились с пристрастием. Уверена ли она, что рассказала все точно? И снова ее собственные показания мелькали на экране компьютера вместе с изображением корабля. Может ли она объяснить, как вернулась сюда из своей каюты, проделав весь путь туда и обратно по двум палубам всего лишь за пятнадцать секунд? Потому что вот ее изображение… И она действительно с отвращением узнала себя, в проходе к левому носовому аккумулятору, время — 18:30:15, а ведь она сама сказала, что была в каюте к поверке ровно в восемнадцать тридцать.
Эсмей не могла ничего объяснить и так и сказала об этом следователям. Она действительно всегда старалась быть в каюте к вечерней поверке, это значило, что она не теряла времени впустую в кают-компании младшего офицерского состава, где только и делали, что сплетничали обо всем случившемся за день. И конечно же, тогда, когда весь корабль полнился слухами и сплетнями, она с еще большей готовностью уединилась бы в своей каюте. Она терпеть не могла слухов и сплетен, сплетни никогда не вели ни к чему хорошему. Она не знала, что капитан Хирн предатель, естественно, она не знала этого. Но живот опять сводило от неприятного предчувствия, и она старалась ни о чем не думать.
