Возвращение (СИ) - Муравьев Константин Николаевич (книги без регистрации .TXT) 📗
«Он знает, где примерно я нахожусь? Использует сканер? Ну да, у них же есть всеволновой сканер.»
Плещеев заговорил:
— Господин, вы от профессора Корафа? У меня для хорошие новости, давайте обсудим их в спокойной обстановке.
Онг ответил обтекаемо:
— Вы должны немедленно освободить эту девушку. Она выполняет особое задание. Вы не имели права ее захватывать.
Плещеев замолчал на несколько долгих для Онга, не выходившего из боевого транса, секунд.
Секретарша едва заметно кивнула головой.
Плещеев, не говоря ни слова, захлопнул дверь.
Анчар зарычал, взвыл. Тут же Онг почувствовал невыносимую боль в левом плече. Он не успел осознать, как отстранился, на рефлексах. Пес явно метил в горло.
— Анчар, фу!
Онг перенесся прыжком к противоположной стене, выхватил кинжал. Пес развернулся и прыгнул на демона. Оба оставались под маскировкой. Онгу помогала врожденая и профессиональная интуиция. Пес ориентировался, скорее всего, на запах. Демон нанес удар кинжалом сверху вниз, надеясь дезориентировать противника, причинить боль, но избежать смертельного ранения. И тут же прыжком сместился влево вдоль стены. С некоторым запозданием почувствовал боль уже в правой руке, в районе плеча. Обе раны интенсивно кровоточили.
В этот момент открылась входная дверь, из нее показался боец с автоматом. По моторике он отставал от демона на порядок. Не успев даже подвести палец к курку, боец напоролся на кинжал. Онг метнулся к противоположной стене. Тут же почувствовал боль в районе бедра. Еще одна рана, обещающая большую кровопотерю. Онг чиркнул кинжалом по широкому кругу, на высоте своего бедра. Услышал глухой рык, на полу расплылось кровавое пятно.
«Нет, это не рык. Это — визг. Так он слышится в боевом трансе.»
Входная дверь медленно закрылась. Видимо, тех, кто стоял за ней, впечатлил вид трупа в луже крови сразу же за порогом.
Прошло еще несколько долгих мгновений безумной охоты зверя на человека, т. е. демона. Пол коридора постепенно покрывался кровавыми пятнами. В какой-то момент Онг понял, что пес больше не атакует его. Демон, на последних остатках сил, достал из пространственного кармана артефакт среднего исцеления, приложил к своей груди и медленно осел на пол.
«Анчар, если ты жив, хозяев и одного бойца оставь в живых, для допроса» — на этом мысленном посыле демон потерял сознание.
* * *
Плещеев захлопнул дверь в подвал, повернулся к секретарше:
— Молодец! Ты закодировала его?
— Да. Впрочем, не знаю кого. Но спасибо, ты выиграл для меня эти несколько секунд. Кто такой профессор Кораф?
— Не имеет значения. Не думаю, что с тем мужчиной, который говорил со мной, у нас есть общие знакомые. Так что и он наверняка ответил наугад. Меня не проведешь. Я, может быть, плохо стреляю, но в людях разбираюсь. Теперь бежим!
— Почему, зачем?
— Дура! Ты поняла, как он оказался внутри подвала? Смотри, десяток бойцов тут, перед дверью, никто не смыкал глаз! Все двери были заперты. Если он с такой легкостью туда вошел, так же легко и выйдет. А сколько их еще вокруг усадьбы? Бежим!
Плещеев потянул Карлову к лестнице, ведущей наверх, в домик. Женщина послушно двинулась за начальником, но вдруг дернулась обратно к двери в подвал.
— Тоша, ты где? Вернись! Верните Тошу, сволочи!
— Ты что? Какой Тоша? Опомнись, у нас нет ни секунды!
— Тоша… потом объясню. Тойфель. Он еще очень слаб. Погибнет без меня…
Карлова последовала за генералом, оба взлетели по лестнице. Бойцы, стоявшие на ступенях в ожидании сигнала к атаке, уступали им дорогу.
Плещеев влетел в гостиную, сорвал со стены какую-то фотографию и приложил ладонь к обоям, где, на первый взгляд, не было ни кнопки, ни сенсорной панели, ни каких-либо иных чувствительных к нажатию устройств.
— Все. Как только прекратится мозговая деятельность последнего из наших бойцов, вся усадьба взлетит на воздух. Теперь бегом, в гараж!
