Лунный нетопырь - Ларионова Ольга Николаевна (книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Бесформенный массив заброшенной купины громоздился перед нею, и она, не оглядываясь, послушно шагнула под неумолчно шелестящий свод. Бесчисленные невидимые создания копошились вверху, стряхивая вниз какую-то шелуху; временами с глухим стуком шлепались крупные плоды или орехи.
Бесшумный порыв ветра пахнул сзади — она поняла, что это взмах крыльев, уносящий Лунного Нетопыря. И без единого слова прощания.
Интересно, о чем он думал, улетая?
О том, что в следующий раз он узнает, какого цвета твои глаза…
Пожалуй, желания совпадают. А теперь — домой. Домой!
Вот только что сказать дома?
Ну, на то ты и женщина…
Что ж, посмотрим, как это получится…
А дома получилось абсолютно естественно:
— …прямо с седла — и в море. Платье вот порвала, колючки там под водой какие-то, похожи на каменные… — Она стояла перед мужем, стягивая в кулачке ворот порванного платья легкая, юная, солгавшая, и ни чуточки не виноватая; совсем как в те невозвратимые времена, когда они с братьями совершали разбойничьи набеги на запретные сады королевского лесничего Иссабаста; да и лгать-то оказалось так же просто и естественно, как тогда — собственному папеньке-королю.
Хорошо еще, забирая коня с восточного мыса, догадалась заблаговременно окунуться с головой.
— Колючки каменные? — Хмурый супруг придирчиво оглядывал ее, мокрую и неуязвимую. — Кораллы это. Тебе крупно повезло, что ни царапинки нет. А могла здорово пораниться. Смотри-ка, и губы у тебя совсем синие!
Знал бы он, отчего… Но прикосновение сумеречного демона не оставило ни обещанной боли, ни чувства оскорбленного достоинства и уж тем более — желания расквитаться. В самый первый раз, когда она только увидела его — пепельную тень на чужом небе, ей представился человек, которого она будет ненавидеть. Но сейчас он вспоминался, как… пожалуй, всего лишь как инопланетный зверь, которого любопытно было бы приручить.
Она беззаботно пожала плечами:
— Перекупалась. Море закатное, золоченое, вылезать не хотелось — тихо там, никаких плавучих мордастых сюрпризов вроде давешней сирвенайи. Плещешься себе, как рыба в воде…
Всемогущество так нежданно возвращенной юности — не иначе как оно обострило память, замусоренную житейской шелухой, возвращая ее к проклятой нерешенной загадке.
Как рыба в воде! Вот что пришло ей на ум перед тем, как она увидела среди придонной зелени эту пятнистую тушу.
Она научилась чувствовать себя в море, как в родной стихии: но ведь не одна она — все.
Вся дружина. Вся!
Недаром Паянна предсказывала, что воспоминание придет в самый неожиданный момент.
— Постой, постой!.. Все это мелочи, муж мой, любовь моя. Они подождут. А сейчас припомни-ка, кто из дружинников резвился с тобой в море в тот момент, когда на пороге дома появился этот хохлатый крэг?
— М-м-м… Борб, Пы и Ких. Но ведь и я находился там же!
Ага, только спиной к ним. Ты же сам сказал, что следил за Ю-ю, который карабкался по камням, догоняя Фируза с Кукушонком. Но даже если бы ты глядел с берега на море, то наверняка и внимания не обратил бы на то, что кто-то из этой троицы нырнул и теперь находится под водой уже целую минуту. А минута — это очень много, около ста ударов сердца. За это время можно было успеть в один миг очутиться где-нибудь в заранее условленном месте на Равнине Паладинов, отправить венценосного крэга к нам в Бирюзовый Дол, и затем так же незаметно вернуться обратно под воду.
— Знаешь, это уж чересчур сложно, как говорится, левой рукой за правым ухом.
— Но все простые варианты мы уже рассмотрели и отбросили. И с этим не поспоришь.
Звездный эрл растерянно почесал за ухом именно той рукой, которая только что упоминалась:
— Так кого ты подозреваешь? По-моему, все трое отпадают: Ких отличается прямо-таки щенячьей преданностью, почти как… как Гаррэль. Пы безнадежно туп для такой хитроумной комбинации. Борб… Я бы сказал, что это — эталон положительности, он заведомо непогрешим, как любимый мальчик кесаря… ох, извини. А главное, ни у одного из них нет, как говорят наши земные детективы, главного: мотива.
— От таких словечек пахнет залежалым пергаментом, со всех сторон обгрызанном крысами. В остальном я с тобой согласна. Так что нам остается одно: не выдавая своих подозрений, внимательно наблюдать за каждым из этой троицы.
