Дороги. Часть вторая. - Йэнна Кристиана (читать книги онлайн полностью без регистрации txt) 📗
Ильгет знала уже все, и уже проплакала всю ночь. Но сегодня возвращается Арнис. Так рассудил Господь — он выжил, он возвращается. Как долго в этот раз... Ильгет уже не помнила его, хоть и смотрела каждый день на портрет — лицо помнила, а вот запах, прикосновение рук, движения... Ничего, все придет снова.
— Давай я возьму Дару, — Белла забрала у нее малышку. Арли уже пролезла к стене и впечатала носик в ксиор, высматривая папу.
Сегодня очень тихо. Необычно тихо. Никто из встречающих не разговаривает, все молча смотрят в черное отверстие коридора, откуда должны появиться... Встречающих много — армейцы тоже возвращаются домой.
И вот возникло движение в черном коридоре, и 505й отряд ДС появился первым.
Это было как удар — и захотелось закричать, но Ильгет только сжала губы. Как их мало! Всего шесть человек.
И как они изменились... Господи, как же их мало осталось. Так не должно быть, не должно! Спустя секунду Ильгет узнала Арниса. Не сразу. Он стал другим, кажется... или просто она отвыкла?
— Беги, — сказала за спиной Белла. Ильгет бросилась вперед. Вот Арнис прошел КПП, и шагнул в зал. Прохладная, чуть скользкая на ощупь поверхность бикра... Руки — все-таки знакомые, родные. Прежние. Губы. Радость моя... Ильгет плакала. Арнис вытер ей слезы ладонью.
— Все хорошо, Иль... все хорошо.
Поднял на руки Арли, расцеловал. Ноки подпрыгнула, виляя хвостом, пытаясь лизнуть в лицо забытую хозяйку. Она металась между Ильгет, детьми и Беллой, радостно приветствуя всех.
Ноки поняла, что кошмары кончились, что снова наступают счастливые дни — с длинными прогулками и купанием, с вкусной едой и спокойным сном в своей корзинке, дома.
— Где Лайна и Анри? — спросил Арнис. Ильгет сказала.
— Они в школе. Я не стала брать их сюда... сегодня... ты понимаешь.
— Да, правильно, — кивнул Арнис, — ну, пойдем домой.
Лайна и Анри теперь будут жить у своей крестной. Это было понятно всем, и все этого ожидали. Странно, если бы Ильгет поступила иначе. Арнис был с этим полностью согласен.
Вот только квартира уже тесновата. Может быть, придется снять побольше, переехать. Пока Ильгет отвела для Анри и Лайны, в качестве второй детской, кабинет. Можно заниматься и в гостиной — вполне.
Дети уже знали о случившемся, уже пережили это. Ильгет повесила портреты матери и отца в их детской. От Данга даже и праха не осталось — ничего, впрочем, и от Лири тоже. Но это неважно. Помнить о них все равно будут.
Арнис казался чужим. Совершенно чужим. Но это было уже привычно, Ильгет ожидала этого. Пройдет несколько дней, и все придет в норму...
Пока необходимо заботиться о детях. Теперь их четверо. Арнису пока не до них — и это вполне понятно. Одно дело, когда время от времени берешь крестников к себе, другое — когда они становятся твоими детьми. Да еще детьми подавленными и нуждающимися в психологической поддержке. Ильгет подумывала, не стоит ли обратиться к психологу-профессионалу. На Квирине есть специалисты, умеющие помогать таким детям: гибель родителей, даже обоих — вовсе не исключительный случай. Но вроде бы и так Анри и Лайна справлялись с потерей. Участвуя в общей молитве, всегда горячо просили Бога за маму и папу. На заупокойной службе детей погибших посадили впереди, и отец Маркус часто обращался к ним.
