Праксис - Уильямс Уолтер Йон (читать книги регистрация TXT) 📗
— Это очень изящная работа, довольно дорогая, но ничего необычного.
Мартинес сжал в кулаке украшение и вернулся к столу.
— Комм: вызываю лейтенанта Прасад.
В дверях замаячила чья-то тень, Мартинес поднял голову и увидел Марсдена с планшетом в руках.
— Милорд, если вы заняты…
— Нет. Входите.
— Лорд капитан, вызывали? — С настольного дисплея на Мартинеса смотрела Прасад.
— У меня к вам вопрос. Капитан Флетчер носил кулон в форме дерева?
Чандра недоумевающе ответила:
— Да.
— Он носил его все время?
— Да, насколько я помню. — Чандра посмотрела с возросшим интересом. — Хотя он снимал его, направляясь, ну, в постель.
Мартинес поднял сжатую в кулак руку так, чтобы ей было видно, и разжал, выпустив кулон, повисший на цепочке.
— Это он?
Чандра прищурилась и поднесла свой нарукавный коммуникатор поближе.
— Похоже на то, милорд.
— Благодарю, лейтенант. Конец связи.
Экран погас, скрыв изумленное лицо Чандры. Мартинес, чувствуя, как в крови закипает адреналин, рассматривал подвеску, но потом вспомнил, что он в кабинете не один и на него молча глядят Джукс и Марсден.
— Немного посидите. Мне нужно время подумать, — сказал он.
В голове бурлили мысли.
Он открыл на экране стола инструкцию по безопасности, предназначенную для констеблей и следователей. Одна из глав была посвящена описанию культов и их признакам.
"Нараянизм — религия, основанная на учении Нараянгуру (Баламбодады Сета), осужденного за веру в высший порядок и за то, что якобы творил чудеса. Идеи Нараянгуру напоминают философию терранца Шопенгауэра, которого в свое время обвиняли в нигилизме. Хотя приверженцы культа верят, что Нараянгуру был распят на аяке, документально установлено, что его пытали и казнили на Терре способом, более распространенным в год 5581 от Торжества Праксиса. Введенные в заблуждение верующие иногда узнают друг друга по цветущим веточкам аяки, которые носят в определенные дни, или по посаженным возле дома деревьям этого вида, или по бижутерии, фарфору и другим предметам, украшенным орнаментом, имитирующим это растение. Они также выработали собственную систему опознавательных жестов.
Нараянисты не воинственный культ и не представляют другой угрозы Праксису, кроме распространения ложных идей. Представители культа были недавно замечены на Терре, Преовине и Сандаме, где иногда целые кланы тайно участвовали в обрядах нараянистов."
Мартинес посмотрел на Джукса и опять поднял болтающийся на цепочке кулон.
— Почему капитан Флетчер носил это? — спросил он. — Кулон не представляет из себя особой ценности, ведь так?
Джукс казался озадаченным.
— Нет, милорд.
— Допустим, он действительно верил, — сказал Мартинес. — По-настоящему верил в Нараянгуру.
К удивлению Мартинеса на лице Марсдена появилась гримаса ужаса. Несколько мгновений секретарь подыскивал слова, а когда заговорил, капитану показалось, что его голос дрожит от гнева.
— Капитан Флетчер сектант? — выдавил Марсден. — Вы сами-то понимаете, что несете? Член клана Гомбергов и Флетчеров — сектант? Знатнейший пэр, чей великий род насчитывает тысячи лет…
Мартинеса поразила эта напыщенная отповедь, но у него не было настроения выслушивать помпезную лекцию по генеалогии.
— Марсден, — прервал он секретаря, — вы знаете, где хранятся личные вещи Тука и Козинича?
Марсден дернул кадыком, словно проглатывая свое негодование.
— Да, милорд.
— Принесите их сюда, пожалуйста.
Марсден встал, положил планшет на стул и отдал честь.
— Слушаюсь, лорд капитан.
Секретарь вышел на негнущихся от злости ногах. Джукс проводил его изумленным взглядом.
— Странный человек. Никогда не думал, что он такой сноб. — А потом, подняв бровь, обратился к Мартинесу: — Вы правда думаете, что капитан Флетчер был нараянистом?
