Путь (СИ) - Yagger Егор "Yagger" (читать книги без сокращений .TXT) 📗
Сопя и кряхтя, все вчетвером взваливаем рыбину на байк деда. Он сразу проседает, масс преобразователь меняет тональность гудения.
— Ого! Это ж сколько в ней веса? — почесав затылок, говорит дед. — Вот что, девоньки, отвезу я его один, за вами позже прилечу, а вы меня здесь дождётесь. Хорошо?
— Хорошо, деда, — отвечаю я. Девчонки просто покивали, соглашаясь.
Дед улетел, а мы пошли к заводи — долавливать ракокрабов.
Ноябрь 2360
Раннее утро, я делаю утреннюю гимнастику — это моё обычное утреннее занятие, вот уже четыре года подряд. В окне, в свете фонарей на перекрёстке, видно большую группу парней и девчонок всех рас, которые под руководством деда делают разминку. Несмотря на мелкий моросящий дождь и холодный воздух, никто не прекратил занятия. Дед двигается на расстоянии метров пяти от строя молодёжи, и они синхронно повторяют за ним все движения — совершенно завораживающее зрелище. Где-то там, в строю, все мои братья, кроме Ивана, а также Вэсил и Новерри. Хищная пластика военной гимнастики в исполнении строя — такого я не видела в прошлой жизни. Кажется, это не старый солдат и толпа молодёжи в возрасте 13–14 лет, а стая каких-то хищников или первобытных охотников в абсолютной тишине синхронно танцуют странный, завораживающе опасный танец.
Может показаться — чего общего между человеком и турианцем? Совершенно непохожие виды. А военная гимнастика подходит как им, так и людям, ведь способ двигаться продиктован вооружением. А вот оно — одинаковое у всех рас Пространства Цитадели, даже существует единый стандарт на калибры, типы масс генераторов, контейнеры с металлической форм-пудрой. Рукоятки сменные, с возможностью подгонки под руку определённого вида, и должны входить в комплект поставки.
Вообще, Биовари наворотили с боеприпасами — металлический брусок, от которого отгрызается кусочек и формируется пуля… Бредятина! В реальности никакого бруска не было — был пластиковый контейнер с металлической пудрой, которая выдавливалась в форматтер, и в нем, под воздействием поля массы, формировалась пуля нужного размера и формы. И самое главное — у качественных образцов оружия формкамера могла изменяться и формировать пули разной формы, веса и длины. Так же изменялась сила сжатия для спекания пудры, это влияло на тип пуль: бронебойные, ударные или, например, лепестковые. Только познакомившись в этом мире с рельсотронами, я разобралась с нагревом оружия. Источником тепла оказалась формкамера — она создавала то тепло, которое надо отводить. В гражданских образцах для отвода тепла служил мощный радиатор, а вот в военных использовались термоклипсы. Действительно, зачем охотнику стрелять очередями? Однако отцовский карабин служил при этом удивительным образцом смешения гражданской и военной продукции. Этот «Карпов НК 330» мало того, что был бикалиберным, то есть у него было два ствола, под 6,5 и 11,3 мм, так имел, кроме радиатора, еще гнездо под термоклипсы, что было ограничено законами Цитадели. Поэтому гнездо было наглухо закручено специальной заглушкой… но, как говорит папка, если у разумного руки не из жопы растут, то превратить гражданскую модель в военную — легко. А термоклипсы стандартны для всех типов оружия, от пистолетов до тяжёлых пулемётов. Мог стрелять и очередями, правда только из 6,5 мм, зато четырьмя типами пуль, при этом у него регулировалась мощность импульса: от 1 до 2,5 кДж у 6,5 мм и от 10 до 15 кДж у 11,3 мм. Крупный калибр имел только два типа пуль и не мог стрелять автоматически. В общем, мегапушка!
Отец рассказывал, что после сравнительных испытаний карабина, как перспективного типа штурмовой винтовки, военные вцепились в него клещом. Но всё похерили политики, задушила жаба сенаторов вооружать пехоту пушками по восемь тысяч кредитов. Так что бегают наши пехотинцы со сраными М7 по восемьсот кредитов. Говно она, конечно, без термоклипс вообще стрелять не может, но зато дешёвая. А карабин пошёл в серию, как гражданский охотничий, с заделанным гнездом под термоклипсы и отключенным режимом автоматической стрельбы… но, как говорится — были бы руки!
Когда местный оружейник в Гагарине привёз партию этих карабинов на пробу, папка, завывая от восторга, прихватил Дакара с Коэлом и умчался, как наскипидаренный! Вернулся, прижимая к груди кофр с карабином — такой счастливый, как будто в лотерею выиграл, а не вбухал двенадцать штук в пушку. Остальные имели такой же довольный вид, и частенько можно было наблюдать, как, например, Коэл доставал его из кофра, любовно оглаживая, раскладывал, прикладывал к плечу, целился, потом складывал и убирал обратно в кофр, тихо бубня что-то ласковое по-батариански. Прямо как с ребёнком. На колониальном охотничьем форуме папка похвастался, какую классную пушку удалось купить — и народом овладел ажиотаж! За последующие полгода купец продал двенадцать партий таких карабинов, так что сейчас с ними ходит вся мужская часть колонии и половина женской, а торгаш папке дал пятидесятипроцентную скидку на всё, как любимому клиенту. У деда, кстати, такой же карабин — отец подарил ему сразу после решения остаться.