В остальное время Ильгет старалась постепенно ввести жизнь семьи в обычное русло. Она совершенно забросила творчество — теперь уже было действительно некогда. Правда, Лайна и Анри уже по возрасту проводили в школе почти весь день. Они ходили во вторую ступень, Анри было семь лет, Лайне — пять. Иногда аэробус привозил их часам к четырем, но чаще только к ужину. Но по вечерам и в выходные Ильгет старалась все время проводить с детьми. Да и своих ведь нельзя забрасывать... Дара уже начинала говорить, очень ответственный возраст. Арли исполнилось три, и она частенько капризничала. Ильгет целые ритуалы выработала. Накрывали на ужин все вместе, потом, после еды, убирали. Играли во что-нибудь всеми любимое — «Лабиринт» или строительство города, или космический детектив. Потом — чтение вслух по очереди (трудно было найти книжки, которые нравились бы всем троим старшим). Все это время Ильгет еще пыталась отвлечь чем-нибудь Дару, чтобы она не мешала. Потом шли в душ, молились все вместе и укладывались спать. Лайне и Анри разрешалось еще перед сном поиграть или почитать. По выходным отправлялись в лес, на море — вскоре наступил май, жАйре, можно купаться. Ходили в детские театры, просто в Бетрисанду, или к кому-нибудь в гости. Ильгет решила придумать что-нибудь глобальное — чтобы занять детей всерьез. И нашла вот что: создать что-то вроде маленького музея Лири и Данга.
Ей казалось, что просто отвлечь детей от мыслей об отце — это было бы даже безнравственно. Они не должны забывать о родителях. Нет, но это событие надо переосмыслить... понять... смириться, может быть.
Самое страшное перед лицом смерти — это полное наше бессилие. Бессилие хоть чем-то помочь умершему. Это бессилие порождает жажду мести — если есть те, кто виновен в гибели человека. Месть — это так естественно для человека, очень многие народы приходят к почитанию мести как священного долга. Для этого никакого наития свыше не надо, жажда мести возникает сама собой.
Это бессилие облегчается молитвой — даже если и нет виновников гибели, молитва — это реальное, конкретное дело, которым ты можешь помочь ушедшему человеку.
Памятники, надгробия, альбомы со старыми снимками — все это нужно скорее уж нам самим. И все же и они облегчают боль расставания. Особенно детям. Не очень маленьким: Анри и Лайна были, по квиринским меркам, уже вполне сознательными людьми.
Они должны гордиться родителями, стараться стать на них похожими. Всю жизнь их помнить и любить. Ильгет рассказывала детям постоянно об их родителях — а рассказать она могла немало. А теперь они выделили в комнате угол, который постепенно обрастал новыми и новыми композициями — очень много здесь было снимков Данга и Лири, от свадебных (Господи, какими они молодыми были тогда...), от милых семейных сценок, до рабочих, в бикрах и с оружием. Всегда только на полигоне, на учениях — кто же будет делать снимки на акции... это нереально. Дети сами составляли композиции из этих снимков, оформляли их. Лежали в этом углу и вещички родителей — крестики, статуэтки, любимые микропленки, пара бумажных книг, сплетенные Лири коврики, ножи Данга (он неплохо метал ножи), кое-какое оружие. Бабушка, мать Лири, частенько приходила в гости, тихонько плакала, глядя на все это великолепие. Родители Данга эмигрировали на Капеллу и здесь, на Квирине не появлялись.
И только одно все больше и больше поражало Ильгет — Арнис не принимал никакого участия во всех этих делах.
Это было так на него непохоже... Мало того, он и собственными детьми, кажется, совсем перестал интересоваться. Дару брал к себе, только если Ильгет его об этом просила. Кое-какие прежние ритуалы сохранились — молиться вставали все вместе, на зарядку утром бегали. Но даже и это Арнис делал как-то... так, будто это было надоевшей, привычной рутиной. Мол, раз уж ты так хочешь, раз это так необходимо. Так, по крайней мере, казалось Ильгет.
Иногда он ходил по выходным вместе с семьей отдыхать — иногда нет. Разница небольшая: Ильгет практически все время развлекала детей сама. Арнис сидел где-нибудь на бережку, безучастно глядя вдаль. Он улыбался детям, мог их приласкать, но казалось, он совершенно потерял прежний творческий импульс, он уже не мог играть.
Злым он не был, нисколько. Просто равнодушным ко всему. И даже к тому, что Ильгет очень много приходилось работать. Ведь она не оставляла и работу в СИ. Но это Арниса больше не волновало. Он не хотел помочь ей, по крайней мере, сам не проявлял желания. И это было очень странно и непривычно.
