Поколение солнца (СИ) - Спящий Сергей Николаевич (книги серия книги читать бесплатно полностью TXT) 📗
— Я и вас заберу, когда вы вернётесь. Если, конечно, не попадёте к моему сменщику.
— Спасибо.
— Не за что. Это моя работа.
Когда привратник звёздных врат в форме работника путей сообщения улыбался, в уголках глаз собрались звёздочкой морщинки.
— Счастливого пути! И счастливого возвращения, — пожелал машинист.
— Хорошо! Спасибо!
Глухой, нарастающий гул спускающегося челнока застал Миха во время регистрации в здании вокзала. Он поспешил заполнить оставшиеся формы и закрыть летающие вокруг полупрозрачные регистрационные окна. Поднял на лоб очки-визор — для доступа в расширенную реальность — снял с правой руки перчатку тактильного интерфейса и вывалился из личного сенсорного кабинета в реальное пространство.
В реальности, по полупустому второму этажу здания вокзала, расхаживали человек двадцать. Разглядывали развешенные по стенам картины нарисованные выпускниками Подлунского художественного училища.
Не интересующиеся подлунской художественной живописью люди скучали в зале ожидания. Сидели среди фикусов, заморенных папоротников с опущенными книзу листьями и карликовых пальм в массивных, наполненных сухой землёй, кадках. Услышав гул спускающегося челнока, все они поспешили к выходящим на посадочное поле космодрома большим панорамным окнам.
Мих присоединился к зрителям, прижавшись лбом к толстому, прохладному стеклу. Вот чудно — полуденное солнце жарит, а стекло дышит прохладой.
Чёрная точка в небе приближалась, росла. Вместе с ней возрастал и гул. Вскоре точка превратилась в овал. Удалось различить равносторонний треугольник основных двигателей, сейчас работающих в слабосильном, экологичном режиме. Трёхугольное расположение двигателей являлось характерной чертой челноков серии «Сокол». К двигательному отсеку крепилось бочкообразное тело, отличительная черта модификации «2М». Короткие крылья, являлись продолжением рёбер жёсткости и позволяли худо-бедно маневрировать в атмосфере.
Почти год назад Мих впервые сел за пульт управления старенького «КИСа», одной из первой модификаций линии орбитальных челноков среднего радиуса действия серии «Сокол». После насыщенных месяцев обучения и десятков полётов на виртуальных тренажёрах, впервые сел за пульт управления настоящего орбитального челнока. Начиная собирать пятьдесят часов налёта, необходимые для подтверждения начальной квалификации пилота.
Всего-то и нужно было в первый раз, что поднять учебный «КИС» и опустить обратно. С готовым перехватить управление учителем-инструктором за дублирующим пультом управления. Даже на орбиту подниматься не требовалось. Так, скользнуть по границе атмосферы и вернуться на учебный космодром. Но как же переволновался он тогда! Ноги — ватные, голова — чугунная, пустая. Только руки жили собственной жизнью, выполняя знакомую, по тренажёру, последовательность проверки состояния бортовых систем и предстартовую подготовку.
Райской музыкой и величайшей наградой прозвучал вердикт учителя-инструктора после посадки: — Для первого раза недурно.
Чуть позже он выходил на орбиту, выполнял манёвры, стыковался и расстыковывался с орбиталкой. А три месяца назад, перед выпуском и положенным после выпуска обязательным циклом восстановительного отдыха перед первым назначением — они всем учебных курсом пришли на взлётное поле. Тройка давно списанных, переведённых в учебные тренажёры для обучения новичков, «КИСов» стояла на взлётном поле, ожидая пока очередная порция новичков-курсантов, закончит зубрить теорию и летать на виртуальных тренажёрах и может быть допущена к пульту управления настоящего, пусть и учебного, корабля.
— Спасибо, — от души поблагодарил Мих «своего» КИСа. — Спасибо за то, что позволил научиться летать.
Первый полёт, как первая любовь или первая, настоящая, взрослая работа, а не детские «практики» и «пробы». Три вещи запоминаются на всю последующую жизнь: первая любовь, первая взрослая работа и первый полёт. Прекрасная мощная машина, послушно слушающаяся пилота. Ведь, по сути, что такое человек? Человек это поступки, то, что он сделал или пытался сделать. Человек это его память.
