Первый полет - Клармон Крис (книги регистрация онлайн TXT) 📗
К исходу пятой недели она почти не вылезала с мостика, намеренно отгораживаясь от остальных, вновь и вновь прокручивая в памяти засаду, предсмертный вопль Паоло, пересматривая все свои решения, безжалостно отыскивая ошибки. А в сумрачные часы перед сном ломала голову: не лучше ли было отправиться в небытие вслед за «Скитальцем». Теперь же члены экипажа превратились в марионеток, отсчитывающих время; надо как-нибудь вывести их из ступора. Две недели назад Николь взялась за пространное, велеречивое письмо-монолог к отцу, словно исповедуясь перед присутствующим здесь человеком. А сегодня, перечитав его, обнаружила, что в логичных с виду фразах проскальзывает безумие. От этого открытия по спине побежал холодок, она сгорбилась в кресле, поникнув головой, и уставилась на свое блеклое отражение в фонаре. «Неужто у меня едет крыша? Ну и по фигу!» В раме замаячило еще одно прозрачное лицо, и, обернувшись, она увидела парящего рядом Андрея. Тот озабоченно сообщил, что Хана в научном катере отправилась на вылазку.
— В последнее время она выходит ежедневно, на час как минимум. Я спрашивал, с какой целью, а она отмалчивается.
— Хочешь, чтобы я с ней поговорила?
— Ты же командир.
Губы Николь скривились, но грубая мысль тотчас отступила. Командир здесь действительно она. А это не только права и привилегии, но и ответственность. Пора приступать к своим обязанностям!
— Если для подобных экскурсий есть разумный повод, то я обеими руками за, — горячился Андрей. — Хотя и считаю, что она должна уведомлять нас. Мы можем ей помочь. Откровенно говоря, я бы с радостью взялся за какое-нибудь нужное дело. Но если это какой-то психоз…
— Ты хочешь сказать, что на нее давят стены?
— Да, — по-русски ответил он.
— А разве на остальных не давят?
Андрей вскинул на нее глаза, но тут же понял, что Николь шутит; в его улыбке было больше облегчения, чем веселья.
— Мне кажется, на всех, кроме комиссара.
— Ее выходы в космос не вредят «Страннику»? — уточнила Николь.
— Пока нет. Она обобрала один универсальный катер, забрав топливо и сняв электронику, а свое оборудование питает от его батарей. Но что будет, когда они сядут? Второй универсальный и боевой «Скиталец-три» еще пригодятся. В крайнем случае в качестве спасательных.
— Я уловила. Где она сейчас?
— Там. Подними глаза направо и увидишь. Николь и в самом деле заметила габаритные огни катера.
— Сегодня это ее третья вылазка, — отметил Андрей. Николь присвистнула. — Потому-то я и счел необходимым тебя уведомить.
* * *
Хану она дожидалась в раздевалке ангара «Скитальца-шесть». Проследив через прозрачное лексановое окошко и на мониторе, как подруга виртуозно посадила нескладное суденышко на салазки, Николь одобрительно кивнула. Хана — прирожденный летчик. Как только салазки со «Скитальцем», полязгивая, втянулись в ангар, а громадный люк захлопнулся, Николь помахала рукой. Уравнивание давления заняло больше времени, чем обычно; значит, Хана переделала насосы ради экономии электроэнергии.
Наконец на контрольном щитке вспыхнула зеленая лампочка. Николь разгерметизировала люк и невольно охнула, переступив порог. В памяти тотчас же всплыло возвращение на «Скиталец-один» и убийственный холод. Тут оказалось ничуть не лучше. Пока Хана выбиралась из катера, Николь юркнула в раздевалку, захлопнула люк и включила обогреватели, затем застегнула куртку до самого подбородка. Минуту спустя Хана застала ее посиневшей от холода.
— Извини. — Японка снимала шлем, глядя на Николь беспокойным взором, который так не вязался с ее ухмылкой. — Я не ждала гостей.
— Черта-дьявола-Бога-душу-мать! — Николь дрожала как осиновый лист. Она изо всех сил обхватила себя руками, молясь, чтобы не было рецидива, поскольку большинство антибиотиков осталось на Карусели К-2.
