Сожгите всех - Бессонов Алексей Игоревич (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью txt) 📗
– Плевать я хотел на адвокатов. Мне не нравится шаткость обвинения. Вы понимаете, что они могут фактически отвести свидетелей?
– Да вы сошли с ума, Марсель. Мы же говорили вам, что превращение процесса в сугубо уголовный не является нашей основной целью. Пусть он останется гражданским. Военными будут заниматься военные, наша задача – обвинить… вывести негодяев на чистую воду.
– Они-то об этом не знают.
– И прекрасно! Пусть себе нервничают.
– Мы не сможем доказать связь Хатчинсона и налетчиков. Мы не сможем доказать, что все было решено заранее.
– Нам требуется доказать, что Хатчинсон воспользовался ситуацией и купил офицеров легиона. Все, больше ничего и не нужно. Мы искупаем в дерьме Блинова и прочих, «Элмер Хиллз», в конце концов, откажется от идеи дешево купить Оксдэм, да и вообще – вы представляете, как запрыгает Момбергер и его подпевалы из «промышленной» фракции? Сенатор Даль запросто провалит их законопроект о льготном налогообложении инвестиций. Пусть не лезут куда не надо. Через месяц проект пройдет комиссии и будет выставлен на прения. Если мы как следует раскрутим этот процесс, он провалится в первом же чтении. Даже левые, боясь потерять последнее, станут голосовать против. Разве я говорил о чем-то другом?
– Вы великий стратег, сенатор, – вздохнул Трюфо.
Бэрден с сомнением посмотрел на Шэттака, но возражать ему не стал. Для него было важно преодолеть свою собственную робость, и он знал, что помочь в этом ему может только запись, лежащая сейчас у него в номере.
– Сенатор, – произнес он, – у меня есть к вам одно небольшое дело. Следует провести экспертизу одной аудиозаписи на предмет установления ее подлинности…
Выслушав его, Шэттак откинулся на спинку стула и иронично поднял брови.
– Так вы считаете, что столь мощный аргумент следует вводить в бой в последнюю очередь? Но почему, ваша милость?
– У меня есть причины.
– А, понимаю. Вам еще жить на Оксдэме, да? И вы хотите застраховаться от недоброжелателей? Или вы все-таки говорите там что-то не то?
– Нет, не то и не другое. Я должен свалить их сам, без этой записи, одними своими показаниями.
– А вы уверены, мастер Бэрден? Вы уверены, что они не смогут переиграть вас на прениях?
– Если они станут отвергать правду, это будет лжесвидетельством. Вы же понимаете, что ни я, ни доктор еще не сказали всего того, что должны сказать…
– Ого. Ну, я надеюсь, что ваши дальнейшие показания сумеют свалить наших оппонентов. Сенатор Даль, наверное, будет более активен. Вы понимаете, что прения – это поединок? Кто кого переговорит, понимаете?.. Иногда доходит до того, что показания – сами по себе, – могут быть уже не так и важны. Важно, как они поданы судье и присяжным. Не забывайте, у них хорошие адвокаты. На десять ваших слов они ответят сотней.
– Я готов к этому, сенатор. Я слишком долго обдумывал все происшедшее – я знаю, что мне теперь делать.
– Надеюсь, вы справитесь, Оливер. Где находится запись? Сейчас я отправлю туда своих людей, и к вечеру экспертиза будет закончена и запротоколирована.
