Моя цель — звезды - Бестер Альфред (мир бесплатных книг .TXT) 📗
— Потанцуем?
Глаза ее удивленно расширились от его напора. Она позволила ему проводить себя в танцзал и закружилась с ним.
— Кстати, Джиз, а как ты ухитрилась снова выбраться из Гуфр-Мартеля?
— Это устроил Дагенхэм. Так ты научился танцевать, Гулли?
— Я танцую, прескверно говорю на четырех языках, изучаю науки и философию, сочиняю прискорбно бесталанные стихи, развлекаю себя идиотскими взрывоопасными экспериментами, фехтую, как идиот, боксирую, как буффон… В общем, я стал знаменитым Формайлом с Цереры.
— И Гулли Фойла больше нет?
— Отчего же, дорогая, он есть. Для тебя и тех, кому ты о нем рассказала.
— Только Дагенхэму. Ты огорчился, что я выдала тебя?
— Как и я, ты не сумела с собой совладать.
— Не сумела. Твое имя просто вырвалось у меня. Сколько бы ты мне заплатил за молчание?
— Не будь дурой, Джиз. Эта досадная обмолвка обошлась тебе в семнадцать миллионов девятьсот восемьдесят тысяч кредитов.
— Что ты имеешь в виду?
— Я же тебе обещал, что отдам тебе остаток сокровищ, когда закончу дела с «Воргой».
— А что, ты закончил? — удивилась она.
— Нет, дорогая, это ты со мной покончила. Но я сдержу свое обещание.
Она рассмеялась.
— Щедрая душа, Гулли Фойл. Прояви истинную щедрость, Гулли. Устрой побег. Повесели меня.
— Сбежать, как крыса? Я не знаю, как, Джиз. Меня учили охотиться. Больше ничему.
— А я убила тигра. Доставь мне радость, Гулли. Скажи, что ты был близок к «Ворге». Что я уничтожила тебя в полушаге от возмездия. Так ли это?
— Вынужден тебя разочаровать, Джиз. Я забрел в тупик. Я пытался нащупать какой-то след этой ночью.
— Бедняжка Гулли. Может, я попробую что-нибудь сделать. Я скажу… скажу, что обозналась, или пошутила… что на самом деле ты вовсе не Гулли Фойл. Я-то знаю, как заморочить голову Солу. Я это могу, Гулли. Если ты все еще любишь меня.
Он поглядел на нее сверху вниз и покачал головой.
— Между нами никогда не было любви, Джиз, тебе это известно. Я слишком увлеченный охотник. Односторонне развит.
— Ты слишком односторонне развит, чтобы стать кем-то, кроме идиота!
— Что ты имела в виду, Джиз, когда сказала — Дагенхэм устроил тебе освобождение из Гуфр-Мартеля? Что ты знаешь, как заморочить голову Солу Дагенхэму? Что ты с ним хочешь сделать?
— Я на него работаю. Я его курьер.
— То есть он тебя шантажирует? Угрожает засадить тебя обратно в тюрьму, если ты не…
— Нет. Мы отбросили эту возможность в первый же миг, как повстречались. Он начал с позиции силы. Потом в ней оказалась я.
— Ты о чем?
— А то ты не догадываешься.
Он уставился на нее. Глаза ее были непроницаемы, но он понял.
— Джиз! С ним?
— С ним.
— Но как?! Он…
— Я предохраняюсь. Он… Я не хочу об этом говорить, Гулли.
— Прости. Чего-то он запаздывает.
— Запаздывает?
— Дагенхэм со своей армией.
— А, это. Ну да, конечно. — Джизбелла снова засмеялась, потом продолжила изменившимся, низким, яростным голосом: — Ты даже не знаешь, Гулли, как близко от края пропасти прошел. Если бы ты принялся умолять, запугивать, подкупать, очаровывать меня… то, клянусь, я бы тебя выдала. Я бы тебя уничтожила. Я бы всему свету открыла, кем ты был… я бы кричала об этом со всех крыш…
— О чем ты?
— Сол не запаздывает. Он не знает. Ты волен катиться к черту. Своей дорогой.
— Не верю.
— Ты думаешь, он бы так медлил? Это Сол-то Дагенхэм?
— Почему ты ему не открылась? После того, как я от тебя сбежал?
— Потому что я не хочу, чтобы ты и его уволок за собой в преисподнюю. Дело не в «Ворге». Дело кое в чем другом. ПирЕ. Вот за этим ты им и понадобился. Вот поэтому они за тобой гоняются. Двадцать фунтов ПирЕ.
