Имперские ведьмы - Логинов Святослав Владимирович (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации txt) 📗
Глава 18
И все-таки истребитель военно-космических сил удивительно плохо приспособлен для любви! Теснота, холодная металлокерамика полов… Жестко, неуютно. Единственная уцелевшая тряпка – лейтенантский китель, хотя и лишен колючих нашивок и знаков различия, но не способен заменить супружескую постель. Костер в сырой пещере и охапка палой листвы вместо ложа кажутся верхом удобства. Как сказал робинзонствующий лейтенант Якобсон: «Эти современные технологии – кошмар!»
Но если вдуматься, все это ерунда. Есть руки, есть плечо, на котором так удобно прикорнуть, когда ни человеческих, ни ведьминских сил уже не осталось. А уж согреть друг друга двое всегда смогут.
– Вла-а-ад!.. – на этот раз Чайка тянула имя, словно мурлыкала, пробуя каждый звук на вкус, наслаждаясь им.
– Здесь я, здесь, – шептал Влад, ладонью прикрывая плечи Чайки от воображаемого холода.
– Ты знаешь, – зашептала Чайка, – что самое удивительное? Ты ведь со мной можешь все что угодно сделать: всю силу выпить, в себе растворить верней, чем кракен. Я же перед тобой совершенно беззащитной остаюсь, а ты – себя отдаешь. Почему? Этого никто из ведьм просто бы не понял. Они бы испугались так.
– А ты понимаешь?
– Нет. Но не боюсь ни капельки. Я же тебя люблю.
– Вот и я тебя люблю.
– Как хорошо! А еще раз можешь это сказать?
– Конечно. Я тебя люблю и буду повторять это каждую минуту.
Чайка смеялась затаенно, словно кто-то мог подслушать и сглазить ее счастье, вновь тянулась к Владу с ласками и глупыми вопросами, в которых скрыт смысл жизни.
– Что-то я так разнежилась… вот возьму и усну прямо как есть.
– Спи. А я покараулю.
– Ой, а ты помнишь, как ты эти самые слова сказал в первый день, когда мы только познакомились? Как это давно было!
– Недели две назад.
– А по-моему, так целую жизнь.
– Конечно, целую жизнь. Ведь настоящая жизнь и началась с той минуты, как мы встретились.
– Я еще так удивилась, когда ты, почти безо всякого заклинания, уснул. Я сначала решила, что ты никакой силе сопротивляться не можешь, а потом увидела, что можешь, еще как! А ты, наверное, уже тогда меня любил и поэтому так доверял. Правда?
– Наверное… Просто я сам этого еще не понимал.
– А я и вовсе дурой была. Рыкала на тебя, ровно ведьма.
Чайка негромко засмеялась и тут же, безо всякого перехода, уснула, ткнувшись носом в плечо Владу. А тот, отчаянно борясь с сонливостью, вполне естественной в такую минуту, лежал, оберегая ее сон. Лучше всего было бы уснуть обнявшись, а потом вместе проснуться, но Влад понимал, что его любимая не простая девушка. Могучие колдуньи во сне совершенно беспомощны, всякая жупельница может пожрать их в эту минуту. А сейчас Чайка, впервые с того дня, как она затянула лыки на своей метле, спит, не закрывшись в защитный кокон, целиком и полностью полагаясь на неусыпную заботу Влада. Неусыпную, в самом прямом значении слова. И никак нельзя допустить, чтобы, проснувшись, она увидела, что он дрыхнет, оставив ее беззащитной перед всем миром. Она должна знать, что он не спит, хотя здесь, в непредставимой дали, им ничего не может угрожать. Сюда вовек не залетали ни имперские разведчики, ни даже ведьмы, для которых над океаном не существует расстояний, поскольку всякие расстояния скрадываются, если нырнуть в мир Новой Земли. Вот только и ведьмам совершенно нечего делать среди такой всеобъемлющей пустоты. Влад с Чайкой не просто вылетели за пределы галактики, а унеслись так далеко, что здесь явно не бывало никого из живущих. Хотя, черт его знает… на приборы все-таки следует поглядывать.
