Чужой Реванш (СИ) - Рулев Александр (серия книг .txt) 📗
Впрочем, институт занимался не только чистой наукой. Были еще и коммерческие проекты. Некоторые лаборатории выполняли заказы различных кампаний, связанных с освоением дальнего космоса. Несмотря на войну, жизнь продолжалась. Бизнесмены уже успели привыкнуть к вялотекущему конфликту с пришельцами. Как говориться, кто не рискует, тот не пьет шампанского.
Вот так и жил ВНИИВП от подачки до подачки. Зарплата сотрудников была небольшой, и многие, не выдержав, уходили. Если так пойдет и дальше, то ВНИИВП развалиться сам собой, просто потому что будет некому работать. А ведь начиналось все очень романтично. Когда Антон пришел сюда, будучи молодым магистром, институт переживал годы своего расцвета. Но, как говориться, это было давно и неправда. Нынче институт был на гране развала.
— Ничего пробьемся! — уверял себя Антон и продолжал ковыряться в отчетах.
Работа спорилась быстро. Он углубился в нее на столько, что даже не заметил, как пришли сотрудники кафедры.
Так продолжалось до полудня. Пока он не почувствовал, что ему осточертела волокита с отчетами. Введенский отодвинул от себя клавиатуру и выключил рабочий терминал. Он от души зевнул и потянулся. Его взгляд остановился на центре стены там, где в паутине трещин, покрывавших светло-синюю краску, висел портрет Циолковского.
Почему именно Циолковский? — думал Антон. — Сколько я тут работаю, здесь все время висел этот портрет. Почему именно этот? Наверное, предыдущий завкафедрой был почитателем Циолковского, или он просто завесил дырку в стене первым попавшимся портретом? Странно, почему я раньше никогда не задумывался над этим?
Введенский встал из-за стола и подошел к портрету. Так и есть. Когда он отвел портрет в сторону, то увидел что под ним большую дырку, где сквозь остатки осыпавшейся штукатурки виднелась старинная кирпичная кладка.
Антон махнул рукой и оставил портрет в покое. Решив, что тот, наверное, будет висеть здесь вечно.
Он вышел из своего кабинета и направился в «зал совещаний». На самом деле «зал совещаний» только так назывался. В реальности здесь было нечто среднее между кухней, курительной и комнатой отдыха. Да и на зал он не тянул. Просто большая комната.
За обеденным столом сидели Наташа и Фарида. Они пили кофе и о чем-то оживленно беседовали. Напротив большого монитора сидел бездельничавший лаборант Володя Зотов. Он переключал термик с канала на канал. Введенский поздоровался со всеми и подошел ближе к терминалу, стоявшему в углу на маленьком столике возле окна. Когда-то давно его место занимал старый добрый телевизор. Теперь найти телевизор можно разве что в каких-нибудь антикварных лавках или в особо отсталых странах — ассоциированных членах Конфедерации. Впрочем, не существовало и многих других вещей его детства. Например, телефона, приемника, калькулятора и многого другого. Все это заменил универсальный терминал, подключенный к единой информационной Сети планеты. Правда, обретя новую внутреннюю сущность, вещи по-прежнему носили в себе рудименты дизайна своих допотопных предков. Что отразилось на жаргонных названиях терминала — термик, ящик, часы, записная книжка и тому подобное, начавших затем жить собственной жизнью.
— Антон Петрович, вам налить кофе? — спросила Фарида с восточной учтивостью.
— Если можно, — Введенский присел рядом с Зотовым.
— Ну что показывают, Владимир?
— Так, ерунду всякую. Как обычно сериалы про войну и прочую патриотическую ботву. Вот только по «Свободе-ру» сказали, что интербесы поймали одного хакера, совсем еще мальчишку.
Как точно он подметил. Интербесы — это, пожалуй, самое лучшее название для интербезопасности. В последние годы они только и делали, что «охотились на ведьм», вместо того, чтобы заниматься реальной контрразведкой.
— Ой, совсем забыла! — Наташа чуть было не выронила чашку. — Я слышала, что это сын Капылевича…
В комнате воцарилось гробовое молчание.
— Не может быть, — сдавленно произнес Антон и посмотрел на Наташу. — Где вы это слышали?
— У меня одноклассница замужем за интребезовцем. Сегодня утром звонила.
