Одиночество тоже компания (СИ) - Панина Валерия (мир книг .TXT) 📗
- Саш, все хорошо будет, в отпуск сюда поедем?
- Конечно, если хочешь, - муж посмотрел на меня в зеркало. - Рыбку можно будет съездить половить, озеро там классное.
Вот гад! Кинула в него конфеткой. Зазвонил телефон, потянулась к сумке через Андрюшку, сыночек радостно дернул меня за волосы. Ойкнула, достала смартфон, посмотрела. Макс Шлепенков? Наверняка, номером ошибся или случайно нажал. Все же ответила, мало ли.
- Добрый день, Максим! - весело поздоровалась.
- Здорово, Всевлодна, - голос у визави был непривычно глухой и серьезный. - Дело у меня к тебе. Помоги, Богом прошу!
- Говори, Максим, - встревожилась я. - Помогу, конечно.
- Женщина у меня была, ну, жена гражданская. Родила, помогал копеечкой, но у меня же адрес - Советский Союз, считай, вместе не жили. Померла она, две недели как, мальчишка один остался. Какой из меня, ***, отец? Пропадет пацан. Пристрой его в суворовское, пусть выучится, человеком станет. Я деньгу зашибу, пришлю.
- Где устроить нужно? В Иркутске? Ты пришли данные сына, я найду, кому позвонить, если у самой не получится, то попрошу свое начальство, подключатся.
- Че у нас тут делать? В Москве надо учиться, тока так зацепишься. Короче. Я его в самолет посадил, прилет в Шереметьево в семнадцать тридцать. Встретишь, Марь Всевлодна? Или пошли кого. Я ему с собой деньжат дал малясь, на гостиницу хватит, пока в суворовское, туда-сюда.
Я потеряла дар речи. Муж вопросительно смотрел зеркало, но ничего не спрашивал.
- Але! Але, слышишь меня? Я щас смску пришлю, и фотку, чтоб узнала. Спасиб тебе, Всевлодна! По гроб жизни благодарен буду!
Отключился. Я некоторое время тупо смотрела на телефон, подняла глаза на мужа.
- Саш, нам в семнадцать тридцать надо быть в Шереметьево. Нам ребенка выслали.
- Как выслали? Посылкой? - сделал неудачную попытку пошутить муж.
- Саша! - коротко пересказала. Пискнула смс - 'Клим Сарбаш, 12 лет' и фото худенького мальчишки.
- Конечно, съезжу, перешли мне смс.
- Сашуль, давай вдвоем. Он боится, наверное. Один, неизвестно куда, в такую даль... Андрюшку подкинем Миле или Кате и поедем.
- Надо Яшину звонить, насчет пропуска договариваться. Хотя... Прозоров в позу встанет, и Яшина не послушает, - вовремя вспомнил муж. - Игоря попрошу, он с ним в хороших отношениях.
Остаток пути до дома судорожно вспоминали, что еще надо сделать или молчали, оглушенные новостью. Что-то менялось в нашей жизни, но мы еще не понимали до конца, насколько.
- Спасибо большое, - тихо и вежливо поблагодарил Клим, отнес тарелку на мойку. Остановился, легонько положив руку на стол, смотрел, как я кормлю Андрюшку.
- Клим, чем хочешь заняться? - молча пожал плечами.
Я незаметно вздохнула. Мальчик живет у нас уже неделю. Послушный, вежливый, молчит, если не спросишь, делает, что скажешь. Кажется, больше всего на свете боится, что его заметят.
- Сейчас я Андрюшку уложу, и мы с тобой уроки разберем. Много задали?
- Нет.
- Хорошо, - улыбнулась. - Тогда почитай или телевизор посмотри с полчасика, пока я освобожусь.
Кивнул, ушел в свою комнату.
- Непостижимо, - покачала головой Мила, перебрав немногочисленные документы из Климова рюкзака в понедельник, когда я к ней пришла. - Ребенок ничейный. Его нельзя никуда устроить учиться, пока ему не назначат опекуна. Пока опекуна нет, он должен находиться в приюте. Я вообще не знаю, как его в самолет пустили!
- Еще у него нет никаких документов из школы, и вообще - прием в суворовское после начала учебного года дело нереальное, Сашка звонил начальнику училища, тот его выпускал, - уныло сказала я, болтая ложкой в чае. - И вещей - брюки, две майки, трусы, куртка спортивная, типа толстовки. 'Батя сказал, че баул таскать, казенку дадут'.
- И что делать будете? - осторожно спросила Люда.
