Конкистадор (СИ) - Кисличкин Михаил (книги онлайн без регистрации полностью .txt) 📗
Не остались праздными и наши девушки. Они решили взяться за образование покорителей Марса и теперь ежедневно по вечерам нашу компанию ожидали подготовленные лекции с ответами на возникшие вопросы. Недоучившийся студент-ксенобиолог Нейкария читала доклады по своему профилю – о встретившихся альдеянам видах инопланетной жизни, о современных для них теориях эволюции и научного креационизма, об общих закономерностях существования жизни во Вселенной. Выяснилось, что убедительно доказать самозарождение жизни во Вселенной не удалось даже передовой альдеянской науке, доказать или опровергнуть существование Бога – тоже. Принцип – чем больше мы узнаем, тем больше перед нами загадок, неизменно соблюдался. Как оказалось, все формы жизни на разных планетах носили те или иные общие черты, глубокие генетические исследования указывали на возможных общих предков, а исключения оставались лишь исключениями. Альдеянам за время их космической экспансии встретилось всего лишь два разумных вида – люди и ящеры. Примитивная человеческая цивилизация, только начавшая создавать первые протогосударства на покрытой лесами землеподобной планете системы Ульта и креоны. Не считая землян, конечно. Поэтому альдеянские ученые полагали, что во Вселенной могут быть лишь два носителя разума – высшие прямоходящие рептилии, как в системе Креона, если эволюция ящеров станет развиваться без помех, или прямоходящие теплокровные, в том случае, если царство динозавров потерпит эволюционный крах как на Земле, Ульте или Альдее.
Не менее интересными были лекции Екатерины Таловой. Энергичная худенькая женщина с приятным округлым, почти детским личиком, в свои тридцать три года от роду оказалась своего рода уникумом – она сочетала в себе две профессии. Или даже – три: врача, историка и археолога.
После школы Катя окончила медицинский институт, затем были два года интернатуры и работа врачом – травматологом. Вскоре она начала работать в реанимации, но карьеры в областной больнице молодому врачу сделать не удалось. После очередной оптимизации, когда зарплата у оставшихся врачей стала еще меньше, а обязанностей больше, смертельно уставшая после двух суточных дежурств девушка совершила страшный проступок – потеряла после укола больному пустую ампулу из-под сильнодействующего обезболивающего, подлежащего особому учету. Затем был строгий выговор, попытки повесить на молодого специалиста всех собак, претензии госнаркоконтроля с попыткой возбуждения уголовного дела и увольнение по собственному желанию.
Неизвестно, как бы сложилась судьба девушки дальше, если бы не ее дядя-доцент, давно подвизавшийся при Российском Гуманитарном Университете. Именно он устроил племянницу врачом в ближайшую экспедицию, отправляющуюся исследовать курганы на границе с Монголией. А дальше все само пошло-поехало. Большую часть времени медику в экспедиции делать было нечего, и Катя всей душой втянулась в археологию. Нудная работа в жару и холод с лопатой, пинцетом и кисточкой нисколько ее не напрягала, к алкоголю, которым зачастую грешат в экспедициях их участники, девушка была равнодушна. Зато она отличалась вниманием к деталям, аналитическим складом ума и трудолюбием. Ей на самом деле нравилось высвобождать из земли осколки прошлого. Как призналась нам Екатерина – она ощущала себя кладоискателем и исследователем древних тайн, хотя обычно попадались лишь битые черепки. Вскоре, не любившая сидеть сложа руки молодая женщина начала делать успехи в карьере историка-археолога. Сначала получила заочное высшее историческое образование в РГУ, потом в перерывах между экспедициями защитила диссертацию и к тридцати двум годам стала кандидатом исторических наук. Тема диссертации об археологических подтверждениях китайского похода Чингиз-Хана имела успех и молодого ученого Талову стали печатать в зарубежных научных журналах. Но приглашения принять участие в марсианской экспедиции девушка никак не ожидала, оно упало как снег на голову. Однако, от выпавшего шанса войти в историю Екатерина не отказалась. Даже несмотря на то, что для этого пришлось надеть погоны и согласиться на службу по контракту в вооруженных силах.
