Раб (СИ) - Нэльте Нидейла (читать лучшие читаемые книги .TXT) 📗
Беру одежду, захожу — шикарный у Келлы здесь толчок оборудован, под стать кабинету. Смываю быстро кровь, переодеваюсь, грязную одежду оставляю — мало ли, вдруг потом вернуть скажет. Возвращаюсь.
Келла наскоро окидывает меня взглядом. Проходит к стене, к чему-то прикасается — незаметный проход. Оборачивается, приближаюсь. Понять бы, что у меня в голове сейчас. Стараюсь не ожидать в любой момент разряда. Вроде нормально, не шатает, мозги не заплетаются.
Входим в узкий освещённый коридор — Келла, за ней я, следом неизменный охранник.
Смотрю на него другими глазами: может, он и не раб вовсе? Друг? Соратник? Любовник? Демон, никогда не задумывался, насколько сложно мысли сдерживать.
Келла молчит, не оборачивается. Куда это мы? Окон-дверей нет, входим в небольшую комнатушку. Рывок, знакомые ощущения — створка раскрывается, оказываемся в огромном зале. Посередине бассейн, вокруг — кабинки, как та, в которой меня Клим тащил. Никогда не забуду. П
еред каждой — виртуальный экран, на котором высвечиваются какие-то данные, разноцветные полупрозрачные графики, голографические картинки. Келла проходит мимо нескольких, останавливается у одной, прикасается к экрану, что-то вводит.
Смотрю с любопытством, ничего не понимаю. Хотя если вспомнить, как Клим вернуться не смог — наверное, это нечто вроде «карты», таблицы свободных путей. Почему-то не могут перемещаться одновременно. Или чтобы не сталкиваться.
Заходим в кабину, узнать бы, как оно управляется… заставляю себя заткнуться, но Келла едва уловимо улыбается, кивает, не могу понять, что хочет этим сказать. Снова рывок, стены становятся прозрачными.
Мы в пещерах, что ли?
— Не на острове Далгнеров, — снова на мысли отвечает. — Хотя и недалеко. Но сюда с поверхности не попадёшь, скрытое убежище.
И много таких на Тарине, интересно? Келла молчит, телохранитель на этот раз выходит первым, осматривается, подаёт ей руку.
Она ступает аккуратно — только сейчас замечаю, что на шпильках, да и вообще вид официальный, никак не для пещер. Перешагиваю на берег следом.
Между прочим, с меня наручники и «наножники» так и не сняла. Вокруг рассеянный свет, по-моему, загорелся при нашем появлении, но источника не вижу.
Каблуки Келлы стучат в гулкой тишине, пещера откликается эхом. Поднимаемся по лестнице из крупных плоских камней, Келла подносит руку к каменной стене.
Там появляется соответствующее пятно скана ладони, прикладывает свою.
Стена бесшумно отъезжает в сторону.
Входим в огромное, полутёмное, очень влажное помещение. Глаза привыкают, осматриваюсь. Стены угадываются, поблёскивают, сталактиты со сталагмитами — совсем почти нетронуто человеком. Из полумрака виднеется гладь озера, присмотревшись, вижу несколько пузырей — напоминают дома внутри купола, только меньше и светятся тускло.
— В детстве у меня был друг. Единственный, — тихо произносит Келла. — Полное взаимное понимание без слов. Два абсолютных телепата.
Келла заходит на выступающую в озеро платформу без перил. Спускается по уходящим в воду ступеням, садится на краю.
Следую за ней, едва уловимо ведёт рукой, чтобы опустился рядом. Сажусь.
Вода слегка расступается, вижу всплывающий гребень и два радужных глаза. На несколько мгновений тону в них, ощущаю себя вывернутым на изнанку, досмотренным и почему- то обёрнутым теплом. Не могу сообразить, не могу прийти в себя. Оно уже не кажется мне таким страшным, чужеродным, как чучело в музее.
Да и вообще, вдруг озознаю, ч о это же ребенок, совсем малыш. Почему-то хочется схватить, прижать к себе, совсем не свойственный мне порыв. Как ему здесь жутко, должно быть, одному, в полутьме.
Вдруг накатывает такая тоска, надежда — ощущаю весь спектр эмоций, совсем человеческих, хоть и переданных не языком. Неожиданно для себя протягиваю руки, и оно забирается ко мне на колени, осторожно свешивает шипастый хвост, обнимает шею подобием рук.
