Пепел Вавилона - Кори Джеймс (читать книги без .txt) 📗
Обычай внутряков — прибыв на станцию, разбегаться с собственных кораблей — издавна служил пищей для астерских шуточек. Что выбрать в корабельном меню? Обед в доке. Как узнать, что внутряки слишком давно не были в порту? Они выбегают с корабля посрать. Если землянину придется выбирать — остаться на корабле, чтобы спасти жизнь любимой, или выйти в порт и никогда больше ее не увидеть, как избавиться от трупа? Так внутряки смотрели на вещи. Корабль — ничто, планета — все. Или луна. Или астероид. Они не представляли себе жизни без грунта, без почвы. Вот в чем крылась их слабость.
Не все люди Мичо остались на «Коннахте», когда корабль прошел стыковочную трубу и встал в док, но большинство. А те, что вышли, почти наверняка вернутся, чтобы поспать в своих койках. Никто бы не удивился, что весь брачный союз был в сборе. А если бы немножко и удивился, то не нашел в этом ничего невероятного.
Подходя к лифту, она поймала себя на странном чувстве, будто в первый раз видит свой корабль. Как на новой станции — все казалось резким, отчетливым. Незнакомым. Зеленые и красные индикаторы на стене лифта. Мелкий белый шрифт на каждой панели, сообщавший, что за ней скрывается и когда установлено. Эмблемы Марсианской Республики Конгресса, еще заметные на полу вопреки всем попыткам оттереть. Запах черной лапши из камбуза. Она не стала задерживаться — еда сейчас в глотку не пойдет.
Они собрались в каютах, отведенных для семьи. Чуть ли не первое, что сделал Бертольд, как только им достался «Коннахт», — это снес стены трех кают, слив их в просторное помещение, в котором всем хватало места на креслах- амортизаторах. Марсианские дизайнеры проектировали корабль так, чтобы люди могли побыть одни либо собраться всей командой. Астерам нужнее было уединение для компании. Оксана и Лаура сидели прямо на палубе, их арфам, на которых женщины наигрывали старинную кельтскую мелодию, было тесновато. Светлокожая Оксана и темнокожая Лаура устроились рядом — пара из сказки. Жозеп примостился на кресле, читал что–то с ручного терминала и покачивал ногой в такт музыке. Эванс сидел рядом и, похоже, нервничал. Надя, похожая на пра–сколько–то–правнучку того самого афганского солдата, стояла за другим креслом, ласково поглаживая редеющую шевелюру Бертольда.
Мичо села на оставленное ей место и дослушала до конца мелодию, завершившуюся сложными переливами кварт и квинт. Потом все отложили арфы и ручные терминалы. Бертольд приоткрыл единственный здоровый глаз.
— Спасибо, что пришли, — начала Мичо.
— Всегда пожалуйста, — отозвалась Лаура.
— Один вопрос, — вмешался Жозеп. — ты сейчас наш капитан или наша жена?
— Жена. Я… мне кажется…
И тут она расплакалась. Скрючилась, закрыв глаза ладонями. Туго скрученный узел, в который стянуло ей сердце, встал в горле. Она пыталась его выкашлять, но прозвучало это как всхлипы. Лаура коснулась ладонью ее колена. А потом Бертольд обнял сзади, и она припала к нему. Услышала, как Оксана приговаривает: «Ничего, малышка, все ничего», — как будто с другого конца света. Это уж было слишком. Все это было слишком.
— Опять, — наконец выговорила Мичо. — Я опять. Я сдала нас Марко, а он… он такой же, как Ашфорд. Как долбаный Фред Джонсон. Я так старалась, чтобы это не повторилось, и вот опять. Я вас всех притащила. И мне так… так стыдно.
Семья сплотилась вокруг нее, и каждое прикосновение утешало, говорило: мы здесь. Эванс, даже не зная причины, плакал вместе с ней. От слез сначала стало хуже, все смешалось. А потом полегчало. Прояснилось. Худшее миновало. Она снова стала собой, и тогда Жозеп попросил:
— Расскажи нам. Тогда история потеряет над тобой власть.
— Он бросает Цереру. Уводит весь Свободный флот, а людей бросает на внутряков. Те колонистские корабли, что мы захватили, хочет подвесить в темноте вне плоскости эклиптики, превратить в склады вместо того, чтобы раздать добытое.
— А, — проговорила Надя, — вот он, значит, какой?
