Комарра - Буджолд Лоис Макмастер (бесплатные книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
– Форкосиган! Кой черт здесь происходит?
– Судя по всему, нас убрали с дороги, чтобы не путались под ногами и не мешали Судхе и его друзьям смотать удочки с опытной станции. Надо полагать, они сообразили, что их время вышло. – Майлз подумал, стоит ли сообщать Форсуассону о том, что приклеено к его спине, но решил, что нет необходимости. Мужик и так тяжело дышал от усилий. Форсуассон еще некоторое время монотонно ругался, затем обнаружил, что повторяется, и замолк.
– Расскажите-ка мне об этой схеме изъятия казенных денег, разработанной Судхой, – нарушил Майлз воцарившееся молчание. Тишину комаррской ночи не нарушало ни чириканье птиц, ни стрекот насекомых, ни шелест листвы на слабом прохладном ветерке. И из здания у них за спиной не доносилось ни звука. Только шум работы их респираторов. – Когда вы это обнаружили?
– Только… вчера. За неделю до вчерашнего дня. Я думаю, Судха запаниковал и попытался подкупить меня. Я не хотел ставить в неловкое положение дядю Фортица, обнародуя это, пока он был здесь. К тому же я должен был во всем окончательно убедиться, прежде чем обвинять всех подряд.
А Фоскол утверждает, что ты лжешь. И Майлз уже не знал, кому из них верить. Фоскол вполне могла состряпать улики против Тьена с той же легкостью, с какой подделывала бухгалтерские документы. В этом придется разбираться экспертам Имперской безопасности, и очень тщательно.
Майлз и сочувствовал Форсуассону, и не доверял ему – странное состояние, вызванное мигренью. Он никогда не рассматривал суперпентотал как средство от головной боли, но очень жалел, что у него нет под рукой инъектора, чтобы прямо сейчас всадить хорошую дозу Форсуассону. Позже, пообещал себе Майлз. Но всенепременно.
– И это все, что здесь происходит, вы считаете?
– Что значит «все»?
– Ну, я не совсем… На месте Судхи и его группы, если бы мне пришлось бежать с места преступления… У них был запас времени, чтобы подготовить отход. Возможно, недели три-четыре, если они знали, что тело Радоваша скорее всего найдут в космосе. – И какого черта тело Радоваша там все же оказалось? У меня по-прежнему нет ключа к разгадке. – И даже больше, если у них был подготовлен план эвакуации, а Судха – инженер, насколько я понимаю. В его схеме обязательно должны быть предохранители. Разве не проще было разбежаться в разные стороны, налегке, и попытаться покинуть империю поодиночке или попарно… А не удирать всем скопом, да еще на двух грузовых катерах, полных… За каким чертом им могли понадобиться целых два грузовика? Уж наверняка не для их денег.
Форсуассон покачал головой, слегка сдвинув маску. Ему пришлось потереться лицом о перила, чтобы поставить ее на место. Через некоторое время он тихо позвал:
– Форкосиган?
По его жалкому тону Майлз подумал, что малый наконец собрался с духом рассказать все до конца.
– Да? – поощрительно проговорил он.
– У меня почти кончился кислород.
– Вы что, не проверили?..
В пульсирующем мозгу Майлза вспыхнула картинка: вот Форсуассон хватает свой респиратор из ящика в кабинете и натягивает его. Нет. Он его не проверил. При обычных условиях полностью заряженный респиратор рассчитан на двенадцать—четырнадцать часов активной работы. Маска Майлза предположительно взята со склада, где в обязанности техников входит проверка и дозарядка использованных респираторов перед тем, как снова пустить их в ход. «Не забудь заправить свой респиратор», – сказала Форсуассону жена, а он ее грубо оборвал. Может, Форсуассону свойственно бросать свою экипировку как попало? У него в конторе госпожа Форсуассон не может присматривать за ним так же хорошо, как она это наверняка делает дома.
Когда-то Майлз мог запросто сломать свои хрупкие кости и вытащить руку из оков, пока она не начнет распухать. Как-то раз он проделал этот фортель, по одному весьма достопамятному случаю. Но теперь все кости у него искусственные, и их сломать куда сложнее, чем даже обычные здоровые кости. Единственное, чего он добьется, это просто в кровь изранит руки.
Запястья Форсуассона тоже начали кровоточить, когда он снова стал отчаянно пытаться сломать оковы.
– Не дергайтесь, Форсуассон! – рявкнул Майлз. – Берегите кислород. Скоро сюда кто-то придет. Сидите тихо, дышите медленней и реже. – Почему этот идиот не сказал ему об этом раньше? Или хотя бы не сказал Фоскол. Или Фоскол на это и рассчитывала? Может, она обрекла их обоих на смерть, одного за другим?.. Сколько времени пройдет, прежде чем пожалует обещанная помощь? Дня два? Убийство Имперского Аудитора в процессе следствия считается тяжелейшим государственным преступлением, даже хуже, чем убийство правящего графа, и лишь немногим уступает убийству самого императора. Это стопроцентная гарантия, что все силы Имперской службы безопасности обрушатся на казнокрадов, невзирая на расстояние и дипломатические барьеры. И будут преследовать их десятилетиями, если нужно. Пока не найдут. Это либо чистое самоубийство, либо фантастическая наглость. – Сколько у вас осталось?
Форсуассон прижал подбородок и попытался рассмотреть датчик на баллоне под курткой.
– О Боже! По-моему, он на нуле!
– У этих штук всегда есть аварийный запас. Сиди спокойно, парень! Попытайся взять себя в руки!
Но Форсуассон вместо этого начал рваться еще сильней. Со всей своей немалой силой он раскачивался взад-вперед, пытаясь сломать перила. По его запястьям ручьем текла кровь, перила гнулись и скрипели, но не ломались. Тогда он подтянул колени и, оттолкнувшись, рухнул с дорожки вниз, стараясь своей массой оборвать наручники. Но наручники выдержали, а вот Форсуассон не смог уже подтянуть ноги и вылезти на дорожку. Подошвы сапог беспомощно заскребли по стене. Судорожный кашель привел к тому, что его таки вырвало в маску респиратора. Когда маска наконец при последних судорогах сползла ему на шею, это показалось едва ли не милостью, если бы при этом не открылось его искаженное багровое лицо. Но крики и мольбы прекратились, а затем затихли и всхлипы и клекот. Бьющиеся ноги дернулись в последний раз и обмякли.
Майлз был прав. У Форсуассона кислорода хватило бы еще минут на двадцать—тридцать, сиди он спокойно. Майлз сидел не шевелясь, дышал очень размеренно и трясся от холода. Он смутно помнил, что когда дрожишь, то изводишь больше кислорода, но ничего не мог поделать. Гробовая тишина нарушалась лишь шелестом фильтров и респиратора да пульсирующей кровью в ушах. Майлз повидал немало смертей, включая и свою собственную, но вот эта была, без сомнения, самой страшной. Дрожь сотрясала его тело, а мысли замерли. Они ушли настолько глубоко, что даже баррель суперпентотала вряд ли бы на него сейчас подействовал.
Если он забьется в припадке и у него собьется маска, то он задохнется раньше, чем придет в сознание. И Имперская безопасность обнаружит его висящим рядом с Форсуассоном и тоже залитым собственной рвотой. А ничто так не способствует его припадкам, как стресс.
Майлз наблюдал, как постепенно замерзает слизь на лице трупа, изучал темное небо и ждал.
