Звёздные Войны. Battlefront II. Отряд «Инферно» - Голден Кристи (электронную книгу бесплатно без регистрации txt) 📗
Гидеон, уроженец Куата, осиротел в десять лет, когда повстанческий диверсант взорвал бомбу на судоверфи. Его родителей убило взрывом. Гидеон скорбел и по ним – хотя тоже наедине с собой, засев в своей комнате в куатском доме, таком огромном и пустом. На это у него было всего несколько дней, пока опекун занимался его зачислением в школу.
Опекун считал, что школа послужит адекватной заменой семье. Конечно, это было не так, но со временем Гидеон оценил тот факт, что школа заставила его повзрослеть, научила нужным навыкам. А еще… там он познакомился с Иден. Хотя она была на несколько лет младше, Гидеону в качестве напутствия посоветовали брать с нее пример, и вскоре он проникся к девочке уважением. Иден была настоящей Версио. Несмотря на юный возраст, она была такой же целеустремленной, как отец, и училась на отлично. Позже они одновременно поступили в Имперскую академию на Корусанте – и теперь уже Иден заставляла Гидеона попотеть.
После Вардоса они стали не то чтобы друзьями – как учила директор школы, дама-аквалиш по имени Глэб, юные имперцы не заводят «друзей», а только «союзников», – но их можно было назвать коллегами. Обоих объединяло чувство яростного соперничества – уважительного и удивительно дружелюбного. Иден постоянно опережала его, но от этого симпатия Гидеона к ней нисколько не ослабевала. Успехи Иден только подстегивали его. Словно брат и сестра, которыми они на самом деле не являлись, оба боролись за признание. Было немного завидно, когда Иден получила вожделенное назначение на «Звезду Смерти», в то время как ему, который был опытнее и старше на пять лет, пришлось довольствоваться ролью пилота СИД-эскадрильи на борту «Броска».
До сего момента Гидеон считал назначение Иден смертным приговором. Разделить с кем-то свою муку он не мог и не хотел; практически все, кого он знал, потеряли на «Звезде Смерти» друзей или близких, однако никто не выглядел настолько же убитым горем. Молодой офицер никак не мог объять умом ту громадную пустоту, которая образовалась в его мире после смерти Иден Версио. Потеря единственного человека, который больше десятка лет неизменно присутствовал в его жизни, стала неожиданно сильным ударом.
А сегодняшняя новость разом вдохнула в него новые силы. Иден выжила. Еле скрываемая радость была такой бурной, что Гидеон даже бровью не повел, когда адмирал Версио тяжело вздохнул и несколько резко пророкотал:
– Естественно, погибли все, кто в тот трагический момент физически находился на станции. Но владыка Вейдер, лейтенант Версио и еще несколько пилотов на станции не находились. Она была в своем СИД-истребителе.
Гидеон осторожно произнес:
– Хоть какое-то светлое пятно на фоне этой трагедии.
– Признаться, я и сам был весьма рад, услышав данную новость.
Это откровение удивило Гидеона, поскольку было совершенно не в стиле Версио. Воздержавшись от комментариев, он спросил:
– Как же это случилось?
– Согласно рапорту лейтенанта Версио, ее истребитель был поврежден взрывом. Ей удалось совершить аварийную посадку на поверхности четвертой луны Явина, катапультировавшись перед тем, как машина разбилась. Избежав обнаружения, она избавила мятежников от одного корабля, оснащенного гиперприводом. Добравшись до пространства Империи, она немедленно назвала себя. Она уже обо всем отчиталась и сейчас проходит лечение на Хосниан-Прайм.
К концу адмиральской речи Гидеон уже начал улыбаться, но затем спохватился и придал своему лицу нейтральное выражение. «Ну конечно, это ведь Иден».
– Весьма впечатляет. Ваша школа, сэр! – произнес он.
– Нет тут ничего впечатляющего, – проворчал Версио. – Лейтенант Версио сообщила, что мятежники праздновали вовсю. – Голос адмирала прямо сочился презрением. – Нет ничего выдающегося в том, чтобы расправиться с парой пьяных охранников.
