Звёздный детектив (СИ) - Арсенюк Илья (книги без сокращений .TXT) 📗
— Откуда ты все это знаешь?
— Читаю понемножку, — усмехнулся Перов. — Хочу попасть на гражданке в геологическую корпорацию. А что, опыт приличный и образцов я за время службы собрал достаточно. Куча интересных экземпляров с десяти колоний. Нравится мне это занятие, а вот стрелять не очень. А ты, сержант, чем думаешь заняться?
— Еще не знаю, — соврал Валенса. — Есть пара вариантов. Может быть, в юристы подамся.
— На Компанию, стало быть, хочешь горбатиться?
— На кого-то все равно придется… Ладно, хватит трепаться. От слов смелее мы не станем. Пошли дальше.
Валенса двинулся первым. Шаг в шаг за ним шел Перов, постоянно оглядываясь назад. С продвижением запах становился ощутимее, даже новые респираторы, которые распорядился выдать Дикси, плохо справлялись с удушающим ароматом. Преодолев метров двести, Валенса чувствовал себя как после опиумного сеанса в бандитском притоне Подножья. Туннель делился на две ветки. Повернув голову, Валенса жестом приказал Перову выбрать правую. Тот поначалу заартачился, но Валенса погрозил ему кулаком и показал на рацию. Приложив к голове два пальца, Перов пожелал сержанту удачи и исчез в своем направлении. Постояв на перекрестке, Валенса нагнул голову, чтобы не удариться об острый выступ, и зашагал вперед. Его ноздри понемногу привыкли к зловонному запаху. Через некоторое время он заметил, что свет становится ярче. Туннель плавно переходил в просторное помещение. Прижав винтовку прикладом к груди, свободной рукой Валенса прикрыл глаза.
Туннель привел в большую пещеру, заставленную ящиками, тюками и сваленными друг на друга железными листами. В центре стоял фонарь, который обычно вешали на вездеходы. Сверху виднелась круглая дыра с клочком звездного неба. В пещере было тепло и сухо, на гранитном полу постелено пушистое покрывало. Ступив на него, Валенса не услышал своих шагов. Оценив обстановку, он немного расслабился. Присев на один из ящиков, снял с пояса рацию и вызвал на связь Перова:
— Как слышишь меня, прием?
Рядовой ответил после небольшой задержки:
— Погано слышу, сержант. Ты сейчас где, прием?
— Похоже, на складе. А ты, прием?
— Возвращаюсь…
Помехи помешали Валенсе разобрать сказанное Перовым до конца. Он повторял свой вопрос до тех пор, пока не получил нормальный ответ.
— Я зашел в тупик, поэтому вернусь на развилку и двинусь к тебе навстречу, сержант. Жди, конец связи.
Отключив рацию, Валенса слез с ящика. Кажется, угроза миновала. Придерживая одной рукой винтовку, он с любопытством приоткрыл крышку ящика и заглянул в середину. Его словно током ударило. В голове, как в калейдоскопе из рассыпанного цветного стекла, сложился ясный узор. Он должен был догадаться. Трое часовых в костюмах, подземное хранилище, фонарь, запах серы и ящики с этим… С самого начала это была ловушка. Для него. Схватив рацию, он закричал в нее:
— Перов, слышишь меня, прием! Отвечай, черт побери!
— Да, слышу. Прием! Что случилось?!
— Поворачивай назад и вали отсюда…
— Какого черта, я уже вижу свет!
Валенса бросился к коридору и начал махать руками, срывая голос на крик:
— Перов, это западня, берегись!
Он увидел темный силуэт в глубине туннеля. А потом его ослепило вспышкой. За ней последовал грохот. Взрывная волна швырнула Валенсу на ящик, развалившийся под ним на части. Из ящика вывалились гнилые продукты. С отвращением сержант стряхнул с себя личинок. Очнувшийся мозг опять заработал, раскручивая маховое колесо инстинктов. Валенса начал сбрасывать ящики на пол, образуя вокруг себя баррикаду. Залегши за ней, он выставил винтовку, готовясь встречать гостей. Он слышал топот сапог и переговоры повстанцев между собой, но они не спешили штурмовать пещеру.
— Эй, ты, там внутри, сдавайся!
В ответ Валенса трижды выстрелил в глубину туннеля. Кто-то вскрикнул, послышались проклятия.
— Ты окружен, солдатик! — вновь обратился к нему тот же самый голос из туннеля. — Твой приятель мертв, как и еще один, который был с тобой на холме.