- Сама-то как думаешь? - усмехнулась невесело. - Мила, поможешь? Я в ужас прихожу при одной мысли, сколько бумажек собирать придется.
- Правильно делаешь. Так, список документов я тебе сейчас на почту скину. В опеку надо будет ехать...
- А его не заберут в приют? - испугалась я. - Ну, когда узнают, что он у нас живет просто так?
- Могут, - задумалась Мила. - Я позвоню одному человеку, он может помочь. Обязательно поможет, - поправилась. И еще - хочешь, схожу с тобой к директору школы, где наши учатся? Попросим, пусть разрешит посещение. Не сидеть же ему дома, пока все оформите.
С Сашей коротко переговорили у Милы в кабинете. Вечером, когда он пришел домой, мы втроем поужинали, переглянулись.
- Клим, скажи - а ты сам хочешь в суворовское? - начал Саша.
- Раньше не думал, а теперь все равно деваться некуда, - Клим сидел на краешке табуретки, ссутулившись.
- Значит, хорошо, что у тебя есть время подумать, определиться. В училище набор в апреле начинается.
- Куда меня теперь? В детдом? - мальчишеский голос сломался. У меня сердце сжалось. Села рядом, обняла за плечи.
- Клим, мы хотели предложить тебе пожить с нами, - короткий взгляд исподлобья. - Столько, сколько захочешь. Если ты согласишься, мы оформим опекунство.
- А если не соглашусь?
- Почему? - расстроилась я. - Конечно, ты нас совсем не знаешь, но мы не злые, правда. Обижать тебя не будем, - я беспомощно оглянулась на мужа.
- Клим? - Сашка сел с другой стороны.
- Зачем я вам? Я вам никто, - голос дрожит от... злости? - Я к бате уеду.
- Клим, - я замялась. - Как я поняла из разговора с твоим отцом, он уехал куда-то, вахтой работать. Если бы он мог тебя взять, то, конечно...
Мальчишка вскочил, убежал куда-то. Спрятался...
- Машунь, не плачь, - Саша встал, обнял меня. Я прижалась к его боку, вытирая слезы краем его майки. - Он привыкнет.
- Саш, не понимаю, как так можно? - я всхлипывала. - Разве ты отдал бы Андрюшку, случись что со мной? - вытерла о майку еще и нос.
- Маня, не плачь, - гладил меня. - Как можно судить человека, мы же ничего о нем не знаем. Он, наверняка, хотел для сына лучше. В войну детей отдавали, я слышал, чтобы с голоду не умерли.
- Да черт с ним, с Шлепенковым, в конце концов, - я едва сдержалась, чтобы не возразить мужу с его вечным всепрощением. Встала, налила себе воды, попила. - Что нам с ребенком-то делать? Я рада, что у нас система пропускная и забор по периметру - не сбежит. Но как-то надо с ним отношения налаживать. А если не даст согласие на опекунство, заупрямится? Ведь заберут... - я осеклась. Не заметили, как вернулся Клим. Стоял в дверях, бледный, заплаканный. Кинулась к нему, но Саша осторожно поймал меня за руку, остановил.
- Маша, постой. Одевайся, Клим, пойдем, пройдемся, поговорим по-мужски, - Саша говорил спокойно, веско. Мы с мальчиком оба посмотрели на него и послушались. Пришли где-то через часа полтора, Андрюшка ужинать проснулся.
- Клим согласился пожить у нас. Так? - Саша сел, посадил Клима рядом. Тот кивнул. - Я взял два дня выходных, решим с опекой, со школой.
- Надо принадлежности купить, одежду, - я воодушевилась. - По магазинам пройдемся, да?
- Мне отец денег дал, - тихо сказал Клим. - Много.
- Вот и купишь себе, что захочешь, - я не стала спорить.
Так и живем, как саперы. Резких движений не делаем, говорим осторожно. С ребятами во дворе и в классе Клим почти не общается, Милины тройняшки несколько раз звали играть - отнекивается. Сидит один в комнате, уткнувшись в купленный планшет. То ли общается с кем-то, то ли играет. Надо с Милой посоветоваться, может, она с ним поговорит, или детского психолога порекомендует. Но как, как можно вылечить ребенка от горя?
- Бедный ребенок, - покачала головой Мила, выслушав. - Бедный ребенок. Смерть матери, предательство отца - а он только так это воспринял, потеря друзей, резкая смена обстановки, неуверенность в будущем. Все одновременно... Депрессия, тяжелейшая, - вздохнула. - Тяжело вам придется.