Влад, изогнувшись, бросил взгляд на пульт. Россыпь зеленых огоньков успокоила его. Ни души… И в инферно, где, по словам Чайки, обитают невиданные чудовища, тоже никого не было. Там в медлительном водовороте перемешивались некие субстанции, для обозначения которых у Влада не находилось слов, а корабельные приборы попросту пасовали, утверждая, что впереди ничего нет. Но все же Влад видел, как разноцветные слои, соприкасаясь, взаимно истаивают, и тогда в водовороте появляется прослойка чистого пространства. Странного пространства, бедного, вырожденного, в котором за те минуты, что корабль мчал через инферно, не удалось обнаружить никаких частиц или известных полей. Только индикатор пси-вектора, зашкаливая, пылал зеленым огнем. В пространстве, не знающем гравитации, искажались и расстояния, но все же там удавалось двигаться. К сожалению, то чуждое, что варилось в этом котле, немедленно начинало уничтожать родившееся пространство, вновь обращая его в свою призрачную плоть. Так продолжалось до тех пор, пока вновь не происходило соприкосновения субстанций. Больше всего Владу не хотелось попасть туда, в зону аннигиляции, и он таки сумел проскользнуть между Сциллой и Харибдой и вывести звездолет в родной мир. Пару раз он даже успел выстрелить в белый свет, как в копеечку, просто для того, чтобы узнать, как субстанции отреагируют на присутствие вещества. Плазменные шары, так удачно дробившие стальные бока Седьмой базы, бесследно рассеивались, едва коснувшись цели.
Что сделает субстанция с кораблем, Влад благоразумно не стал проверять. Себя он чувствовал в безопасности: лишь один раз, живо напомнив поводок майора Кальве, секанула по телу боль, но тут же бесследно исчезла. А вот Чайка кричала так, что не оставалось сомнений – ей здесь не выжить, и Влад стремился поскорей уйти из неприветливого инферно. Хотя набрать скорость удалось с трудом, встречных частиц там не было по определению, и пришлось тратить воду. Хорошо все-таки, что они с Чайкой вовремя напоили ступу. А то ведь не вырвались бы…
Впрочем, хорошо все, что хорошо кончается; они в родном мире, кругом, сколько видят локаторы, свободный космос, Чайка спит, впервые спит без помела, открыто и доверчиво, а зеленые огни на пульте успокаивающе твердят, что все в порядке.
Влад осторожно протянул руку, придвинул поближе помело. Должно быть, со стороны это движение смотрится до ужаса нелепо, но со стороны смотреть некому, а Чайке так лучше. Влад знал, что сейчас он может лишить Чайку всякой силы, превратить в обычную женщину, с которой не будет никаких проблем, но даже в глубине души такого желания не проскользнуло. Раз уж привела судьба любить ведьму, люби и ее метлу.
Спать уже не хотелось, хотелось просто лежать, телом чувствовать тепло спящей Чайки, смотреть на ее лицо, такое детское, что просто стыдно становится. Слушать чуть заметное дыхание и понимать, что бережешь сон любимой.
Влад еще раз, изогнув шею, глянул на пульт, и его словно ожгло: он запоздало сообразил, что индикатор пси-вектора тоже горит зеленым, а ведь его устанавливали в расчете на то, что корабль будет летать лишь при повышенных значениях пси-вектора! А для Чайки это означает, что из растревоженного инферно лезут фантастические его обитатели. И неважно, что они представляют собой на самом деле, – главное, для волшебницы это смертельно опасно.
Влад крепче прижал спящую девушку, затравленно оглянулся, выискивая таинственную опасность. Чайка медленно открыла глаза.
– Как хорошо! – прошептала она. И лишь затем, почуяв неладное, спросила: – Что-то случилось?
– Пси-вектор шкалит. Как бы твой кракен не выполз.
Чайка проснулась в золотистом коконе, в каком они с Владом прошли через инферно. Он напоминал защитное поле метлы, но был просторней и прямо-таки излучал ощущение покоя и безопасности. Впервые не хотелось немедленно оглянуться и проверить, все ли в порядке. Чайка сладко потянулась, потерлась лицом о Владово плечо, спросила что-то незначащее, и вслед за тем ее сознания коснулось страшное слово «кракен».
Даже сейчас Чайка на мгновение испугалась. Не за себя – за Влада. И еще – за помело, которого в эти мгновения она вовсе не чувствовала. Вскинувшись, Чайка магическим взором обвела окрестности. Страшная плесень, от которой они едва сумели уйти, заливала весь космос, сколько видел глаз. Здесь, где пространство было идеально чистым, плоть кракена не бурлила и не выбрасывала протуберанцы, напоминающие призрачные щупальца, и можно было видеть совершенно ясно, что никакого торжествующего или издыхающего чудища нет и в помине, а есть нечто неодушевленное, не поле и не вещество, но что-то из разряда этих же явлений. Просто это было явление чуждого мира, нездешнее и потому бессмысленно опасное. Лишь у самого корабля, грубого и вещественного, кракен чуть отступал, но и тут его было вполне достаточно, чтобы ведьма не могла прожить и двух ударов сердца. И все же, разглядев врага, Чайка немедленно успокоилась. Влад был в порядке, руки его не дрожали, и душа, настежь открытая перед Чайкой, излучала тепло. Ненависть, рожденная прошлой жизнью, никуда не делась, но она скрылась в глубине и была в эту минуту совсем незаметна. Такому человеку адский пришелец ничего не мог сделать.
