Надежда смертника - Файнток Дэвид (книги без регистрации TXT) 📗

Парни быстро попятились назад, и я сделал Пууку знак убрать нож, пока не подошел полицейский.

Потому-то я и взял Пуука с собой. Прежде я пользовался и ножом, и мачете – чем придется. Нейтрал должен добиться, чтоб его уважали, или не выживет. Но теперь я состарился. Недалек тот день, когда я поднимусь по лестнице на второй этаж магазина, свалюсь и уже не встану.

На автобусе я заплатил по целому юнибаксу за каждого из нас. Но это все равно гораздо дешевле, чем за наземное такси или вертолет. Хотя кто знает, может, лучше было все-таки взять такси. Не знаю. В автобусе жутко воняло, как у мидов. Щели в сиденьях кишели клопами. Водитель сидел в пуленепробиваемой кабинке, а пассажиры были предоставлены сами себе.

Я уже хотел было выйти, но все-таки остался, потихоньку велел Пууку вынуть нож и держать на коленях, громко, чтоб все слышали, сказал, чтоб он сидел спокойно, не волновался, мол, как доедем, я сразу дам ему лекарство. Похоже, сработало. Нас никто не побеспокоил.

Из автобуса мы вышли недалеко от резиденции. Я заставил Пуука снова убрать нож, и мы дошли до ворот. Вот несчастье! Охранник сказал, что Рыболов уехал.

16. Филип

Я сказал себе, что со мной все в порядке. И почти поверил этому.

Пролежав всю ночь без сна, я все понял. Уолтер Крэнстон в «Психопатологии», том третий, издательство «Прентисс Холл», 2134 года, утверждает, что чувство вины обладает всепоглощающей силой. Ничем не обоснованное чувство вины есть нарушение, говорит он в другой главе. Но мое – обоснованное.

Мой психолог мистер Скиар сказал, что ему придется позвонить моей маме. Я объяснил: у него есть выбор – ведь я еще ребенок и не могу остановить его – но если он это сделает, я больше никогда ничего ему не скажу. Господь Бог свидетель.

Почти целый час мы занимались успокаивающими упражнениями. Под конец он согласился маме ничего не рассказывать, но заставил меня пообещать, что я воздержусь действовать необдуманно, пока не поговорю с ним.

Я пообещал. И необдуманно не действовал.

Во всем виноват я. Запаниковал, когда Джаред начат со мной бороться, и повернул его мысли в плохую сторону. Он убежал из-за меня. Отец говорит, что человек отвечает за свои поступки. Попытка откреститься от своей вины – это оскорбление Господа и истины.

Мой отец – мудрый человек. Хорошо бы постучаться к нему в кабинет и поговорить, но это невозможно. Он еще не скоро вернется из монастыря. Но даже когда будет здесь, у него столько забот, что я не должен отягощать его своими. Как говорит мама, ему пришлось пройти через ад и суметь вернуться к нам, но память о пережитом осталась.

Бедный Джаред! На какое-то мгновение он позволил своим побуждениям взять верх, а я безжалостно накинулся на него, потому что не сумел с этим справиться. Двинуть его в яйца было нетрудно; скорее всего, ему уже приходилось переносить это прежде, в школе. Но я не скрыл от него своего презрения.

А моего презрения Джаред не сумел перенести. У него и своего хватало.

Возможно, я чуточку переборщил, потому что не мог спокойно рассуждать. Не знаю почему. Мистер Скиар сказал, что меня охватила сексуальная паника, но, по-моему, это вряд ли. Я еще слишком мал для сексуальных переживаний. Но когда Джаред дотронулся до меня… Хорошо сидеть с поднятыми коленями, прижавшись спиной к стене. Я знал: если не двигаться и дышать медленно, в моей удобной комнате мне ничто не причинит боль.

С тех пор как исчез Джар, мистер Тенер постоянно беспокоился, но по-прежнему работал в приемной перед рабочим кабинетом отца. Иногда рядом с ним сидела мама.

Джареда не было уже два дня. Полиция его не нашла. Не знала, где искать.

Полицейские прибыли в первый же вечер, пока мы с мамой ужинали, и отправились в бунгало мистера Тенера. Думаю, они всё осмотрели: так полагается.