Гидеон знал адмирала Версио всю свою жизнь, но никогда не видел, чтобы тот пространно рассуждал о чем-либо помимо славы Империи, а потому решил, что старик зря преуменьшает опасность. После своей обескураживающей и ужасающей победы мятежники неожиданно предстали как сила, с которой необходимо считаться. Гидеону не верилось, что они могли расслабиться и напиться на посту – даже после удара, который они нанесли по врагу. Он знал, что Версио и сам это понимает, но адмирал вел себя… в общем, как адмирал.
Версио упомянул, что Иден «проходит лечение», а это значило, что она ранена.
Гидеону пришла в голову другая мысль. Он помедлил, но счел себя обязанным спросить:
– А… ее матери…
– Зихей Версио уведомлена. – Сухой тон ответа был предостережением, которому Гидеон счел нужным внять.
Версио развелись, когда Иден было пять лет, и с ее матерью Гидеон не был знаком. Иден о ней почти ничего не рассказывала, хотя Гидеон знал, что они продолжают общаться. Он припомнил, что последний раз, когда Иден упоминала о матери, она обмолвилась, что Зихей нездорова, но с тех пор больше о ней не говорила. Зихей была знаменитой художницей, состояла в Коалиции за прогресс [1] и – по крайней мере, до своей недавней болезни – ездила с планеты на планету, рисуя вдохновляющие плакаты для представителей разнообразных культур. Гидеон никого так не уважал, как человека, перед которым сейчас стоял, но он не мог себе вообразить, каково приходилось его жене… особенно учитывая тонкую артистическую натуру Зихей.
Помимо теплой, светло-бронзовой кожи и черных волос, Иден унаследовала от матери и любознательность, но волевым подбородком и сильным характером ее наградил отец.
– Спасибо, что дали знать, сэр, – сказал Гидеон. – Однако… я так понимаю, вы вызвали меня с «Броска» не для того, чтобы сообщить о спасении лейтенанта Версио.
– Верно, но данный вопрос мы будем обсуждать у меня в кабинете завтра в девять утра. К нам присоединятся лейтенант Версио и еще двое. Я распорядился приготовить для вас номер в «Дипломате». Прошу вас проследовать туда и ни с кем не разговаривать. Свободны, лейтенант.
Обычно после этого Гидеон откозырял бы и ушел, но у него оставалась еще одна просьба.
– Сэр! Могу ли я поговорить с Иден?
Седые брови Версио поползли наверх.
– Как я уже сказал, она присоединится к нам завтра утром.
– Я понял, сэр… но, если позволите, я бы хотел поговорить с ней наедине.
Версио пристально посмотрел на Хаска и кивнул:
– Хорошо, я перешлю вам координаты. Можете связаться с ней, как окажетесь в своем номере.
Гидеон не стал спрашивать, почему так. Он знал, что разговор будет прослушиваться.
Имея дело с Гарриком Версио, следовало помнить, что ты под колпаком.
При обычных обстоятельствах Гидеона поселили бы в казарме, в квартире для приезжих офицеров, но было ясно, что вопрос, который адмирал собирался обсуждать с ним и со своей дочерью, относится к особо секретным – как и личности еще двух приглашенных.
Против перемены жилища Гидеон отнюдь не возражал. Комфортабельный челнок для особо важных персон доставил его на один из верхних уровней планеты-города – 5120-й, недалеко от кабинета Версио в штаб-квартире Имперской службы безопасности, расположенной в Федеральном округе.
Двери лифта открылись на этаже с единственным проходом. Когда-то, в славном прошлом этого отеля, постояльцы явно ценили практически полное уединение. Перед дверью навытяжку стоял охранник.
– Ваше удостоверение, сэр, – отрывисто произнес солдат. Озадаченный, Гидеон вручил ему кодовый цилиндр. Охранник просканировал устройство маленьким терминалом, затем отступил на шаг и приложил ладонь к квадратному считывателю на двери. Та с шипением открылась. Из темноты повеяло прохладой.
– Добро пожаловать, лейтенант Хаск. Я буду снаружи, – сказал охранник. – Если вам что-нибудь понадобится, свяжитесь со мной.
– Спасибо, – ответил Гидеон и шагнул внутрь. Огромный номер приветственно осветился огнями. Интерьер был роскошным, но в то же время строгим. Дальняя стена целиком состояла из усиленного стекла. Гидеон знал, что самый верхний уровень отеля расположен выше облаков, но этот этаж находился под ними, так что за окном была видна городская толчея Корусанта.
