Курсантка с фермы. Адаптация к хитрости (СИ) - Грин Агата (читать книги онлайн бесплатно полностью txt) 📗
Лирианка, снующая у передвижного столика с подносами, подняла на меня глаза и улыбнулась широко:
— А вот и Ветрова!
Поглядел на меня и Малейв.
Мое сердце вопреки всем установкам пропустило удар. Как он смотрел! Я опешила под этим теплым, несколько ироничным, почти влюбленным взглядом. Закон подлости: готовишься к войне, подбираешь жалящие словечки, а центаврианин обезоруживает искренним проявлением симпатии!
— Поздравляю.
— Спасибо.
Медсестра понимающе улыбнулась и поспешила уйти со словами:
— Малейв, разложи фрукты по подносам, а я погляжу на других. Ветрова, садись за мой стол и ешь, что хочешь.
Я подошла к ближайшему табурету и уселась на него. Так и хотелось схватить кусочек манго и ощутить сочную сладость, но рядом с Ли я могу разве что подавиться. Он молча пододвинул поднос ко мне:
— Наслаждайся.
— Скажи, как мы? — с придыханием спросила я. — Не провалились?
— В игре нельзя провалиться. А так, вы по баллам вторые. Первые — силовики.
— Значит, опять второе место…
— Ты не довольна?
— Я — довольна. А вот моя команда вряд ли будет…
Малейв усмехнулся:
— Хорошая у вас команда. Грызлись, конечно, но в решающий момент собрались. А отдельно ты — просто молодчина. Теперь-то уж точно никто не посмеет сказать, что ты фальшивая чемпионка.
— А про меня так говорили?
— Говорили, — не стал лгать курсант и отложил нож. — Знал, что, проснувшись, ты будешь в растерянности.
— А разве ты знал, когда именно я проснусь?
— Не хотел пропустить момент твоего пробуждения, поэтому записался в помощники в медсанчасти. Нина, — мягко сказал он, — ты снова меня удивила. Идешь на рекорд. И вирт-раунд прошла хорошо.
Я не удержалась от смешка:
— Хорошо? Большую его часть я ползала и мычала!
— Это было забавно, — рассмеялся Ли, — особенно, когда ты пыталась свалить андроида. Такое сердитое у тебя лицо было!
— А я его еще и активировала! — поддакнула я. — Ликвидатора — активировала! Как стыдно…
Я схватилась за голову, не зная, то ли смеяться, то ли переживать. Чтобы меня оставили в покое одногруппники, я должна была показать прекрасные результаты. Стало быть, возникает вопрос: можно ли считать мое прохождение игры прекрасным результатом?
Ли подошел ко мне и неожиданно встал передо мной на колени.
— Что ты делаешь? — испуганно проговорила я и так отклонилась на спинку, что табурет начал заваливаться назад. Малейв взялся за передние ножки и поставил табурет, как нужно.
— Что ты делаешь?!
— Любуюсь, — задумчиво произнес курсант. Он смотрел на меня и в то же время сквозь меня; прекрасные глаза старшей расы были непроницаемы, и понять, какие чувства в них отражаются, было сложно, если не невозможно.
Да и со своими чувствами я разобраться не могла. С одной стороны, в опасной близости от меня был манипулятор и интриган, который хотел избавиться от моего брата и заполучить меня в коллекцию земных трофеев, с другой стороны — у моих ног был бесподобный образчик мужчины. Пальцы Ли скользнули по моим коленям.
— Нравится? — слабый шепот едва добрался до моего сознания.
— Что? — также невесомо прошелестела я.
— Для центаврианского мужчины избранница — это госпожа, перед которой он с покорностью стоит на коленях. Один ее ласковый взгляд стоит чести, долга, жизни.
— Зачем ты говоришь мне это? — пролепетала я взволнованно, теряясь во власти его взгляда, в соблазняющих интонациях его голоса, в терпком аромате цитрусовых, который исходил от него.
— Чтобы ты знала.
Он убрал руки от моих ног, встал, и, как ни в чем не бывало, начал разливать йогурт по стаканчикам, раскладывать ломтики манго и лепешки по подносам.
А я медленно покрывалась краской смущения, потому что чувство, что я совершенно беззащитна перед ним, распирало изнутри, и я не знала, то ли нравится мне это, то ли нет.
— Хочешь? — Ли указал на поднос.