— Меняться тяжело, — сказал Жозеп. — Если долго убеждать себя, что ты воин, начинаешь этому верить. Тогда мир видится смертью. Самоуничтожением.
— Поменьше абстракций, милый, — попросила Надя.
Жозеп моргнул и горестно усмехнулся.
— Конкретнее. Ты права. Ты всегда права.
— Мне так жаль, — сказала Мичо. — Опять я все испортила. Поверила, отдалась под его команду, и… я дура. Просто я дура.
— Все мы согласились, — мрачно напомнила Оксана. — Все поверили.
— Вы поверили потому, что я вас просила, — сказала Мичо. — Это я виновата.
— Ну–ну, — вмешалась Лаура. — Мичи, помнишь волшебное слово?
Мичо против воли рассмеялась. Старая шутка. Из тех, что делают семью — семьей.
— Волшебное слово: упс, — сказала она и повторила: — Упс!
Бертольд воспользовался моментом, чтобы шумно высморкаться и утереть слезы с глаз.
— Хорошо. Так что будем делать?
— Дальше работать на этого ублюдка нельзя, — заявила Оксана.
Надя кивнула ладонью.
— И остаться здесь дожидаться землян тоже нельзя.
Все не сговариваясь посмотрели на нее. Мичо, жена. Но еще и капитан. Она прерывисто вздохнула.
— Он нас для чего брал? Перехватывать колонистские корабли и распределять еду и все необходимое между нуждающимися астерами, так? Это остается нужным делом. И у нас все еще остается военный корабль. Может, найдутся и другие, которые взглянут нашими глазами. Значит, либо нам продолжать свое дело, либо найти тихое местечко и затаиться, пока Инарос не спохватился, что мы пропали.
Ей показалось, что семья молчит очень долго, хотя она успела вдохнуть и выдохнуть очень немного раз. Бертольд почесал слепой глаз. Надя с Оксаной переглянулись, кажется, со смыслом. Лаура откашлялась.
— Трусость — еще не гарантия безопасности. Не такие времена.
— Врэ [11], — согласился Бертольд. — Я за то, чтобы делать, за что взялись, а остальное на фиг. И раньше переходили на другую сторону. Ничего, выжили.
— Правда? — усомнился Жозеп. — И теперь нам переходить на другую сторону?
— Да, — сказал Эванс.
Жозеп заглянул Мичо в глаза. Добродушный юмор и любовь текли от него, как тепло от нагревателя.
— Мы раньше дрались с угнетателем. И продолжаем драться с угнетателем. Тогда слушались сердца. И сейчас слушаем свое сердце. Ситуация меняется, но это не значит, что меняешься ты.
— Подсластил пилюлю, — признала Мичо, беря его за руку.
— Все те же абстракции, — уколола Надя, но в ее голосе тоже звучала любовь.
— Все, что ты сделала, — продолжал Жозеп. — Все твои ошибки, потери, шрамы. Все это привело тебя к тому, что, как только ты увидела Большого Босса таким, какой он есть, ты готова действовать. Ты просто не можешь не действовать. Все, что было, готовило тебя к этому.
— Чушь собачья, — подытожила Мичо, — но спасибо.
— Если мирозданию нужен нож, оно создает нож, — пожал плечами Жозеп. — Если ему нужна королева пиратов, оно создает Мичо Па.
Глава 12
Холден
Настенный экран в общем вестибюле порта был настроен на новости мира развлечений. Ошеломительная молодая красотка с румянами или красной татуировкой отвечала кому–то невидимому на экране. Бегущая строка именовала красотку Зединой Раэль. Холден такой не знал. Звук был включен, но его заглушал людской гомон. Субтитры шли на хинди. Раэль на экране покачала головой, и по ее щеке поползла густая слеза — кадр сменился изображением разрушенного города под грязно–бурым небом. Что–то о положении на Земле.
Легко забывалось, что мир развлечений — музыканты, актеры и просто знаменитости как знаменитости — пострадал от катастрофы не меньше других. Этот ломтик реальности существовал как бы наособицу. Вне насилия. Эпидемии, войны и катастрофы не совмещались с рукотворным миром веселья, — хотя на деле, конечно, касались и его. Зедина Раэль, как бы она ни добилась места на экране, была еще и человеком. И возможно, упавший с неба камень убил кого–то, кого она любила. И убьет еще кого–то.
