Врата Валгаллы - Ипатова Наталия Борисовна (лучшие книги читать онлайн бесплатно .txt) 📗
– Синий-Один Лидеру. Они уходят!
В самом деле. Зеленые точки на экране радара ползли к краю, уроды, получив, видимо, приказ к отступлению, торопились спастись, вражий АВ развернулся, открыв для них погрузочные люки, традиционно ярко освещенные изнутри. Шельма-Лидер весь превратился в собственный большой палец, напрягшийся на кнопке пуска торпед. Туда бы... да хоть одну!
Ни одному истребителю не под силу завалить авианосец. Но мечтают об этом – все.
– Шельма – Базе. Прошу свободной охоты!
То же самое, видимо, сделали и другие комэски, подоспевшие к раздаче, потому как база ответила с заминкой.
– База – Шельме, охоту разрешаю.
– Лидер – Шельмам. Перекличка. Доложить, у кого торпеды целы.
Мгновенная, безумно раздражающая пауза, видимо, пока Магне соображает, что расчет начинается с него.
– Красный-Два. Обе тут.
– Красный-Третий. Одна.
– Красный-Четыре. Остаток протонных торпед – две штуки.
Рубен мысленно застонал. Он успел бы навести и выпустить торпеды за время, пока Вале рапортовал о наличии своих.
– Синий-Один. У меня одна.
– Синий-Два. При мне мое...
– Синий-Три. Болтаются пока.
– Синий-Четверка. А я облегчился...
И так далее.
Все. Камень свалился с души. И Вале. Боезапаса потратили немного – на удивление. Есть еще, чем отдаривать.
– Лидер – Шельмам. Охотимся.
Вражья матка набирала ход. Плазма белыми языками вырывалась из дюз, жерла прыжковых наливались красным. И по одной только возможности визуального контакта, расстояние тут – доплюнуть. Мы могли бы оказаться на дистанции запуска в мгновение ока. Вектор задан, уроды на ходу ныряют в люки. Чужие крейсеры стягивались к точке выхода АВ, готовые жертвовать собой, чтобы дать спастись ему. Наши норовили их отсечь. Плотность заградительного огня была... Отвага – отвагой, но когда крейсеры палят друг по другу, истребителям меж ними делать нечего. Нет. Горькое сожаление при виде готовой к прыжку добычи. Аж руку свело. Что, вообще говоря, не мешало вести огонь по отставшим. Даже если просто помешать им добраться до уходящей матки – этого будет достаточно. На крохах-истребителях двигателей Брауна-Шварца нет. В нашем пространстве мы сделаем с ними все, что захотим.
Крейсер взорвался, вокруг него вспухло облако белого фосфоресцирующего пара. Внутри, как в сердце белого пиона, полыхал зрелый пурпурный огонь. Что за топливо у них – этакого цвета? Блистер притух, поляризуя вспышку, но Рубен все равно машинально прикрыл глаза левой рукой. Несколько секунд вся внутренняя поверхность колпака представляла собой один ослепительно-белый бэкграунд. Жестокий удар по зрительному аппарату, краткая, но всегда пугающая – а ну как на этот раз добром не кончится! – слепота, и четкое графическое отображение внутренности кабины на глазном дне. Неприятная вещь, и крайне опасная – при наших-то скоростях.
– Синий – Лидеру. Можно пройти. Вижу – как.
– Лидер – Синему. Сам вижу. Слева встань.
– Лидер – Шельмам. Строй Дельта. Торпеды к бою. ПОШЕЛ!
Двенадцать Тецим канули в клубы пара. Замолчавший крейсер – вернее то, что от него осталось, стремительно пожираемое пламенем – открыл брешь в сплошной стене огня. Шельмы чиркнули по краю облака взрыва. Прорвались? Рамка прицела взвизгнула, фиксируя цель. По прыжковым дюзам его! Хоть на градус сбить направление, чтобы поведение этой залатанной посудины в прыжке стало непредсказуемым. С поврежденной дюзой они никогда не выйдут, куда им надо. Несколько торпед, сорвавшись с подвесок, пронеслись справа и слева от машины Лидера. Сказать по правде, Рубен увидел только вспышки их реактивных двигателей. Сами торпеды канули в ничто.
– Лидер – Шельмам, ОТСТАВИТЬ!
