Ксеноб-19 - Ливадный Андрей Львович (книги хорошего качества txt) 📗
Где же выход? И есть ли он вообще?
Какая-то непомерная свинцовая усталость наваливалась после перенесенного стресса, наверное, как и предупреждал Генрих, заканчивалось действие стимуляторов и наступало время платить за искусственно вызванный прилив физических и моральных сил.
Антон пошатнулся, затем с усилием встал, придерживаясь одной рукой за стену.
– Хоук… – Негромко позвал он
Энтони обернулся.
– Э, да ты что-то совсем поплохел.
– Неважно… С трудом выдавил Антон. – Мне нужно… поспать…
– Не проблема.
– Знаю, что не проблема… – Светлов, как мог, боролся с внезапными приступами дурноты. – У меня есть… дела…
– Хочешь о чем-то попросить?
– Да… – Антон добрался до кровати, слабым усилием стащил с нее пропахшую застарелой сыростью постель и улегся на жесткий пластик.
– Вот… Он с трудом вытащил из нагрудного кармана статкарточку. – Здесь на счету… деньги. Много… Ты обналичишь их для меня?
Энтони сощурился.
Несколько секунд он думал, взвешивая какие-то доводы, а потом ответил, просто и непринужденно:
– Под десять процентов, Светлов.
– Пусть десять… – У Антона не было ни сил, ни желания, ни привычки торговаться.
– Заметано. – Энтони взял статкарточку и добавил: – Не беспокойся. У нас свои порядки и свои понятия честности. Тебя никто не тронет. Отдыхай.
Последние слова Хоука Светлов уже едва ли воспринимал. Его сознание померкло, проваливаясь в похожий на беспамятство сон.
Проснувшись, он долго лежал, не в силах вспомнить, где находиться.
Возвращение в мир, мучительное, тревожное, сопровождалось обрывочными воспоминаниями, не подконтрольными рассудку, – они проносились в голове, словно пожухлые листья по потрескавшемуся асфальту парковых аллей…
Голова разламывалась от боли, тело едва ощущалось, каждая мышца одеревенела, затекла от неудобной позы.
Антон с трудом вспомнил события, предшествовавшие его провальному сну, и понял, что ни разу не пошевелился, – он лежал в той же позе, в какой его настиг внезапный приступ слабости.
Сколько прошло времени?
Он с неимоверным трудом повернулся, чувствуя лишь бессилие, но некоторое время спустя ощущения жизни начали возвращаться, с легким покалыванием в онемевших мышцах.
Наконец он смог поднять руку и посмотреть на крохотный дисплей биоритмического браслета.
Давление низкое, хотя пульс учащен. Ладно, бог с ним, – взгляд с трудом сфокусировался на дате и времени.
Оказывается, он отключился почти на сутки.
Повернув голову, Антон увидел две «лишние» цепочки следов, ясно отпечатавшиеся в пыли.
Значит, кто-то заходил сюда. Энтони? Или кто-то из его людей?
Бессмысленный вопрос, отражающий скверное состояние рассудка.
Светлов попробовал сесть, но элементарное движение удалось только с третьей попытки. Взгляд продолжал неосознанно скользить по окружающим предметам, потом он остановился на гравиборде, и секундный прилив воспоминаний, наконец, стряхнул оцепенение, сковывавшее рассудок…
Ощущение реальности возвращалось, а вместе с ним начала нормально работать память, все происходило по мере того, как очертания гравиборда перед глазами обретали четкость.
Минут через пять ему удалось встать и, опираясь о стену, дойти до ванной комнаты.
Струя воды, гулко ударившая из крана в дно пластиковой раковины сначала имела насыщенный коричневый оттенок, потом она начала светлеть, обретая прозрачность.
Антон очень хотел пить, но не решился, лишь омыл лицо, намочил голову, отчего сразу стало легче.
Вытираться оказалось не чем, и он вышел из ванной комнаты, ощущая, как капли воды стекают за воротник мешковато сидящей на нем униформы.
Хоука он увидел на улице, как только вышел из подъезда.