Я вскочила со стула и позорно сбежала, и щеки у меня горели, как будто Малейв не поесть предложил, а отдаться ему прямо в палате.
Малейв не ушел и позже, когда закончил разносить подносы и помогать медсестре. Я сидела на своей кровати и настороженно следила за перемещениями коварного центаврианина. С меня уже слетели его чары, и в душе клокотала ярость. Как этот цвин смеет приходить ко мне и говорить такие вещи? Неужели думает, что я очаруюсь и сдамся, после того, что было в каре и перед этим?
Я фыркнула, и с досадой поняла, что именно так он и думает. Мне отчаянно не хватало опыта, чтобы противостоять ему, чтобы говорить правильные вещи в правильное время и не считать себя рядом с ним дурочкой. Все, что я знала о старших, так это то, что младшие для них — это развлечение, не больше. Моя подруга изрядно пострадала от одного такого, и в чувство так и не пришла. Младшие стали для нее неинтересны, а старшие по-прежнему оставались недосягаемыми идеалами.
Может, хватит уже отмалчиваться и бегать от него? Может, стоит все выяснить, пока еще не случилось катастрофы?
— Малейв! — позвала я и сама удивилась, как агрессивно прозвучал мой голос.
Курсант неспешно подошел ко мне; в руках он держал стопку полотенец. Нет, вы только поглядите на него: весь выглаженный, причесанный, идеальный, и даже легкое недоумение в зеленых глазах не наиграно!
— Тебе что-то нужно?
— Да! — уверенно сказала я и поняла, что уверенность покинула меня так же быстро, как и навестила. Что сложного в том, чтобы спросить напрямую, что он от меня хочет? Все! Все сложно! Язык отнимается, и руки холодеют! — Скажи медсестре, чтобы отпустила меня. Я хорошо себя чувствую и могу вернуться в казарму.
— Рано. Тебе следует отдохнуть.
— А тебе не нужно возвращаться в казарму? Скоро отбой. И почему ты развлекаешься здесь, пока остальные учатся?
— Мои занятия закончились до обеда. А в свободное время я вызвался помогать в медсанчасти. Еще будут вопросы?
— Я могу посмотреть запись нашей игры?
— Рано, — отрезал мужчина. — Тебе нужно отдохнуть.
— Заладил, как понги [6]… — поняв, что отбрить его у меня не хватит духу (а ведь ранее получалось!), я разозлилась на саму себя.
— Ты очень раздражена, — заметил Ли, и присел рядом. — И напряжена.
Он коснулся рукой моего плеча, и я шарахнулась в сторону, в полной мере подтверждая его слова:
— Что ты делаешь?
— Пытаюсь тебя успокоить. Если не забыла — я эмпат.
— Я не нуждаюсь в твоей помощи!
— Ты меня так боишься, что это даже смешно.
«Смешно?» А не забыл ли он, что чуть не переломал мне ребра в том каре, когда ему не понравились мои слова?
— Малейв, ты непредсказуем! Как я могу быть спокойна в твоем присутствии?
— Непредсказуем? — тоскливо повторил он. — Нина, мои поступки более чем предсказуемы. Я всего лишь хочу тебе помочь, снять напряжение. Покричи на меня, побей, можешь даже оскорблять. Я все снесу во имя твоего душевного исцеления.
— Какое удивительное самопожертвование!
— Чего только не сделаешь ради любви.
— Лю-ю-юбви? — протянула я одновременно сердито и удивленно. — Надо же. Я думала, любовь у центавриан замещает расчет.
— Вы, младшие, любовью называете страсть, влечение, влюбленность — и все что угодно, но только не истинное чувство. Вы еще не понимаете, что это.
— А вы, старшие, понимаете? И почему ты вообще завел разговоры о любви, Малейв? — собравшись с духом, я задала и главный вопрос: — Почему ты преследуешь меня?
— Хочу понять, что влечет меня к тебе.
— А это не так уж важно, — сказала я с мстительным удовольствием, — потому что меня к тебе не влечет совсем.
— Ты в этом не уверена.
— Уверена!
Он покачал головой, встал с кровати, поудобнее перехватил полотенца и направился к выходу. С торжествующей улыбкой, чтоб его! Цвин рогатый!
Как оказалось, к игре в академии на самом деле относились, как к развлечению. Никто не объявлял сплоховавшим выговором, не заносили пометок в личные дела, если что-то в игре было не так. Для всех это был только способ развлечься и встряхнуться. Для всех, кроме самих участников.