— А зачем еще ему это носить? — ответил капитан, разглядывая кулон.
— Может, ему его подарил кто-то дорогой?
— Дорогой ему сектант, — пробормотал Мартинес.
Он сел и вновь прокрутил цепь рассуждений. Ничто по отдельности не выглядело неправдоподобно, значит, это пока что наилучшая его версия.
Он отталкивался от взглядов Праксиса на верования и от особенностей толкования этих взглядов служителями Праксиса.
Шаа много во что верили, но только не в сверхъестественное. Таким образом, любая подобная вера по определению нарушала Праксис и считалась преступной. Когда шаа покорили Землю, они столкнулись с многочисленными культами этой планеты, и понадобилось много веков, чтобы постепенно искоренить их. Молитвенные дома сносили, отдавали в ведение светских учреждений или превращали в музеи. Не разрешали верующим поступать на государственную службу или преподавать. Изымали и запрещали печатать религиозную литературу. Распускали церковные организации, увольняли клириков и закрывали их школы.
Если верующий хотел стать мучеником, ему давали осуществить свою мечту.
Конечно, религии не исчезли. Возможно, проницательные шаа и не стремились к этому. Но ограничивая распространение учений, уничтожая профессиональных служителей культа и храмы и запрещая религиозную литературу и искусство, они низвели то, что могло считаться процветающей сферой деятельности, до уровня простого увлечения. Верующие собирались, но делали это маленькими группками и дома. Священниками становились самоучки в свободное от основной работы время. Религиозные книги печатали тайно и передавали из рук в руки, что привело к частичной утрате текстов и появлению новых ошибок.
Верующих перестали преследовать, потому что со временем они научились не привлекать внимания к своим обрядам и отказались от обращения в веру других. Хотя искоренить религии не удалось, влияние их ослабло и стало сложно отличать культы от предрассудков, представляющих из себя тайные и необъяснимые с точки зрения разума практики, призванные привлечь на свою сторону неизвестные силы, способные защитить от ударов судьбы.
В Империи по-прежнему можно было столкнуться с разными религиями, но большинство из них старались оставаться в тени, зачастую скрываясь в наиболее удаленных уголках владений шаа. Члены общин предпочитали браки между своими и избегали государственной службы. Время от времени какой-нибудь губернатор или местный чиновник пытались поправить карьеру, затеяв на них гонения, казня непокорных и заставляя остальных отречься от веры, но такое случалось редко.
В преследовании не было смысла. С течением времени вера в сверхъестественное просто перестала угрожать Империи.
Марсден вернулся очень быстро, принеся с собой пару серых пластиковых контейнеров.
— Полагаю, что одежда вас не интересует, милорд, — сказал он. — Но ее тоже можно посмотреть. Мне сделать запрос, чтобы принесли кофры?
Он имел в виду сундуки Козинича, в которых хранились его многочисленные форменные костюмы, полагающиеся каждому офицеру, и личный скафандр. У Тука столько вещей не было, к тому же скафандр он надевал казенный.
— Карманы проверяли? — спросил Мартинес.
— Да, лорд капитан. И карманы, и всё, во что можно спрятать небольшие предметы, а найденные вещи находятся в этих коробках.
— Тогда одежду не надо. Поставьте коробки на стол.
Мартинес начал с контейнера лейтенанта. В нем лежали кольцо Нельсоновской академии, которую закончил сам Мартинес еще до поступления в нее Козинича, и красивое подарочное стило из полированного алюминия с унакитовой и яшмовой инкрустацией и гравировкой "Лейтенанту Хавьеру Козиничу от гордого отца". Там же был набор для бритья, недорогой одеколон и полупустой флакон антибактериального аэрозоля, наверное, выписанного врачом для обработки ран. Мартинес обнаружил пачку хорошей бумаги, кисти и акварельные краски, а также несколько незавершенных рисунков, в основном пейзажей с реками и деревьями, но был там и портрет Фульвии Казаковой, сидящей за столом в кают-компании. Работы показались любительскими даже неискушенному Мартинесу.
