Красная галактика. Том 4 (СИ) - Деев Денис (полные книги txt, fb2) 📗

— Спят? Больны?! — Белка старалась тщательно выговаривать каждое слово. Хотя Семенович не умел читать по губам, он примерно понял, о чем хочет спросить Белка и пожал плечами, показывая, что он не в курсе того, что происходит с алгонианцами. Однако он начал активно тыкать пальцами по сторонам, стараясь привлечь внимание Белки к другим камерам.

Под камерой Белки находилось еще как минимум двадцать этажей и все они были заполнены. В каждой находились пленники-алгонианцы! Ровно в том же неподвижном состоянии!

— Да что это за место такое?! — Белку охватила паника. И если лядя вниз, она могла рассмотреть границы прозрачной тюрьмы, то по сторонам камеры в буквальном смысле убегали в бесконечность. Подсчитать, сколько их там было не представлялось возможным. Белка задрала голову и обнаружила, что в прозрачной тюрьме содержалась не только алгонианцы. Тут были и люди и зеленокожие миитэ!

— Нам надо выбираться! Слышите?! Выбираться самим и остальных спасать!

Хоть соседи по камере ее и не слышали, но опять догадались о том, что она хочет сказать.

Механид подошел к стенке и провел по ней заостренным краем своей клешни. Металл не оставил на прозрачной перегородке ни малейшей царапинки. Размахнувшись, Первый врезал по стене манипулятором. Белка была в курсе, какая мощь скрывалась в конечностях механидов, но против преграды мощь эта оказалась бессильной.

— И что мы будем делать?! — отчаявшись, спросила у своих друзей Белка.

Семенович подошел ближе и дыхнул на бронированное стекло. Потом нарисовал на запотевшем участке часы.

— Ждать? Сидеть и ждать? — заметалась по камере Белка, — жать пока они придут и нас к тем аппаратам подключат? Ну уж нет!

В поисках выхода алгонианка облазила всю камеру кругов на десять. Семенович, Первый и Рыжик наблюдали за этим взрывом активности и жестами призывали Белку успокоиться. Но алгонианка не сдавалась ровно до того момента, пока не убедилась, что стены, пол и потолок камеры представляют собой сплошной монолит, не имеющий стыков или каких-то скрытых люков. Выдохнувшись, она привалилась к разделяющей их с Семеновичем перегородке. Григорий снова подышал на стекло и нарисовал на нем сердечко.

— Это мне? — умилилась Белка, а Семенович кивнул. Алгонианка не знала, радоваться ей или рыдать навзрыд после оригинального признания Гриши. Ведь понятно же, что из тюрьмы им собственными силами не выбраться. И ей не было бы так страшно и одиноко, если бы ширеды поместили ее в камеру Семеновича. Хотя им надо было сказать «спасибо» за то, что не отселили Белку в конец крыла тюрьмы и не усыпили так же, как и других алгонианцев. Вряд ли они поместили ее в соседнюю с Гришей камеру случайно. Однако сколько Белка не ломала голову, мотивы этого поступка для нее были загадкой.

Рыжик с Первым тактично отошли к дальней переборке, чтобы не мешать двум разделенным сердцам обмениваться посланиями на запотевшем стекле. В конце переписки Белка обняла себя руками, показывая, как бы ей хотелось почувствовать защиту в крепких объятиях Семеновича.

Как говориться — бойся своих желаний, они имеют свойство сбываться! Семенович, уложив кисти, под головой и закрыв глаза, посоветовал своей инопланетной подруге отдохнуть, поспать и набраться сил. И Белка с его предложением почти согласилась, как двруг увидела, что к внешней стене камеры Григория подбирается нечто… сияющее! Жестами она начала показывать Семеновичу за спину, мол обернись быстрее! Пожаловал тот, кто камеры обслуживает!

Сердце Белки сковал ужас. Она себе в красках представляла, как сияющий чужак, на ее глазах уложит Семеновича в искусственную кому. Да она с ума сойдет, если окажется в камере в одиночестве и без поддержки друзей!

Когда блестящая точка приблизилась, Белка с удивлением узнала в ней закоса! Причем этот закос, добравшись до камеры Семеновича, помахал арестантам своей похожей на кристалл рубина рукой.

