Корабль - Брандхорст Андреас (читать хорошую книгу txt, fb2) 📗
Это была очень странная мысль, которая не могла появиться у солдата. Она принадлежала Адаму-наблюдателю, который сейчас со всей ясностью осознал положение. Заряда энергетической клетки не хватало для экстренного возвращения, да и к тому же второй подряд шок от возвращения стал бы для него смертельным.
Повреждение коммуникативного модуля означало, что связь с основной станцией потеряна и попросить о помощи не получится. А ассистента, который привел его на место выполнения миссии, уже не существовало.
Клац! Клац!
Ничего не происходило.
Прошел день, а враг, ударивший его, так и не появился. Человек в песке наблюдал с помощью еще функционирующего датчика, как в пожаре, свет которого становился все слабее, сгорает башня и опускается ночь. Беспомощный и окутанный тишиной, он видел, как вслед за красным гигантом исчез с неба и Хауканд. Появились звезды, и Адам спросил себя, можно ли найти среди них Солнце, свет которого мы видим на Земле. Мысли о жизни и смерти проносились в его поврежденной голове. Квантовый канал с низкой пропускной способностью, связывавший его с телом на Земле, существовал, как и прежде, но, не имея рядом коннектора и не обладая достаточным запасом энергии для экстренного возвращения, он не мог им воспользоваться.
Он представил себе другого Адама, старика, лежащего в баке с эмульсией и подключенного к системам жизнеобеспечения, чей мозг ничем не занят, если не считать небольшой части, поддерживающей работу организма. Сознание же находилось здесь и было заключено в модуле памяти разработчиков. Когда заряд последней энергетической клетки заканчивался, память еще несколько часов оставалась у разработчиков, но теряла связность, которую можно было восстановить не позднее суток. После этого пропадало и соединение с Землей. Ссылка исчезала, это означало смерть оставленного на Земле тела.
Адам по-другому представлял себе конец, не в поврежденном фактотуме на далекой планете, но в мобилизаторе, который поддерживает его дряхлое тело. Может быть, на утесе, когда он во время бури будет смотреть на океан, на свирепое море, ощущая, как ему в настоящее лицо дует ветер и летят водяные брызги.
– C кем я сражался? – лежа на песке, думал человек по имени Адам, который теперь перестал быть солдатом. Солдат прекратил существование, оставив Адама-наблюдателя наедине с мыслями и чувствами. Он лежал здесь, под чужим небом, на чужой земле, а ведь он не знал, с кем его послали бороться и почему вообще началась эта борьба. Адам искал ответы в памяти солдата, но не находил ничего, кроме указаний и готовности беспрекословно следовать приказам. Неужели его жизнь так и окончится вопросами без ответов?
Адам посмотрел на темное небо и подумал о странных движениях, которые можно было заметить между звездами: объекты еще меньше звезд, такие маленькие, что их нельзя увидеть человеческим глазом. Адам долго смотрел на них. Были ли это МФТ Локального Кластера или вражеские орбитальные станции? Будь его коммуникативный модуль в рабочем состоянии, он мог бы осмелиться и послать сигнал туда, в темноту.
Возник еще один вопрос: должен ли он отключиться из соображений экономии, как Ребекка, голову которой он нес на руках до коннектора, будучи в другой звездной системе, где все тоже дошло до сражения?
Ребекка…
Он окунулся в воспоминания и снова увидел ее юной и стройной, с собранными в пучок огненными волосами, зелеными глазами, большими, словно два изумруда, в белом как снег платье, стоящей перед исследовательским центром. Такой она встретила его на тридцатый день рождения, готовая отмечать получение бессмертия. Спустя час она горевала вместе с ним, когда стало понятно, что ему суждено остаться смертным в мире бессмертных. Омега-фактор украл у него вечную жизнь. Шестьдесят или семьдесят отпущенных ему лет казались пугающе короткими. Два года спустя, на тридцатилетие Ребекки, драма повторилась, ведь она также не получила бессмертия. Адам вспомнил, что постоянно спрашивал, как такое могло случиться. Но даже если что-то крайне маловероятное оно все равно может произойти. Новая трагедия опять объединила их, Ребекка тоже стала Говорящей с Разумом. Они провели вместе почти двадцать лет, не считая время миссий в отдаленных системах, а затем потеряли друг друга из виду.