Командор снова почесал за ухом:
— У тебя, как ты сама похвалялась, здорово получаются диалоги со своим внутренним голосом. Может, спросишь его?
— Гениальная мысль! — Она не удержалась — подпрыгнула, хлопнув влажными ладошками. — Сейчас: ау-у, ваше потаенное высочество!.. Молчит. Впрочем, я его на Джаспере ни разу и не слышала; похоже, на родной земле он просто отсыпается.
— А может, не согласен работать на голодный желудок? Ты ведь не ужинала.
— И не хочется. Знаешь, у меня такое ощущение, словно я все еще летаю… Не хочется утрачивать эту сказочную легкость.
— С чего бы это?
А действительно, с чего бы?..
Сумеречное лицо, склонившееся над нею с восторженным изумлением — не в нем ли причина?
Как бы не так! Навидалась она на своем веку восторгов. Не в первый раз. И не в десятый. И не в сотый.
Но впервые с тех пор, как она перестала резвиться на зеленом лугу их ребяческих игрищ, ей влепили мячом по голове да еще подставили подножку и, если честно признаться, ткнули носом в землю.
И похвалили за увертливость, между прочим.
Неужели именно этого ей и недоставало?
Выходило, что так.
— Вот завтра слетаю на Сваху — надо же в конце концов разобраться с этим пятиногим шариком — тогда в тамошней тишине и посоветуюсь со своим внутриутробным подсказчиком, что это со мной и отчего.
— Ты главное спроси, как распознать, кто из нашей подозреваемой троицы нас предал и как вывести его на чистую воду.
— А ты не боишься, муж мой, что я со всем этим чревовещанием в сибилло бесполое превращусь?..
Однако все шуточки относительно внутреннего голоса вылетели у нее из головы сразу же, как только «шарик» затрещал…
Это нелепое архитектурное сооружение поражало своей бессмысленной величиной даже тогда, когда она глядела на него снизу — облупившийся каменный шар, в поперечнике даже больше их собственного шатрового корабля. Каким-то чудом он удерживался все это время на своих опорах, хрупких и ненадежных на вид; казалось, они вот-вот дрогнут, разминаясь, переступят с ноги на ногу и засеменят, унося прочь эту тусклую охристую сферу, напоминающую вздувшееся брюхо громадного каменного паука.
Но когда мона Сэниа взлетела на верхушку загадочного строения, оно показалось ей еще более несуразным и громоздким. Покатая поверхность (крыши? оболочки?) была покрыта разбегающимися трещинами, точно дно пересохшего озерца, но все они были так узки, что в них едва-едва могло протиснуться лезвие кинжала. Чтобы найти сквозную щель, дающую возможность заглянуть внутрь и при этом не провалиться, пришлось улечься на хрустящую каменную крошку, что при первом же вдохе породило оглушительный, совсем не женский чих.
Тонкая пыль порскнула во все стороны, и тотчас же прямо под носом открылась искомая прореха. Мона Сэниа достала маленький фонарик (тоже из земных сувениров, недаром все дружинники до сих пор считали его обыкновенным волшебным амулетом) и направила вниз тонкий пронзительный лучик. Он, точно шампур, вспорол осязаемо плотную черноту, заполнявшую сферу изнутри, и в тот же миг где-то в смутно угадываемой глубине жарким всплеском взметнулось тысячецветное зарево, порожденное мириадами крошечных трепещущих искр; казалось, целый эльфийский народ, заключенный в эту шаровую темницу, радужным фейерверком празднует свое освобождение от тысячелетнего плена.
Да никто там не празднует. Нет там ни эльфов, никакой другой живой души.
Уже догадалась. Обычные драгоценные камни, гори они синим огнем. Да уж, повезло! Пожалуй, никогда еще разочарование не было столь блистательным — в самом наибуквальнейшем смысле этого слова. Искать тайники древних магов и мудрецов — и наткнуться всего-навсего на замурованную кладовую, все сокровища которой оказались ненужными перед обреченностью людей, копивших эти несметные богатства. От досады захотелось даже плюнуть в щелку (где-то в дальнем уголке сознания мелькнула мысль — пожалуй, такое желание вполне естественно для девчонки, которой только вчера врезали мячом по голове); удержали только настороженные взгляды сопровождавших ее дружинников, которым было велено держаться поблизости, но все-таки на безопасном расстоянии — нелепо было бы закончить свою верную службу под обломками этой пузатой хоромины, ненадежные опоры которой грозили в любой момент подломиться.