После того как мама привезла меня домой с выставки Родена, я обошел всю территорию. На стенах по-прежнему виднелись знакомые пятна – задумавшись, я мог или вести ладонью по побелке, или срывать листочки азалий.

В бунгало стояла тишина.

Мистер Тенер был дома, но я знал, что он не станет возражать, когда прошел в комнату Джареда, прикрыл дверь и сел на кровать, подавив неприятные воспоминания.

Хорошо бы полиция нашла его. Джар еще не настолько взрослый, чтобы оставаться одному, и слишком импульсивный, объективно говоря.

Я открыл дверцу стенного шкафа. На полу, как всегда, вперемешку валялись грязная одежда, части ненужных игр, старая обувь. Вообще-то мне бы следовало уважать личную жизнь и личные вещи Джара. Отец говорит, что уважение к себе начинается с уважения к другим. Он всегда прав.

Я пошарил на полках. Я довольно хорошо знаю всю одежду Джара, и методом исключения можно выяснить, в чем он ушел. А это поможет выяснить куда.

Дверь в комнату открылась.

– Джаред? – с надеждой спросил Тенер.

Я обернулся.

– О…

Это прозвучало так печально. Мне захотелось подбежать и обнять его.

– Я ищу хоть какие-то ключи к его уходу, мистер Тенер.

Мимолетная улыбка.

– Конечно, ищи. Дай мне знать, к какому ты пришел заключению.

– Хорошо, сэр.

Он ушел.

Получив разрешение мистера Тенера, я почувствовал облегчение. Подойдя к компу, я включил его и вошел в сети Джареда. Кучка закодированных файлов, которые мне некогда взламывать. Больше ничего. В разочаровании я вышел из бунгало и вдоль стены пошел к воротам.

Каждую неделю сотни людей приходили к нашим воротам в надежде увидеть отца. Некоторые из них были неуравновешенными, а то и психически больными. Некоторые приносили письма, некоторые пытались оставить дары. Большинство же приезжало просто поглазеть. Мама велела мне держаться подальше от ворот – это опасно. Когда я попытался с ней спорить, она заговорила командным сержантским голосом, и я понял, что она не шутила.

Иногда я все равно подходил к воротам, но не часто, потому что люди показывали пальцем или наводили на меня свои голографические видеокамеры. Джаред сказал, что мне нужно показать им голую задницу, они сразу перестанут. А я предложил ему попробовать первым. Насколько мне известно, он не стал пробовать.

Охранниками служили бывшие флотские, так что рядом с ними я чувствовал себя в безопасности.

Сегодня собралась необычно большая толпа. Сунув руки в карманы, я прошел в сторожку.

– Здравствуйте, мистер Вишинский.

– Здравствуй, приятель, – добродушно ответил он, но глаза не сводил с толпы.

– Вам принести кофе?

– У нас есть свежезаваренный в кофейнике.

Он глянул на часы. Вечерняя смена подойдет к пяти.

Я быстренько нырнул в сторожку, пока дочка снимала толстуху-туристку на фоне ворот. Когда они отошли, я снова вышел.

Мистер Виш похлопал меня по плечу:

– Пять лет прошло, а народу приезжает столько же. Словно паломники.

– Они просто стоят и смотрят, – заметил я. – Чего они хотят?

Он немножко помолчал и ответил:

– Осуществления.

Только я хотел его спросить, что это значит, а его уже не было рядом.

– Отойдите, пожалуйста. Не так близко к воротам.

Старик не обратил внимания на его слова, а продолжал стоять, держа внука за руку.

– Отойдите назад, сэр. Оставайтесь, пожалуйста, за желтой…

– Мне надо видеть капитана, – проговорил старик, тщательно выговаривая слова.

– К сожалению, мистер Сифорт уехал.

– А вернется когда?

Виш сузил глаза.

– Я не могу ответить на ваш вопрос.

– Если надо, я подожду.

– Генсек не принимает посетителей. Он в отстав…

– Он может принять меня. Я с ним знаком.

– С ним знакомы многие, – охранник говорил вежливо, но я знал, что его терпение начинает истощаться. – Он вас не примет, дедушка, по какому бы вы делу ни…

– По важному, – старик сунул руку в карман. – У меня есть письмо.

– Он в Ланкастере. Вам лучше отправить письмо почтой в…

Мальчик пошевелился, сунул руку в карман. В его глазах появился зловещий блеск. Я нырнул в тень.