— Зак! Смотрите, мальчики, это же наш Зак! — вскочила с пола Белка, размахивая руками. Внезапно ее радость угасла. Откуда в тюрьме ширедов мог взяться закос? Как он здесь очутился?

Белка быстро подышала на стекло и написала на нем одно слово.

«Предатель!».

В ответ Семенович покачал разочаровано головой, показывая, что так оно и может быть. Зак перешел на сторону врага и явился, чтобы поглумиться над пленниками.

Зак не дышал. Это было и хорошо и плохо одновременно. Хорошо — потому что он мог свободно путешествовать в вакууме без скафандра. А плохое заключалось в том, что он не мог подышать на стекло и написать послание заключенным. Он размахивал конечностями, пытаясь что-то донести до сидящих внутри камеры, но они его не понимали. Тогда Зак решил перейти к действию. Пальцем он провел по стеклу. Белка услышала мерзкий скрежет, а на поверхности стены осталась глубокая царапина.

— Эй! Ты чего удумал?! — завопила Белка, глядя как закос продолжил вырезать в стене прямоугольный проем, — остановись! Ты же их убьешь!

У Белки еще были живы ощущения от «дыхания» вакуумом. Врагу бы она такого перенести не пожелала. Хотя, если быть точным, то в случае разгерметизации камеры погиб бы один Семенович. Первому, как и закосу, кислород не требовался. А запасливый пугз уже начал покрываться гелем скафандра! Но такой расклад Белку не устраивал, она продолжила биться о стекло, как голубка защищающая своего птенца.

В соседней камере творилось нечто странное. Пугз забрался к Семеновичу на плечо, и прозрачная пленка скафандра начала перетекать с тельца пушистика на голову Гриши. Увидев это, закос стал резать стекло с удвоенным энтузиазмом.

— Гриша! Отойди от стены, попробуй за что-нибудь зацепиться! — старалась докричаться до Семеновича Белка. Разгерметизация камеры, помимо потери атмосферы, грозила еще и ударной декомпрессией — Гришу вместе с пугзом могло потоком выходящего воздуха вышвырнуть наружу. За что можно было зацепиться в комнате с идеально ровными и скользкими стенами она себе не представляла, но «мальчики» решили и эту проблему.

Отошедший в угол механид четырьмя манипуляторами уперся в стены, а третьей парой обхватил Семеновича за торс. Видя, что пленники подготовились, закос дорезал проем, потом размахнулся и врезал по его середине.

Воздух из камеры вылетел мигом, механид пошатнулся, но устоял. Семенович обернул и показал Белке сжатый кулак с поднятым вверх большим пальцем. Закос забрался в внутрь и подошел к стенке, которая разделяла камеры. Его рука начала чертить новый проем. По мере того, как прорезь в стекле углублялась, Белку начало колотить все сильнее и сильнее. Семеновичу хорошо, он не успел испытать прелестей от удушья. Да и у Белки под боком не было могучего механида, способного удержать ее от полета в глубины космоса.

«Летите сами. Без меня», — дыхнув на стекло, написала Белка.

Семенович отрицательно покачал головой и похлопал по плечу закоса в духе — продолжай. Семенович с пугзом остался в углу, а механид встал напротив прорезаемого Заком отверстия, Первый раскинул лапы, готовясь поймать вылетевшую из камеры Белку.

Белка приложила к стеклу ладонь, Семенович приложил свою. Гриша кивнул и произнес что-то приободряющее. Закос пробил проем. Потоком воздуха Белку подхватило, закрутило и понесло, как беспомощную куклу. Она потеряла ориентацию в пространстве, однако почувствовала, как что-то ухватило в районе лодыжки. Ухватило некрепко, клешня механида поймала только ткань комбинезона, которая разрываясь затрещала. Белка закричала от ужаса, остатки воздуха вылетели из ее легких.

«Ну вот опять!» — подумала она, силясь сделать вдох.

Механид же ее уже тащил к Семеновичу, а тот бормотал, глядя в расширенные от ужаса глаза девушки:

— Потерпи-потерпи, родная! Сейчас уже! Рыжик, ты чего медлишь, она же задыхается!

Наконец спасительный гель покрыл лицо девушки и она смогла сделать вдох.

— Ну вот видишь, все хорошо! Дыши, не останавливайся! — сказал державший ее в крепких объятиях Григорий.

— Что будем делать дальше? — хрипло произнесла девушка.