— А если не прекратится?
— Сами дадут нам знать, что подвал под нашим контролем. Я подскажу им, как отключить сенсор взрывателя.
Подельники сели в машину, зажужжал мотор.
Генерал вырулил на проселок, оглянулся на одичавшую парковую поросль, скрывавшую покинутый ими домик, перевел дух и бросил быстрый взгляд на свою секретаршу:
— Теперь расскажи мне все про этого Тошу.
Карлова напряглась, сжав губы, как если бы пыталась удержать уже вырвавшееся слово. Горько усмехнулась и промолвила:
— Мелкий бес. Хотя себя он называл симбиотом.
Плещеев хмыкнул сначала, как если бы услышал нечто, не имеющее большого смысла, но, осознав значение второй части ответа, чуть не набросился на женщину.
«Неужели она где-то подцепила симбиота Древних, о которых с такой завистью рассуждали мои аграфы, разработчики новых нейросетей?»
Справившись с эмоциями, продолжил самым безразличным тоном:
— Ну-ну, расскажи-ка, что за симбиоз мог сложиться у дипломированного психолога с мифическим существом?
Карлова поморщилась и начала отвечать:
— Хорошо, слушай. Меня вызвали экспертом на место происшествия. Неудачный сеанс экзорцизма. Потерпевший скончался до приезда бригады скорой помощи. Экзорцист задержан. Я провела его клиническое обследование. Ничего особенного. Никаких психотропов. Ни сам не применял, ни потерпевшему не давал. Голяк. Там же я прихватила этого беса. Он был то ли ранен, то ли поврежден. Как можно повредить то, чего не существует? Я предложила ему помощь, постепенно выхаживала. Даже не думай спрашивать меня, как именно… Но он благодарил. Говорил, что с радостью служил бы мне, но без сигнатуры Высших в ауре — нельзя. Конец цитаты. Дальше продолжать?
— Продолжай, я внимательно слушаю.
— Командовать мной он тоже не мог, да и не хотел. Любил ездить со мной в метро, говорил, там «вкусная энергия». В моей больнице опознал троих таких же, как он, но связаться с ними не смог. Если не врет. Все трое пациентов — никакие не одержимые, эпилепсии нет, раздвоения личности нет. Некоторые симптомы шизофрении под вопросом. Лечили нейролептиками, на всякий случай. Там же — одиннадцать ярчайших диссоциативных расстройств, у одного даже четыре личности, а не две, как у остальных. И ни один не опознан как носитель этих бесенят-симбиотов.
— Любопытно… — генеральские губы изогнулись в обычной для них слащавой улыбке. — Ну, и где же ваш материализм, товарищ Карлова?
— Материализм? А вот имена — Бюхнер, Фогт и Молешотт — ничего не говорят вам, товарищ замполит?
— Экзаменуете экзаменатора, товарищ Карлова? Диалектично, да-с… Впрочем, с удовольствием отвечу. Рассуждая о сознании, указанные мыслители сводили сложные психические процессы к физиологическим проявлениям работы мозга. Вас удовлетворил мой ответ?
— Вполне, товарищ замполит. А не назовете ли вы автора следующего высказывания: «Материя исчезает — это значит исчезает тот предел, до которого мы знали материю до сих пор, наше знание идет глубже; исчезают такие свойства материи, которые казались раньше абсолютными, неизменными, первоначальными…»?
— Похвальная эрудиция. Верной дорогой идете, товарищ Карлова. Но не будем поминать всуе святые для нас имена.
Карлова прикрыла глаза, потерла пальцами виски. Замерла на несколько секунд. Снова повернулась и взглянула в профиль своего начальника, который спокойно следил за дорогой, постукивая ногтем по рулю. Женщина сузила глаза, заговорила вполголоса:
— А теперь сам расскажи, экзаменатор. Что за дело тебе до симбиотов и неклассических форм движения материи? Что-то ты знаешь, но молчишь.
— Расскажу, чуть позже. Если представится такая возможность.
— Кстати, куда мы едем?
— К резиденции президента, как раз по пути.
— Что?!
Плещеев снова улыбнулся, на этот раз не так уверенно, как обычно, когда входил в образ инквизитора:
— Позволю себе процитировать того же — бессмертного — автора: «Никогда не играть с восстанием, а, начиная его, знать твердо, что надо идти до конца.»