Гул перешёл в грохот. Спускающийся сокол застыл над посадочным полем, рея и подрагивая на слабой тяге работающих в экологичном режиме двигателей. Мгновение и гул стих, вместе с выключенными двигателями. Челнок грузно опустился и замер. Обрушившаяся, после прекращения грохота, тишина оглушала.
Мих оценил мастерство пилота опустившего машину точно в центр посадочного квадрата. Отклонение в пару десятков метров считалось вполне допустимым. А здесь точно в центр. Мастер!
Сейчас к приземлившемуся челноку подвезут трап и прилетевшие пассажиры сойдут на опалённые плиты посадочного поля. Затем челнок отбуксируют с в ангар. Проведут диагностику систем, техобслуживание, пополнят запасы рабочего тела и прочие расходники. Тем временем на взлётное поле, к башням-мачтам, отбуксируют другой челнок. На борт поднимется команда пилотов. И, если не будет выявлено каких-либо дефектов, меньше чем через час, начнётся подготовка к полёту. Челнок повезёт Миха на Луну, где он вживую познакомится с остальными членами своей бригады и они получат корабль. Современный, прекрасный, свой собственный корабль-станцию. Авансом выдаваемый государством для разработки и исследования богатств астероидного пояса. Кредит доверия, который нужно будет отработать упорным трудом.
Мих заснял посадку челнока через визор. Сохранил запись в архиве. Ничего особенного, но это первая весточка пространства. Односерийный брат-близнец этого челнока поднимает Миха за край неба и доставит в советско-китайский лунный город Селеноград.
Мих выбрал красивый кадр висящего над посадочным полем челнока. Сохранил в виде картинки и отправил на почту старшей сестре Екатерине.
Катька, двадцатилетняя дылда с великолепными, соломенного цвета, волосами, заплетаемыми ею в пару длинных роскошных кос, приходилась старшей сестрой Миху. Старших сестёр не выбирают, как, впрочем, не выбирают и младших братьев.
Катька была отличной девчонкой. В детстве она присматривала за Михой, а Мих присматривал за младшей сестрёнкой — Ликой. Так и жили, присматривая друг за другом, пока жизнь не разбросала кого замуж, а кого в ЮнКомы, а затем и в комсомол. Вот как забавно вышло. Мих — юнкомовец и комсомолец, а его старшая сестра до сих ходит в «пионерках». Зато она уже год как старший технолог на фабрике биосинтеза.
— Я улетаю, Катька! — написал сестре Мих.
Ответа не получил. Рабочий день приближался к середине, и Катька была не в сети. Ничего, прочитает, когда подключится.
Возбуждённые зрелищем приземляющегося челнока, пассажиры отлипали от окон, рассаживались в зале ожидания. Большое табло под потолком показывало оставшееся до начала посадки время — сорок минут. Цифры горели жёлтым цветом. Это означало: предстартовая проверка челнока ещё не завершена и если будет найден какой-то дефект, то старт может, в общем-то, отменится.
И вот в тот момент произошло, без преувеличений, важнейшее, в моей жизни, событие. Папа в первый раз увидел маму! Самый первый раз, представляете?!
Мишка Майоров — семнадцатилетний юнкомовец, мой будущий отец, увидел взведённую, словно пружина, девчонку в белой спортивной куртке с красным воротником, красными манжетами и объёмной вышитой красной нитью надписью на груди «Ленинград-2061». Увидел мельком. Буквально скользнул взглядом. Заинтересовался. Но Миха отвлекла хлопнувшая по плечу рука.
— Мишка?
— Серый! Какими судьбами?
— На Орбиту-7 лечу.
— Так она не достроена, — удивился Мих.
— Она, брат, вообще не построена. Половина модулей станции ещё на лунных складах лежат. А те, что подняли, болтаются в точке расположения станции связанные тросами как… в общем сам понимаешь. Но и я лечу не туристом, а монтажником. Туда вообще много наших командировали. Будем собирать несущий каркас станции под наблюдением старших товарищей, встраивать модули, герметизировать. Когда закончим, сами уже будем старшими: опытными и многомудрыми.