Слишком поздно. И хорошо. Долей секунды раньше – плазменный выхлоп не оставил бы от Шельм даже обломков. Или, что не лучше: инверсионная воронка уходящего АВ могла подхватить их и увлечь за собой. Не имея прыжковых двигателей, истребители в таком случае были бы обречены. Любой пилот, дай ему выбирать, предпочтет мгновенный удар плазмы многодневному дрейфу в пустоте, медленному умиранию привязанным к креслу. Волей-неволей будучи к командованию близок, ты знаешь, что если этот АВ никогда больше сюда не прыгнет, руководство не сочтет это слишком дорогой разменой. Разумеется – неофициально. Открытая политика такова, что героизм в его чрезмерных появлениях остается на совести исполнителя. Как-то иначе оно отсюда выглядит. До тех пор, пока в деле играют одни арифметические показатели, едва ли ты станешь жертвовать эскадрильей. Или собой. Ты слишком плохо представляешь, сколько времени это поле будет тебя волочь, не окажешься ли ты сразу в пределах поражения плазменных дюз, как пойдут твои торпеды там, где действуют совершенно иные законы физики. К слову – ты и законов тех тоже толком не знаешь. Возможно, тебя убьет сама воронка. Для того чтобы раз и навсегда найти ответы на эти академические вопросы, у тебя пока маловато решимости. Или злости.
Но все равно – слишком поздно. Авианосец исчез, будто и не был никогда. Самая крупная рыба всегда уходит. Только полыхали разбросанные по темноте, искореженные груды металла. Чужие. И свои.
Все? Этот раз – первый – как бы за нами, да? В смысле – победа?
– Красный-Четыре – Лидеру, смотри три часа выше...
О... Мать Безумия, иначе не скажешь! И, кстати, о вреде рефлексии...
– Лидер – Шельмам, уходим... врассыпную, НЕМЕДЛЕННО! ПОШЕЛ!
Прямо на них, разогревая прыжковые, перлись крейсеры: все, кто сподобился уйти из-под обстрела. Допустим, они нас даже не видят. Но нам это не поможет. Шельмы брызнули во все стороны, Эстергази задержался ровно чтобы выпустить торпеды по ближайшим дюзам, убедиться, что автоматические турели превратили их в пар на безопасном от корабля расстоянии, и рванул следом. Дальнобойность крейсерских пушек куда как превышает все, что может противопоставить им истребитель. Наводятся они быстро, да и много их. Словом – не место для одинокой Тецимы.
Героизм, вероятно, начнется, когда ты об этом забудешь. Или это будет несущественно. То есть еще не сегодня.
А сегодня, победоносно завершив день, Шельмы гомонили на волне эскадрильи всю обратную дорогу, и комэск позволил им в удовольствие «потрындеть в эфире». Причальная автоматика загрузила эскадрилью в кассету, втянула всю обойму в шлюз, откуда тягач на гусеничном ходу втащил их в ангар. Л там уже ждали все, кому положено по должности, и другие, жаждавшие поздравить и разделить радость. Море лиц, в котором Рубен случайно встретился глазами со своим механиком, Фростом. У того была любительская голокамера на плече, и он пытался пробиться ближе. Его толкали, камера тряслась. Для истории, стало быть, снимает. Для собственной видеотеки.
Даже если б Рубен не сиживал иногда рядом с механиком, холившим его Тециму – хорошая привычка, кстати! – все равно по одному возрасту, с помощью одной только логики нарисовал бы верную картинку его жизни.
Семьи нет. Не к кому спуститься на планету по достижении пенсионного возраста. И судя по всему – не тянет его. Еще одна «гримаса» службы, когда то, что есть, кажется дороже и ближе того, что могло бы быть. Сослуживцы, пацаны еще сравнительно – ближе неосуществленных детей, и если уж на то пошло, машины – ближе сослуживцев. То, что он здесь тогда, когда мог бы со всем удовольствием быть в ином месте, говорило о его душевной склонности. То, что командование не выпроводило его по достижении пенсионного возраста, с вежливыми улыбками и всеми причитающимися реверансами, свидетельствовало, что расставаться с ним и вправду не хотят.
С механиком нам повезло.
Выбравшись из кокпита на подгибающихся затекших ногах и оказавшись в водовороте, вынуждавшем следовать за собой, принимать на плечи увесистые шлепки и пожимать чьи-то ладони, Эстергази эту самую радость даже сам начал ощущать. Хотя уходящий АВ все еще стоял перед мысленным взором.
Снова распахнулись ворота шлюза. Тягач выволок в ангар еще одну кассету. Улыбки погасли, смех стихал концентрическими кругами. Пустые ячейки. Как раны сквозные, тьфу! Одна, две... пять?! Блистеры поднимались, Баньши отстегивались и с усилием лезли через борт. Совершенно серые и абсолютно мокрые от пота. Их подхватывали под руки. Что, и комэск?