– Ваша честь, – Хатчинсон презрительно оглядел свидетелей обвинения и повернулся к судье, – ваша честь, мне неприятно говорить о тех людях, которые наворотили целую гору лжи, обвиняя меня, моих работодателей и военных чинов, пришедших им на помощь… неприятно в первую очередь потому, что мне совершенно ясны их мотивы – это политика, ваша честь. Ложь была нужна для того, чтобы поднять на щит политических ретроградов, окопавшихся в сенате и препятствующих прогрессу развивающихся миров. Им безразлична та нищета и дикость, в которой пребывает Оксдэм, им плевать на его оторванность от крупных центров человеческой цивилизации, для них важно лишь сохранение своих позиций. Они не хотят видеть, как меняется мир… Я начну с того, что мое присутствие на территории Гринвиллоу было абсолютно законным. Разрешение на проведение работ и сделок было получено через канцелярию шефа-попечителя территории Оливера Бэрдена, и он, я надеюсь, не осмелится отрицать совершенно очевидный факт. Далее, я заявляю, что никогда не оказывал никакого давления на тех несчастных людей, которые хотели продать моей компании земли, обрабатывать которые они были не в состоянии. Я заявляю, что слова шерифа Маркеласа о том, что я будто бы предъявлял кому-либо ультиматумы – наглая и циничная ложь. Этого не было, как не было и людей, способных оказать на продавцов кое-либо давление. Со мной находилась лишь необходимая в таких случаях охрана. Это Маркелас, кстати говоря, предпринимал попытку оказать на меня давление – это Маркелас размахивал перед моим лицом оружием…
Слушая Хатчинсона, Даль удовлетворенно покачивал головой. Его противники сами рыли себе яму. Завтра прилетят вдова Дорфер, влиятельный лендлорд Гор и некоторые другие люди – их показания не оставят от слов Хатчинсона камня на камне. Вслед за Хатчинсоном выступил лейтенант-полковник Блинов. Он вел себя еще глупее: Даль с трудом удерживался от смеха, слушая, как начальник штаба полностью отрицает вообще все, включая факт незаконного задержания шерифа и его дружины.
С Блинова он и решил начать.
– Мастер шериф, – произнес он, когда пришло его время, – расскажите нам, что произошло в тот момент, когда вы и ваши люди увидели, как приземляются атмосферные машины сто восьмого легиона?
– Мы бросились к ним, так как были очень рады прибытию помощи. Обстановка в Змеином была очень напряженная, чтобы не сказать – нервозная. Но высадившиеся солдаты неожиданно стали избивать и связывать дружинников, отбирать у них оружие…
– Вы пытались разъяснить ситуацию?
– Лично я несколько раз звал старшего, но в ответ меня ударили, забрали оружие и отвели в ресторан отеля «Оксдэмский Туман», где все мы просидели до вечера.
– Вы пытались поговорить с лейтенант-полковником Блиновым?
– Я увидел его только тогда, когда он и группа офицеров окружили шефа-попечителя Бэрдена и повели его к одному из катеров. Поговорить с ним у меня не было ни малейшей возможности. Я раз пять заявлял конвойному офицеру, который вел нас к отелю, что я шериф, и просил о возможности продемонстрировать ему свои документы.
– Что же он отвечал вам, мастер шериф?
– Он ответил мне только один раз. Он сказал: " Ничего не знаю, у меня приказ».
– Как вы полагаете, о каком приказе могла идти речь?
– Я уверен, что это был приказ изолировать дружину и лично меня. Мне могут возразить, что офицер принял нас за захвативших город бандитов, но тогда его следует признать или слепым, или помешанным. Каждый из дружинников имел положенную в таких случаях светящуюся наклейку на одежде, а также стандартное оружие. К тому же многие из нас были одеты в старые армейские комбинезоны, а бандитам такие взять неоткуда.
– Солдаты оскорбляли вас, мастер шериф?
– Меня несколько раз ударили по лицу, и в тот же день меня освидетельствовал старший государственный врач полковник Огоновский. Я думаю, он подтвердит, что разукрасили меня как следует. Наверное, по логике наших оппонентов я должен был сделать солдатам предупреждение, а потом принять меры по их выдворению за пределы территории…
В зале раздался смех.
– Теперь я хотел бы допросить Андрея Трегарта Огоновского, полковника медслужбы в отставке, кавалера Рыцарского Креста, в данный момент исполняющего обязанности старшего государственного врача территории Гринвиллоу. Мастер Огоновский, когда вы прибыли в городок Змиеный лог? Я хочу сказать, в котором часу это было?
– Дело шло к полудню. Я приехал в город, уже зная, что там находятся подразделения сто восьмого легиона, и был совершенно шокирован увиденным. Поэтому я не стал там задерживаться, а сразу же поехал в канцелярию шефа-попечителя Бэрдена. Там я также был избит.
– Что значит «также»? – подскочил адвокат ответчиков. – Вы утверждаете, что были избиты? Пожалуйста, поподробнее, доктор.
– В приемной канцелярии я был встречен тремя офицерами, которые потребовали, чтобы я немедленно покинул канцелярию. При этом я был оскорблен словом, а чуть позже – действием.