– Наверное, все дело в том, что у меня две специальности, – честно призналась она нам, когда мы собрались за ужином в кают-компании в день старта. – Я врач и археолог одновременно, можно одной кандидатурой закрыть две позиции. Кроме того, я подхожу по здоровью и возрасту, – добавила военврач. – Мужа и детей у меня нет, – чуть скривилась Катя. – Не успела обзавестись семьей – все время или в экспедициях, или в архивах сижу. Кому еще лететь, как не мне? У нас в науке обычно как – куда ни плюнь, или заслуженный левиафан-пенсионер родом еще с советских времен, из которого песок сыпется, или молодой балбес. И того и другого на Марс посылать чревато. Вот меня и выбрали…
– Ага… Старый профессор в полевых условиях может ласты склеить. Да и не полетит он, у него болячка на болячке и дача с внуками. А молодой дурак все сделает не так, – понял я мысль девушки. – У нас такая же ерунда в микробиологии, знаю не понаслышке. Есть грант от Вьетнама на большие деньги, а послать туда работать некого. Нет молодых и соображающих микробиологов, способных к полевой работе в джунглях и дельте Меконга. Надо всего лишь грамотно собрать и обработать биоматериал для исследования в институте, но кто это сделает? Поувольнялись все молодые и толковые на частные хлеба. Как говориться – не хотите быть учителем или врачом – идите в бизнес. Вот и ушли.
– Именно, – кивнула Катя. – Хотя бы относительно молодой и здоровый кандидат, знающий свое дело настолько, чтобы не бояться, что он все испортит сейчас редкость. Среднего звена в науке практически нет, вывели дустом специалистов. Да и не только в науке. В медицине тоже…
– Может, стоит воздержаться от подобных разговоров, товарищи? – осторожно заметил майор Иванов, прислушивающийся к нашей беседе. – Не при союзниках же, – покосился он на Веррна и Нейку, молча работающих ложками. – И вообще… не надо.
– То есть, дома проблем нет и обсуждать нечего? – агрессивно перебила его Катя. – Будем молчать в тряпочку, по принципу, как бы чего не вышло?
– Ни то, ни другое, – помотал головой майор. – Просто мы собрались здесь не за этим, – потянулся он за кувшином с клюквенным морсом. – Не на кухне в трениках за бутылкой сидим и треплемся, а на борту космического корабля. Критиковать Россию найдется кому и без нас. А наше дело ей послужить и ее прославить. Так думаю. Кстати, насчет твоей специальности археолога… Сможешь отличить древние руины под слоем песка и пыли от естественного ландшафта?
– Должна, – задумчиво нахмурилась девушка. – Нужны детальные снимки, с разных ракурсов. Без подготовки это не так просто. И все равно, нужны пробные раскопки, хотя бы пару шурфов заложить. Стоп…у вас есть конкретная информация, где мы будем работать и что искать? Или это все догадки?
– Никакой точной информации нет, – вздохнул майор. – Откуда? Но Марс – планета загадочная. Очень уж там много интересных объектов. Если командир даст добро, то после официальной части можно будет осмотреться кое-где в частном порядке. Для закрытого доклада.
– Ага, Катя, станешь вторым Говардом Картером, – воодушевился я. – Найдешь своего марсианского Тутанхамона. А насчет снимков, мы Веррна попросим…
– Подробные снимки будут, – слегка улыбнулся слушавший весь разговор альдеянский инженер. – И сканирование поверхности тоже устроим. А дальше – как повезет, всю планету мы частым гребнем не прочешем, у нас малый военный рейдер, а не крейсер дальней разведки. Однако, если на Марсе есть что-то интересное, то шанс это «что-то» найти представится…
Марс во всем своем великолепии появился на главном экране мостика к концу седьмых суток полета, перед началом фазы активного торможения. А еще через восемь часов, когда на корабле настало утро по бортовому времени, его красно-бурый диск занял большую часть пространства на экране моего терминала. Бортовой интеллект Шершня вел прямую трансляцию нашей цели по мере приближения рейдера к красной планете. Оба пилота-альдеянина вместе с космонавтами уже были на мостике, и я поспешил к ним присоединиться. А вскоре там была уже вся наша команда. Этот день мы целиком провели в отсеке управления.