— Что это такое?
— Когда ты отпер сейф, то обнаружил там ящичек? Из ИСИ? Инертсвинецизомера?
— Да.
— Что было в ящичке из ИСИ?
— Двадцать пулек какого-то вещества. Вроде кристалликов йода.
— Что ты сделал с этими пульками?
— Две отослал на анализ. Никто не смог установить, что они собой представляют. Третью я пытаюсь проанализировать сам, в лаборатории, в свободное от клоунских выходок время.
— Ты пытаешься проанализировать их? Ты? Зачем?
— Потому что я поумнел, Джиз, — вежливо ответил Фойл. — И я намерен установить, что это за штука, за которой гоняются Престейн и Дагенхэм.
— Где ты держишь остальные пульки?
— В безопасном месте.
— Это место нельзя считать безопасным. Они нигде не будут в безопасности. Я не знаю, что такое ПирЕ, но им усыпана дорога в ад, и я не хочу, чтобы Сол прошел ею.
— Ты его так любишь?
— Я его так уважаю. Он первый, кто сумел простить мне двойные стандарты.
— Джиз, что такое ПирЕ? Ты знаешь.
— Я догадываюсь. Я сумела сложить воедино те обрывки информации, которые мне достались. У меня есть одна идейка. Я могла бы с тобой поделиться, Гулли, но не стану.
Ее лицо засияло от гнева.
— На сей раз я от тебя сбегу. Я брошу тебя подыхать во мраке. И посмотришь, каково это, подонок! Хапнешь полный половник…
Тут она осеклась на полуфразе и уставилась мимо него через танцзал. И в этот момент полетели первые бомбы.
Они были как метеоритный дождь: их долетело не так много, но тем смертоносней они оказались. Они ударили по утреннему квадранту, четвертушке земного шара, где царила тьма от полуночи до рассвета. Они столкнулись с планетой у переднего края тенефронта, отступавшего по мере поворота к Солнцу. Они преодолели расстояние в четыреста миллионов миль.
Исключительная скорость их почти уравновешивалась оперативностью, с какой компьютеры терранских оборонительных систем отслеживали и перехватывали эти новогодние подарки от Внешних Спутников. Каждый перехват длился, может быть, микросекунды. В небе на краткий миг зажглись и тут же погасли мириады новых ярких звезд. То были бомбы, перехваченные и взорванные в пятистах милях над планетой. Но окно возможностей для перехвата так быстро закрывалось, что многим бомбам удалось уйти от защитных установок и осуществить атаку. Они пронеслись через уровень полярного сияния, уровень метеоров, уровень утренней зари, стратосферу и, наконец, устремились к земле. Незримые траектории их оканчивались титаническими конвульсиями.
Первый ядерный взрыв, уничтоживший Ньюарк, отозвался в особняке Престейна невообразимой силы землетрясением. Стены и полы задрожали, вспучились, гости попадали кто куда, мебель и предметы сервировки полетели в разные стороны. Толчок следовал за толчком, ударная волна гуляла по Нью-Йорку. Удары ужасали, оглушали, повергали в немоту. Звуки, вспышки ослепительного света над горизонтом и сокрушительные толчки были так неожиданны и загадочны, что люди потеряли всякое подобие человеческого облика и обратились в перепуганных животных на скотобойне. Они вопили, убегали и искали укрытия. За пять секунд новогодняя вечеринка Престейна полностью лишилась светского лоска и была низринута в сущую анархию.
Фойл привстал с пола, поглядел на катавшиеся по полу танцзала тела, увидел, как пытается уцепиться за мебель Джизбелла, шагнул было к ней и замер. Повернул голову — медленно, настороженно, будто чужую. Толчки и грохот не прекращались. Он увидел в приемной Робин Уэнсбери. Та лежала на полу и слабо дергалась. Он сделал шаг в ее сторону и снова замер. Он понял, куда надо отправиться.
Он ускорился. Гром и молния спустились по спектру, превратившись в стук мельничных жерновов и слабые вспышки. Устрашающие взрывы стали далекими ундуляциями. Фойл пронесся через огромный дом, порыскал и наконец обнаружил ее. Девушка стояла в саду на цыпочках, подобная в его ускоренном восприятии мраморной статуе. Так могла бы выглядеть богиня экзальтации.
Он замедлился. Все чувства рывком подскочили вверх по спектру. Он снова поразился масштабу бомбардировок. Последствия могли оказаться хуже смерти.
— Леди Оливия? — позвал он.
— Кто это?
— Ваш придворный шут.