«Теперь мы постарели, – подумал Адам, смотря на звезды и на движущиеся точки между ними. – Мы прожили жизнь, а теперь мы умрем. Я – здесь, после битвы, значения которой не понимаю, а Ребекка – на Земле, вероятно через пару лет. Не слишком много ты хочешь от жизни, чтобы в последний момент получить ответы на столько вопросов?
Если он отключится и перейдет в режим экономии, фактотум будет потреблять меньше энергии и он сможет продержаться день или два. Но если помощь не придет, тогда это будет означать, что он отказывается от последних часов жизни.
Человек в песке оставался живым, пока думал. Он размышлял, живут ли почти всегда в мире своих мыслей машины на Земле – без боли, без груза эмоций. Скрытые в подземной части Кластера, а также поодиночке, превращаясь в гуманоидов серебряного цвета, сделанных из флексометалла. Он спрашивал себя…
Клац-клац, клац.
Было странно слышать эти щелчки, как будто там находился не только солдат, посланный на борьбу, но и кто-то еще. Он снова подумал о Ребекке, с которой его связывало нечто большее, чем прошлое. Общая миссия в системе Лебедь-29, нападение корабля с врагом, не имеющим ни лица, ни имени. Спасая Ребекку, Адам действовал не по плану. Что бы случилось, будь он там один? Принял бы он управление кораблем на себя, руководствуясь Правилами ведения боевых миссий? В каком случае Ребекка, вернее, ее голова и останки достались бы врагу? Произошла бы их трансформация, реструктуризация и ассимиляция? Откуда он взял эти слова? Ассимиляция. Из записи. Но что это за запись? Ее мог дать конденсат разума основного зонда, который уже был захвачен врагом. Но был ли он действительно захвачен? Спешка, сигналы, посланные артефактом, двое Говорящих с Разумом в одной миссии, а именно Адам и Ребекка, знавшие друг друга с детства и дружившие в юности… Странные мысли, странные чувства.
Клац-клац!
Вблизи Адама что-то зашевелилось. Он неподвижно смотрел в темноту, опасаясь, что его пришел искать кто-то из врагов. Тактильные датчики сообщили, что кто-то дотронулся до него. Что-то твердое и острое задело слой полимера на поврежденной левой ноге и поцарапало металлические пластины выше.
«Зубы?» – подумал Адам.
Он увидел мохнатое существо с руками разной длины и густыми ресницами. Оно обнюхивало его, ища мясо, а затем, разочаровавшись, оставило Адама нетронутым. Потом существо выпрямилось, посмотрело на небо и издало звук, напомнивший Адаму крик совы. Затем повернулось в сторону, и на тело Адама полилась жидкость.
«Моча?» – подумал он.
Отрывисто хрюкнув, животное скрылось в темноте. Адам вновь стал смотреть на звезды, на скользящие точки между ними. Кажется, их стало больше.
Кла…
Над горизонтом появился пояс обломков, а за ним показалось северное полушарие Хауканда. То здесь, то там двигались по орбитам крошечные спутники. На некоторых не было атмосферы, небо других затянуто облаками. Именно этого хотел Адам, когда осознал, что его жизнь будет намного короче, чем у большинства жителей Земли: открытий, исследования неизведанного, встреч с загадками космоса. Вечность осталась недоступна, но перед ним открылась бесконечность, чудеса Вселенной в радиусе тысячи световых лет, а возможно, и еще дальше, если удастся найти Каскад Мурии. Он представлял свою жизнь в виде спокойной реки с берегами приключений и никогда не хотел умереть на поле боя.
Пока Адам наблюдал за кольцами газового гиганта и любовался их красотой, стало светло. На несколько секунд на небо вышло красное солнце, но не тот молох, который давным-давно проглотил планеты этой системы. Как только его свет угас, Адам понял: скрытого зонда в поясе обломков Хауканда больше не существует. Его и брутеры уничтожил враг. Это означало, что даже если сервомеханизмам и удалось раскопать Кахаллу – священный объект народа Крисали, то транспортера, который мог бы доставить его на Землю, уже нет.