«Эдкин, болтливый сукин ты сын», — горестно подумал Валенса и сделал предупреждающий выстрел в проход туннеля.
— Сколько патронов в твоей винтовке?
— Подходи, посчитаем! — отозвался наконец Валенса.
Руки его дрожали, лицо заливал пот, глаза невыносимо жгло, но он не боялся. Странное чувство, будто в нем опустили «рычаг страха» в положение «выключено».
— Вы сами сюда прилетели! — крикнул переговорщик. — Мы не хотели этой войны!
— Я тоже, — неизвестно почему, но Валенсе захотелось в этом признаться.
— Это наш дом. солдатик, понимаешь? Что ты будешь делать с теми, кто вторгается в твой дом? Ты разве не захочешь защитить его, защитить свою землю и семью от захватчиков? За кого ты воюешь? На чьей ты стороне?
Валенса не знал. Изнутри вынырнула такая простая и ясная истина: а чего, собственно говоря, он тут делает? Ради кого сражается? Майор болел идеализмом, такие, как Эдкин, воевали ради семьи, у Перова была мечта, а у него? Чего хотел Роман Валенса?
— Ты еще жив, солдатик?
— Жив, — осипшим голосом ответил Валенса.
— И не будешь сдаваться?
— Пожалуй, нет.
— Воля твоя.
Из отверстия сверху посыпались камни, и внутрь влетела дымовая шашка. Респиратор спас его от удушья, но дым разъедал глаза. Чтобы защитить их, он надел ПНВ. Мир стал темно-зеленым.
С ним больше не говорили. В него стреляли. Повстанцы появлялись отовсюду: спускались на тросах сверху, появлялись из туннеля. Он едва успевал менять обоймы. Заряды свистели и рикошетили от стен. В него попытались запустить гранатой, но Валенса пинком отбросил ее в сторону. Взорвавшись, она осколком зацепила его ногу.
Время текло так медленно, что, когда импульс прожег ему кожу на виске, оно совсем остановилось. Как будто пещера наполнилась невидимым желе: чтобы сделать минимальное движение, он преодолевал сильнейшее сопротивление тела. Голова гудела, раскалываясь на тысячу маленьких колоколов. Валенса почти ослеп. Он продержался так долго, потому что повстанцы хотели взять его живым.
Внезапно он осознал, что наступление прекратилось. Дым еще клубился по земле, догорали в пламени доски и ошметки ткани. Отбросив разбитый ПНВ, Валенса разжал пальцы, сведенные судорогой на рукоятке оружия. Попробовал подняться, но на это не хватило сил. Острая боль пронзила левую ногу. На четвереньках он пополз к туннелю. Путь ему преграждал один из выживших клонов. На животе у повстанца зияла крупная рана, а в дрожащей руке он сжимал импульсник. Увидев Валенсу, он попытался выстрелить, но заряды кончились. Тогда он отбросил оружие и сказал:
— Радуйся, твои пришли, солдатик…
Сержант узнал этот голос, настойчиво добивавшийся его сдачи. Сунув руку под одежду, Валенса достал чудом не разбившуюся бутылку с коньяком. С трудом отвинтил неповинующимися пальцами крышку и приложил горлышко к губам повстанца. Тот выпил и закашлял. Посмотрел на Валенсу и признался:
— Я не боюсь умирать.
Валенса молча кивнул.
— Хочешь, открою тайну? Мы завидуем вам, людям. А знаешь, почему? У вас есть имя, есть память, жизнь, наконец. Не пересаженная в инкубаторе, не одолженная у оригинала, а личная, неповторимая, единственная. Ты не представляешь, каково это — жить чужими воспоминаниями, чужой жизнью.
— Представляю, — сказал Валенса.
Посмотрев ему в глаза, клон печально качнул головой:
— Ты хороший боец, постарайся выжить, такие, как ты, многое могут изменить…
— Лучше я останусь в стороне от перемен.
— Не всегда выбор зависит от тебя, мой юный враг. Прощ…
Он не договорил. Глаза повстанца закатились, он вздохнул в последний раз и ушел навсегда.
Этого Валенса уже не видел. Он потерял сознание от потери крови, а когда очнулся, над его больничной койкой с радостной миной склонился майор Дикси и что-то говорил об ордене «За доблесть», повышении в звании, но Валенсе было наплевать на него, обещанные почести и все остальное на свете. Все, чего он хотел — это покоя и долгого сна.