Фарида поставила кофе на стул рядом с Антоном.
— Черт! — произнес Введенский, соскакивая с места.
После этой новости настроение у Антона как-то сразу испортилось.
— А кофе?
— Спасибо, уже расхотелось, — подавлено ответил Антон.
Похоже, годовой отчет провалиться, думал он, выходя в коридор. А затем покинул корпус и по переходу направился в кафедру Экзогенетики. Он застал Соню за просмотром журнала «Инопланетная флора и фауна». Ее больше карие глаза излучали почти детский задор. Иногда, Антону казалось, что она почти не изменилась с тех пор, когда двадцать лет назад он впервые увидел ее в проходной института.
— Как там Машка? — спросил Антон.
— Отправила ее на учебу, — отодвигая терминал, сказала жена.
— Она сопротивлялась?
— Еще как! Говорит, что еще не выздоровела….Лентяйка!
— Ты слышала про Капылевича?
— Да, — Соня тяжело вздохнула. — Плохо дело.
— Отчет скорее всего накроется.
— Не отчаивайся, не все так плохо, — Соня улыбнулась. — Я совсем забыла сказать радостную новость. Нам выдадут гонорар за ту работу. Ну ты помнишь.
— Да конечно, — вспомнил Антон. — И что?
Недавно их кафедра провела большую исследовательскую работу для Европейской Колониальной Корпорации.
— По четыре тысячи конфедеративных долларов на человека! — радостно провозгласила жена. — Видишь, какая у тебя крутая.
— А я вот в Шувалово еду, — грустно сказал Введенский. — Все из-за этого дурацкого отчета. Нужно кое-что выяснить на месте.
В районе Шувалово на северо-западной окраине города располагались некоторые научные лаборатории ВНИИВПа, а также несколько общежитий.
— Что-то ты неважно выглядишь. Может, заболел? — спросила Соня, заботливо поправляя ему воротник рубашки.
— Да нет, со мной все в порядке. Это из-за сына Капылевича… Подчерк такой же, как с тем идиотским «делом экстрасенсов». Вспомни, тогда тоже все начиналось с одного человека, а потом пошло-поехало…
— Погоди, может еще все образуется, — подбодрила его Соня.
Но оптимизм жены нисколько не взбодрил Антона. Чувство тревоги все больше овладевало им, не давая покоя.
Глава вторая
Звезды в открытом космосе очень большие и яркие — зрелище недоступное на Земле. Для того чтобы созерцать это море разноцветных огней надо быть космонавтом…
И вот, после пяти лет учебы, ты становишься им. По началу ты очень гордишься, что тебе, в отличие от многих миллионов живущих на Земле, довелось прикоснуться к вселенской красоте. Однако наступает определенный момент, когда тебе надоедает восхищаться разноцветными россыпями звезд, и ты просто прекращаешь обращать на них внимание. И вообще романтика космоса улетучивается после десяти-пятнадцати вылетов. Особенно когда от магнитных ботинок на ногах появятся мозоли. Вот тогда ты плюнешь на звезды, и будешь просто исполнять свою работу.
Майор ВКС Катерина Ярова командовала «Афиной» — сторожевым крейсером третьего класса. Крейсер патрулировал шестнадцатый сектор обороны Земли. Шла третья неделя боевого дежурства. За это время не случилось ничего из ряда вон выходящего, если конечно не считать столкновение с микроскопическим метеоритом. В десять ноль-ноль Катерина поднялась в рубку, чтобы сменить дежурного пилота. Рубка была рассчитана на двух человек и не отличалась простором, поэтому приходилось выгибаться словно гимнастке, чтобы не столкнуться с каким-нибудь прибором. Катерина сняла надоедливые магнитные ботинки и подлетела к креслу пилота, в котором терпеливо дожидался смены капитан Никалоеску.
— Вы свободны, Серж, — сообщила она на английском (официальным языком Конфедерации был английский).
Капитан Серж Никалоеску освободился от фиксаторов и подлетел к потолку.
— Вы сегодня чертовски красивы командир! — сказал он с сальной улыбочкой.
Этот проклятый бабник начинал ее доставать. Сержу пора отчаливать в другой экипаж, в «чисто мужскую компанию». Обязательно напишу рапорт, если не угомонится, решила Катя.