— Я перевела обогреватели в ручной режим. — Хана вручила Николь контейнер с горячим куриным бульоном, извлеченным из консоли. — Я так часто выхожу наружу, что обогревать ангар каждый раз — пустая трата электроэнергии; тем паче, что я работаю в теплоизолированном скафандре.
— Зачем? Ради чего все это? — прямо спросила Николь, как только обжигающая жидкость немного вернула ее к жизни. Хана молчала. — Хана, к черту деликатность. Что происходит?
— А нельзя ли чуточку обождать?
— Нет.
— Я не собиралась говорить, пока не буду уверена на все сто процентов.
— Я настаиваю.
Хана попыталась обезоруживающе улыбнуться.
— А если я промолчу, вы застрелите меня, капитан?
Николь не поддержала игру и с железной решимостью изрекла:
— Хана, наши жизни на этом корабле полностью зависят от подлатанных агрегатов, любой из которых может в любую минуту отказать. Ты пользуешься электроэнергией, топливом, воздухом. Как бы ты ни старалась уменьшить свое влияние на «Странник», оно сказывается на каждом из нас. Мы влипли в эту передрягу вместе, и ты не имеешь права пускаться на авантюры, не уведомив нас!
— Знаю, — вздохнула Хана. — Я была не права. Пожалуй… — Она помолчала, собираясь с мыслями. — От всего этого я тоже немножко чокнулась. Ты удрала на мостик, я сюда.
— Все мы не без греха.
— Наверное, я немного завидую. Ты-то можешь набраться сил у комиссара… и поделиться с ним… своим горем.
— Почему ты молчала?
— Не было повода. До сегодняшнего дня, — ответила Хана и вдруг бесцеремонно перевела разговор: — Надень скафандр. Мое снаряжение в ангаре, а там по-прежнему мороз.
Николь вытащила из шкафчика универсальный скафандр и, забравшись в него, последовала за Ханой к рабочему столу. Эту часть помещения занимали электронные и вычислительные блоки, снятые с катеров. В одном из компьютеров виднелась кассета — снимки, сделанные Ханой во время последней вылазки. Наконец девушка погасила свет и начала показывать слайды.
Не просмотрев и полудюжины, Николь ринулась к интеркому и объявила общий сбор. Теперь понятно, почему Хана так неохотно сообщила о своем открытии, но ясно и другое: каждый на борту обязан знать об этом, и немедленно!
— Это всего-навсего часть нашей с Полем ежедневной программы наблюдения за небосводом, этакий придаток к главной задаче картографирования, — начала Хана, когда все собрались. — Почти все фото хранились в главном компьютере и, естественно, погибли вместе с оборудованием. Однако для некоторых экспериментов мы сделали желатиновые диапозитивы. Все они охватывают один и тот же регион Солнечной системы и сделаны с недельным интервалом.
Она последовательно показала изображения. Затем поинтересовалась:
— Видите что-нибудь необычное? — пропустив мимо ушей ворчание Кьяри о «дерьмовых экзаменационных листах для школьников». — Ладно, я прокручу их снова, но на сей раз не спускайте глаз с этого источника света… — Хана световым пером указала яркую точку в верхнем правом углу экрана, нажала на кнопку, и точка оказалась в красном кружке. В следующий раз кружок явственно переместился по экрану налево вниз на добрых три сантиметра.
— Черт побери, — вполголоса ругнулся Андрей. — Так что же это такое?!
— Погоди, дружок, — ухмыльнулась Хана, — сладкое впереди. Следующая последовательность зафиксировала виды небосвода уже после засады.
Уже на третьем снимке Хана добилась бурной реакции присутствующих — Андрей ахнул, Николь оцепенела, и даже Кьяри покачал головой со смешанным выражением изумления и недоверия. Теперь пятнышко было легко различимо, яркостью затмевая соседние небесные тела; движение его стало совершенно отчетливым — на последних слайдах оно даже проявилось.
— Я воспользовалась оптическими и радиотелескопами научного катера, — продолжала Хана, — стараясь собрать как можно больше данных. В спектре объекта наблюдается голубое смещение, означающее приближение объекта. Кроме того, я приблизительно подсчитала параллакс: два месяца назад он был удален на пятьдесят астрономических единиц, примерно семь с половиной миллиардов километров. Выясняя его положение относительно нашей позиции десятидневной давности и сегодняшней, я убедилась, что эта фигня близко.