Тёплые кожистые чешуйки переливаются в неверном свете, я сразу же становлюсь мокрым, но на секунду кажется, что обратно в эту теменьи одиночество ни за что не отпущу.
— Он? — спрашиваю, наконец собравшись с мыслями.
— Его родитель. Не знаю, как я не повредилась рассудком, когда его убивали. Видимо, слишком сильно оказались взаимосвязаны.
У их цивилизации вообще были совершенно иные взаимодействия — общее ментальное поле, полная открытость. Без человеческой подлости и жестокости.
Именно мы научили их воевать.
Молчу, пытаюсь осознать услышанное. Келла поднимает руку, проводит по влажной голове, ласково треплет гребень. Осознаю внезапно, насколько за эти мгновения всё переменилось.
Полностью. Абсолютно. Навсегда. — Именно отсюда все их технологии несмешения — осознающее себя сознание в потоке других сознаний должно научиться отделяться, отгораживаться. Не смешиваться, оставаться индивидуальностью. Тогда, почти двадцать лет назад, я пообещала себе и… себе.
Что всё изменю. Главы всегда держали их в столице, под куполом. Рядом. Но тогда, перед вступлением в Альянс, сочли, что они — слишком серьёзная опасность, доказательства вины наших предков, угроза укладу Тарина. И начали истреблять те несколько
Десятков, которые еще оставались. Мне удалось спрятать малыша, да, к сожалению, растут они смишком медленно — он сейчас примерно на половине роста, еще лет через двадцать станет взрослым, сможет себя отделить от другого малыша. У них нет деления на полы. Точнее, у них несколько способов размножения, семейный в том числе, двое могут зачать ребенка. Но эволюция позаботилась и об отсутствии партнера.
Похоже, они несколько раз находились на грани вымирания. Как и сейчас… Двадцать лет в этом кошмаре!
— Зато живой, — Келла завела нехорошую привычку отвечать на мои мысли. Да, наверное. Неужели никого больше не удалось спасти? Телепатка же… Интересно, а бывают мужчины телепаты? — Я была подростком, Антер. Мне было четырнадцать.
Счастье, что удалось спасти его. Именно потому, что телепатка. Я видела, что они предпринимают, знала, что ищут, меня вызывали на допросы — помогать, читать мысли, выяснить, кто украл, куда спрятал. Охрану оставшихся усилили.
А потом, постепенно, избавились от всех, даже от тех, кто вполне соглашался сотрудничать. Я скрыла это место, вычистила координаты из всех баз, научила малыша делать ментальный щит, чтобы никто его даже случайно не прощупал.
Лишь несколько лет спустя рискнула взять ненадолго на поверхность — солнце им так же необходимо, как и нам. К тому времени, когда я обзавелась достаточным влиянием и возможностями, никого из далгнеров уже не осталось. И нет, среди мужчин телепатов не рождается, способность передаётся исключительно по женской линии. — Так это и есть главный секрет аристократок?
— Секрета как такового нет, есть скрытая информация. Я хотела, чтобы Тамалия поискала в определённом направлении. Подготовилась.
— К чему?
— Видишь ли, из-за конфликта с ними, — она кивнула на… существо, глаза которого горели ярким радужным светом и словно пониманием разговора, — наши предки, первые колонисты, оказались бесплодны вообще.
Лететь на Землю за помощью они не могли. Ещё бы, уничтожив целую цивилизацию! Уж им бы помогли. Келла прохладно улыбается, никак не привыкну, что она знает все мысли.
— Зато в их лабораториях тоже изучали людей, в том числе на генную совместимость, даже нашли какие-то точки соприкосновения. В частности, оружие, которое влияло на репродуктивные функции мужчин на уровне нуклеотидов.
Да, это были не «укусы». Защищались, наверное. Кажется, мои симпатии по- прежнему на стороне местных.
— Поэтому пришлось воспользоваться их наработками, а заодно и материалом. — Что, заменили какой-то ген? — спрашиваю. — Да, встроили в плазмиду ген, способствующий оплодотворению. Его пришлось взять у местных.
А чтобы не случилось перебоев — заблокировали любую возможность передачи изначальной, человеческой версии гена. Создали особую метку, специальную последовательность нуклеотидов, к которой прикрепили несколько специфических вирусных белков, слегка их видоизменив.