Слышу голос деда — значит, гимнастика закончена, и сейчас молодёжь убежит на кросс. Интересно, сколько сегодня деда им впаяет? Ну, пяти км как минимум, это точно, меньше давно уже не бегают. Слышны шутки и смех, шлепки и шуршание лёгких ботинок по мокрой траве — молодежь, выстроившись колонной, побежала в лес.
А мне, почему-то, вспоминается приснившийся недавно сон. В нем я сначала вижу необычно красивую азари. Таких красавиц я из всех красивых, как вид, синеньких дамочек ещё не видела. Она странно смотрит на меня своими необычного синего цвета глазищами и улыбается. У неё есть брови, правда, нарисованные, но так делают довольно многие азари, особенно живущие рядом с людьми. Я, почему-то, не чувствую эмоции. Кто она? Неужели Лиара?..
Затем, как-то странно, с разрывом, я вижу некогда прекрасный город, сейчас заваленный обломками зданий, со стоящими то тут, то там сгоревшими деревьями. Мы идем большой группой, состоящей из представителей почти всех рас, через красивый в прошлом парк. Парк затянут дымом, и едкий запах сгоревшего дерева смешан с удушливым запахом горелого пластика и плоти. Эта жуткая вонь горелого мяса, кажется, пропитала всё вокруг, она оставляет горький привкус во рту, от этого хочется сплюнуть. Идущие рядом разумные одеты в броню и хорошо вооружены. Я вижу нескольких турианцев, людей, азари и кварианку, причём она не в скафандре, а в обычной лёгкой броне Альянса, лишь на ногах переделанной под голеностоп квари.
Парк заканчивается, и из дыма показалась груда обломков — что это было изначально, не совсем понятно. Повсюду торчат прутья арматуры с оставшимися кое-где кусками бетона. Земля начинает ритмично подрагивать, будто бы от шагов великана, вся группа моментально рассредоточивается и прячется между обломков. Мелькают маскировочные накидки, и вот вместо группы разумных снова просто гора обломков. Мы с красавицей азари сидим под одной накидкой, её губы шевелятся, я читаю по ним — она шепчет поминальную молитву. Повернулась ко мне лицом, и под стеклом шлема я вижу полные боли глаза. По щекам пролегли мокрые дорожки. Касаюсь рукой в бронированной перчатке её шлема и что-то говорю, что — не понимаю сама, как глухая.
Сильный порыв ветра уносит дым в сторону, и нам открывается широкая улица. По ней, медленно переставляя шесть лап, топает здоровенный чёрный механизм. Видно, что он повреждён, кое-где броня помята и искорёжена. До него полкилометра, и он не такой крупный, как тот, что показали мне хранители, но тоже большой — метров восемьдесят в высоту. Этакий ходячий двадцатипятиэтажный дом.
Из-за груды обломков на другой стороне улицы выезжает группа из трёх массивных механизмов. Больше всего они напоминают танки, только, почему-то, на колёсах, сверху видны небольшие башенки с торчащими из них длинными толстыми стволами орудий. Башенки навели орудия на жнеца, и воздух заполнил истошный рёв. От орудий потянулись сплошные трассы из разорванного и перекрученного воздуха, они упирались в середину чёрного корпуса твари. Жнец покачнулся, от него полетели обломки и куски брони, он заворочался, зарычал, поворачиваясь в сторону танков. Удачным выстрелом от жнеца откололи здоровенный пласт брони, и она с грохотом, перекрывающим вой пушек, обрушилась на руины, доламывая их. По улице поплыли клубы пыли. Но жнец не сдавался, из его нижней части вырвался ослепительный рубиновый луч и упёрся в крайний слева танк. Тот некоторое время стоял окружённый искрящейся пленкой силового щита, мгновение — щит лопнул, и луч коснулся брони, раздалось громкое шипение, полетели искры, и танк исчез в ослепительной вспышке. Нас накрыло ударной волной, ворохом мусора и мелких камушков. Остальные два танка огонь не прекратили, вот трассы сошлись на одном месте уже повреждённой брони жнеца, проломили её, и снаряды стали скрываться внутри. Внезапно жнец выпрямился, навалился на стоящее сзади полуразрушенное здание, казалось, весь засветился изнутри белым светом, и задняя часть с грохотом взорвалась, обрушивая здание до конца. Жнец, отброшенный взрывом, полыхая багровым огнём из стыков брони, рухнул вдоль улицы, подняв целую тучу пыли.
