Взвод - Ливадный Андрей Львович (полная версия книги txt) 📗

Резко оглянувшись, лейтенант понял: еще секунда и Херберту не жить, – он переползал, меняя позицию, но делал это так явственно, неуклюже, что поросль кустарника не скрывала, а выдавала его… 

– Джон! – Чувствуя, что уже не успевает выстрелить, выкрикнул Иван, отвлекая внимание инородного существа от подрагивающих ветвей живой изгороди.

Реакция у Чужого оказалась отменной: рубиновая вспышка прошила проем между двумя бетонными блоками, оставив длинный, дымящийся шрам в том месте, где секунду назад промелькнула человеческая фигура, но лейтенант ощутил лишь волну горячего воздуха, а в следующий миг со стороны казармы, наконец, ударила длинная автоматная очередь…

Иван резко присел, услышав, как Чужой испустил короткий болезненный звук, похожий на оборвавшийся клекот… 

Этот готов…

Мысль в такие секунды всегда запаздывает за движениями тела, которые за годы тренировок превращаются в рефлекс. Наверное, именно так выражается степень боевой подготовки, когда разум интуитивно выбирает один вариант действий из сотен альтернатив, а руки работают машинально, в темпе, который позже кажется нереальным…

Херберт еще не убрал палец с сенсорной гашетки, когда подствольный гранатомет "Шторма" с глухим звуком, одну за другой, выплюнул две гранаты, послав их в ту сторону, где несколько секунд назад лейтенант видел фигуры Чужих.

Два взрыва полыхнули почти одновременно, выбив кустистые сполохи огня в метре от перевернутого внедорожника; звонко ударили осколки, и лишь только кончился их свистящий разлет, Иван рывком поднялся с земли, и побежал, стремясь зайти в корму БМК.

Огибая перевернутую кверху колесами машину, он едва не споткнулся об агонизирующее тело Чужого, который еще содрогался в конвульсиях, пачкая асфальтобетон бледной, ненатуральной кровью, больше похожей на человеческую сукровицу.

Сбоку вдруг отчетливо прошипел лазерный разряд, что-то с треском вспыхнуло за спиной Лозина, но он не остановился, продолжая короткими перебежками продвигаться к заветной цели.

Херберт, не тормози…

Джон, к сожалению, не мог читать мысли лейтенанта, – он в этот момент отползал от подрубленного лазерным лучом куста, ощущая, как нестерпимый жар заставляет потрескивать мелкие веточки, превращая юную, едва распустившуюся листву в увядшие бесформенные комочки…

Его состояние балансировало на зыбкой грани между паникой и шоком… поэтому, увидев Чужого, который медленно крался вдоль бетонный блоков, Херберт, вместо того чтобы выстрелить, инстинктивно вжался в горячую, влажную землю, полностью отдавшись во власть подсознательного ужаса, что овладел его рассудком.

Чужой остановился в нескольких шагах от похолодевшего человека и начал медленно оборачиваться.

Враг был так близко, что Джон мог разглядеть мельчайшие детали его экипировки… и это зрелище оказалось столь невыносимым, что в следующую секунду скопившееся внутри нервное напряжение внезапно разрядилось совершенно непредсказуемой реакцией: по-прежнему пытаясь слиться с землей, он вдруг сипло закричал, судорожно сжав сенсор огня, и автомат в его руках преданно отозвался длинной, разящей в упор очередью.

Ксеноморфа отшвырнуло назад, ударив о бетонный паребрик, он конвульсивно задергался, выронив оружие, но пули продолжали рвать обмякшее тело, выбивая из него бледно-розовые клочья, пока в механизме автомата не сработал отсекатель [9], установленный на пятисекундную задержку.

Изуродованное тело Чужого все еще подрагивало в агонии, пачкая асфальт плаца розовой сукровицей, а вокруг внезапно воцарилась ватная, ненатуральная тишина…

К горлу Херберта подкатился удушливый ком. Мир двоился перед глазами, под онемевшим от напряжения пальцем явственно ощущался вспухший бугорок предохранителя, – "умное" оружие требовало повторного, осознанного нажатия на сенсор для возобновления огня. 

Это наваждение длилось всего несколько секунд, – разрушая иллюзорную тишь, неожиданно заурчал заглохший было двигатель БМК, и Херберт, еще не очнувшийся от пережитого потрясения, увидел, как боевая машина космодесанта начала разворачиваться на одном месте, нацеливая носовые орудия в сторону живой изгороди…

…Иван уже достиг дальнего края парковочной площадки, – теперь он отчетливо видел открытый кормовой люк, через который Чужие проникли внутрь боевой машины.

Не останавливаясь, лейтенант закинул "Шторм" за спину, и выхватил из запасного клапана разгрузки десантный нож, взамен тому, который остался торчать в горле одного из людей Заулова.

БМК уже развернулась в нужную сторону, тонко завыли сервомоторы точной наводки, и в сознании Лозина счет сразу же пошел на секунды. Жизнь Херберта сейчас висела на волоске, – если боевые эскалаторы орудий загружены боекомплектом, то вслед за ноющим звуком приводов неизбежно последует автоматический залп…

Иван преодолел последние метры, отделявшие его от распахнутого люка и кубарем вкатился в сумеречный десантный отсек, который отделялся от кабины герметичной переборкой.

Как он и предполагал овальная дверь, ведущая в носовую часть БМК, была открыта, а за подголовниками двух кресел отчетливо просматривались вызывающие, непривычные для человеческого глаза формы ребристых яйцеобразных шлемов, снабженных дыхательными масками.

Действия Лозина не несли в этот миг ничего кроме смерти.

Ворвавшись в кабину, он ударил водителя в зазор между яйцеобразным шлемом и прикрывающей плечи броней. Сталь десантного ножа с хрустом пробила какое-то препятствие, но Иван не обратил внимание, ни на сопротивление удару, ни на сопровождавший его чавкающий звук, – обратным движением руки он вырвал лезвие из горла Чужого и, развернувшись, с силой вонзил его в дыхательную маску второго врага, который, растерявшись, не успел предпринять каких-то ответных действий.

Короткий сиплый звук, пульсирующий фонтанчик розовой сукровицы, и Чужой обмяк в кресле стрелка-оператора, так до конца и не осознав, кто ворвался в кабину боевой машины.

Иван выдернул нож, машинально отер лезвие об экипировку одного из убитых врагов и взглянул на забрызганную сукровицей приборную панель.

Электронные счетчики орудий показывали нули.

…

Спустя минуту он выбрался из БМК и увидел Херберта, который с бледным перекошенным лицом шел к нему от истекающих дымом кустов.

Его порванная одежда окончательно превратилась в лохмотья, взгляд Джона бессознательно блуждал по мертвым телам людей и чужих, но, не смотря явные признаки аффекта, Иван понимал, что к нему приближается совершенно иной человек, уже не имеющий ничего общего с тем Джоном Хербертом, который, пару часов назад извивался, будто червяк, под ударами капитана Заулова.

Лейтенант был уверен в этом, потому что жизнь давно заставила его усвоить простую, но непреложную истину: солдатами не рождаются, ими становятся, проходя через жестокие, запредельные испытания.

Херберт только что прошел через схватку с собственным ужасом, и, похоже, победил его.

Они молча выкинули тела Чужих из кабины БМК, Иван сходил в бокс, нашел там кусок прелой ветоши и тщательно вытер оба сидения от испачкавшей их розоватой крови.

Опять вокруг воцарилась тишь, лишь было слышно, как где-то неподалеку мирно щебечет невидимая птаха. Для нее все шло своим чередом, звуки напугавших ее выстрелов стихли, и маленькая птичка вновь залилась обычным весенним пересвистом.

– Что будем делать Иван? – Спросил Херберт, подавленно оглядываясь по сторонам. Тела людей и чужих лежали вповалку, друг на друге, и такое начало вовсе не обнадеживало.

Лозин достал сигареты и посмотрел в лазурные небеса.

– Будем ждать гостей Джон. – Ответил он, протягивая пачку Херберту. – Сейчас отгоним БМК к складу вооружений, а потом, если позволят обстоятельства, попробуем ускользнуть в леса. Есть у меня одна мысль… – Добавил он, прикуривая сигарету.

– Поделишься? – Скупо спросил американец.