Энтони сидел на водительском месте шикарного флайкара, обе двери которого были подняты в парковочное положение. Хоук разговаривал с незнакомыми парнями, вернее не разговаривал, а судя по тону (фраз было не разобрать) отдавал краткие распоряжения.
Заметив вышедшего из подъезда Светлова, он призывно махнул рукой.
– Привет. Очухался? – Жизнерадостно спросил он, когда парни посторонились, пропуская Светлова к машине. – Да, видок у тебя… Ты в курсе, что похудел килограммов на десять за одну ночь?
Антон лишь пожал плечами. Удивительно, что вообще остался жив и не слетел с катушек после процедур сканировании памяти.
– Ладно, не бери в голову. Твой вопрос я уладил – он протянул руку и достал из вещевого отделения приборной панели пухлую пачку банкнот. – Держи. Здесь все, как договаривались.
Светлов молча кивнул, слова сейчас для него являлись роскошью, горло пересохло, и он не был уверен, что сможет внятно говорить.
– Что молчишь? – Хоук пристально посмотрел на Антона.
– Горло – хрипло выдавил он.
– Понял, не дурак. Знакомься, это Андрей и Клаус. Они проводят тебя.
– Куда? – сипло выдохнул Светлов.
– Ну, как тебе сказать… Тут у нас нечто вроде «свободной экономической зоны». Есть свои магазины, кое-какие услуги. Короче, ребята объяснят. Мне сейчас нужно сгонять по делам, увидимся через пару часов. Постарайся не тратить все сразу, – на прощание усмехнулся Энтони.
«Свободная экономическая зона» приятно удивила Антона, одновременно поразив его обилием товаров в маленьких магазинчиках. Он быстро сумел понять, что тут можно купить все, – в отличие от автоматизированных супермаркетов верхних уровней Цитадели местный ассортимент товаров и услуг включал весь запрещенный список предметов, владеть которыми могли лишь представители некоторых узкоспециализированных служб города. Кроме прочего здесь же предлагалась различная модификация приобретаемых товаров, превращающая продукцию стандартных производств в уникальные вещи. Подобная система действовала без градации на тип приобретаемых изделий, то есть видоизменить, приспособить, подогнать «под себя» с одновременным улучшением качеств, можно было любую вещь, было бы желание и деньги.
Светлов не подозревал, что за два десятилетия на самом дне города в рамках промышленной зоны и заброшенного, необитаемого (если верить официальным базам данных) квартала может возникнуть такое необычное сообщество, со своими законами, нравами, кустарными производствами, в которых, как безошибочно определил опытный взгляд Светлова, применялись уникальные, нигде не запатентованные технологии.
Как ни странно, он быстро нашел для себя объяснение увиденному, вспомнив свой последний гравиборд (не тот, что пылился в заброшенной квартире, а именно последний, с встроенными антигравами, позаимствованными из схем сбитых рагдов). Наверняка развитие местных кустарных производств имело те же корни, – мальчишеские увлечения перерастали в нечто больше, с той разницей, что Антон покинул промышленную зону, завербовавшись в колониальную пехоту, а эти люди остались тут, сумев преодолеть нелегкий путь развития – от сборища неудачников до нового, сформированного уже следующим поколением «отверженных», уникального сообщества.
И нет ничего странного в том, что здесь, на самом дне города дышится и думается намного свободнее, чем наверху, где все серо, утилитарно, автоматизировано и загнано в рамки законов, определяемых уже не людьми, а кибернетической системой СКАД.
Не смотря на постоянное присутствие двух телохранителей, которые следовали за ним, не отступая ни на шаг, словно тени, Антон чувствовал себя достаточно комфортно.
Любой человек, попавший сюда с верхних уровней города, вряд ли воспринял бы открывшуюся ему действительность так же спокойно, как сделал это Светлов. Но он вырос тут, и потому не дергался, – воспоминания детства, плюс четкое осознание того, что эти люди никогда не подключались к «параллельности», помогало ему не мириться с данностью, но принимать ее.
Выбрав себе новую одежду, взамен изрядно надоевшего мешковато сидящего комбинезона Антон, присмотревшись к некоторым видам предлагаемых тут же электронных устройств, спросил:
