Недоумённый контакт (СИ) - Никитин Михаил Александрович (книги бесплатно читать без .txt) 📗
Но всё-таки бета-распад гелия-2 — очень, очень редкий процесс, непригодный для работы реакторов. Недаром удельное тепловыделение в центре Солнца (276,5 ватт на метр кубический) на порядок ниже, чем удельное тепловыделение живого бодрствующего человека. И Солнце сияет лишь потому, что внутри у него этих кубометров ну запредельно много.
А вот дейтерий, в отличие от протия, использовать в качестве ядерного топлива легко и приятно. Достаточно построить простенький реактор и раздобыть где-нибудь немного трития — водорода с двумя нейтронами в составе ядра. Это, конечно, нестабильный изотоп с периодом полураспада чуть больше двенадцати стандартных лет, но в ходе ядерных реакций и его наработать можно. А потом достаточно мягко, но крепко сжать магнитными полями шнур дейтерио-тритиевой плазмы и запустить реакцию синтеза гелия-4. В результате получится много-много… можно сказать, что энергии, да. Вот только выделится та энергия в основном в виде быстрых нейтронов.
Быстрые нейтроны — крайне поганые частицы. Они нейтральны. Их нельзя удержать магнитным полем. Они с лёгкостью преодолевают такие преграды, на которых бессильно пасуют даже гамма-кванты. Они обожают устраивать на материалах наведённую радиоактивность.
Быстрые нейтроны — крайне полезные частицы. Радиоактивности на Апсу и так много, спасибо Мардуку с его мощнейшей магнитосферой. Радиационные пояса гиганта постоянно пополнялись благодаря извержениям на Гибиле, ещё одном спутнике Мардука. А вот столь высокоэнергетических нейтронов взять было негде, и могли они… многое. Наработать ядерное топливо из урана-238. Превратить протий в дейтерий, а дейтерий — в тритий. А потом следовало подождать превращения трития в стабильный гелий-3, который также можно применять в качестве термоядерного топлива, не заботясь о потоке нейтронов. В общем, с пуском первых реакторов-размножителей на Апсу проблема энергетической безопасности Гильгамеша была практически решена. "Практически" — потому что полностью она была бы решена лишь после завершения постройки солазера.
Ещё одним примечательным спутником Мардука был Эа. По массе он примерно вдвое превышал земную Луну и обладал собственной атмосферой и гидросферой. Первая в основном состояла из азота, вторая — из жидкого метана и этана. Таким образом, сырья для химической промышленности в системе тоже было предостаточно.
Четвёртая планета, Тиамат, была заурядным ледяным гигантом и не представляла особого интереса — в первую очередь, благодаря своей отдалённости. Она вращалась по довольно вытянутой орбите со средним расстоянием в двадцать пять астрономических единиц. Кое-какую инфраструктуру (в основном, по сбору гелия-3) "Кузня" разместил и на орбите этого гиганта — но чисто так, для галочки.
Но наибольший интерес представляла всё-таки вторая планета системы, Иштар. За исключением пары мелочей, для колонизации она подходила идеально.
Масса — шесть десятых земной, радиус — пять с половиной тысяч километров, ускорение свободного падения — восемь метров в секунду за секунду. Не так уж много, но меньше, всё-таки — не больше (особенно в таком деликатном деле, как ускорение свободного падения). Планета совершала один оборот вокруг оси примерно за двадцать часов, что сулило некоторые проблемы для её будущих обитателей — но, опять же, ничего совсем уж ужасного. У Иштар был один-единственный спутник, Таммуз, по своим параметрам схожий с Луной, только расположенный поближе — на расстоянии ста сорока пяти тысяч километров от планеты. Наклон оси составлял семнадцать градусов, так что сезоны на планете имелись, но выражены были куда слабее, чем на Земле. Магнитные поля надёжно защищали Иштар от воздействия звёздного ветра, не позволяя потокам гелиево-водородной плазмы слизнуть атмосферу. А слизывать было что — среднее давление у поверхности составляло девятьсот гектопаскаль.
Впрочем, была у планеты и парочка неприятных особенностей. Эти самые девятьсот гектопаскаль состояли не из азота с кислородом, а из аммиака с углекислым газом. Что поделаешь, кислородные атмосферы небиогенного происхождения встречались очень редко. Впрочем, метод борьбы был хорошо известен — ещё в самом начале экспансии были созданы бактерии, эффективно преобразующие аммиак и углекислый газ в азот, кислород и карбонатные осадки.
Во-вторых, расстояние от Иштар до Гильгамеша равнялось ста шестидесяти пяти миллионам километров. Вроде бы почти одна астрономическая единица — а в то же время чуточку больше. И из-за этого "чуточку" средняя температура на Иштар, несмотря на обилие парниковых газов, равнялась минус пятнадцати градусам Цельсия.
Это в среднем, конечно. Летом и ближе к экватору было теплее, температура зачастую переваливала через ноль. Зимой, а особенно полярной ночью — гораздо холоднее. Впрочем, когда у тебя есть солазер, низкие температуры на планете не являются особой проблемой. Вообще, когда у тебя есть солазер, многие проблемы решаются на удивление легко и просто.
Одним словом, Иштар была планетой мечты. Там было всё.
Только воды не было.
Практически совсем. Небольшие участки мерзлоты вблизи полярных шапок вполне описывались словами "капля в море".
И это было достаточно закономерно. Всё-таки снеговая линия в системах таких звёзд, как Солнце и Гильгамеш, находится в трёх астрономических единицах от светила. На таком расстоянии при формировании протопланетного облака вода переходит в твёрдое состояние. А те молекулы аш-два-о, которым повезло оказаться ближе к центральному светилу — сначала выдуваются звёздным ветром за снеговую линию и только потом переходят в твёрдое состояние. Изначально на Земле тоже не было воды, она попала туда в результате поздней тяжёлой бомбардировки. В те далёкие времена Уран и Нептун перешли на более высокие орбиты, внеся хаос в стройное кольцо планетезималей. Некоторые (например, Плутон, Хаумеа и Макемаке) остались на своих местах, многих выкинуло из Солнечной системы, а кое-какие объекты перешли на сильно вытянутые орбиты и, врезавшись в Землю, принесли туда столь нужную для жизни воду.
Построив математическую модель, искин убедился, что в системе Гильгамеша поздняя тяжёлая бомбардировка точно не была "тяжёлой". Проблема заключалась в том, что бактерии, создающие окислительную атмосферу, должны развиваться в водных растворах. Нет воды — нет кислорода. Тупик.
Что же, придётся обходиться тем, что есть. Не у всех планет столь благоприятные условия, как у Нового Эдема и Лакшми. На Лоренце, Кракове, Геворкян они куда хуже, чем на Иштар. Технология отработана — купола, полностью замкнутые циклы, завоз воды астероидами. Возить, правда, придётся долго. Пять (да пусть даже пятьдесят!) миллионов тонн — совсем немного.
Но даже приняв стратегию развития, искин медлил. Замкнутая экосистема способна поддержать лишь ограниченное количество людей. Низкая смертность, низкая рождаемость, небольшой изолированный мирок, неизменный век от века. Отсутствие перспектив приведёт к тому, что люди быстро окунутся в виртуальную реальность. С одной стороны, ничего фатального в этом нет, большинство жителей Конфедерации проводят свою жизнь в виртуальных мирах. С другой — найдутся ли среди колонистов Иштар свои учёные, свои пилоты? Продолжится ли экспансия? "Кузня" оценивал вероятность этого как весьма низкую. И продолжал просчитывать варианты, пока не наткнулся на кое-что интересное.
Комета Аснамир была настоящим подарком судьбы. Судя по всему, её относительно недавно вырвало из пояса Койпера, и солнечный свет не успел испарить её ядро. Афелий на пятнадцати астрономических единицах, перигелий в 78 миллионах километров, период обращения — двадцать два года, масса — две тератонны…
Если бы на Иштар упали бы две тератонны водяного льда (пусть и с примесями), это позволило бы кардинально изменить ситуацию. Холодный воздух плохо удерживает водяной пар, и вскоре вся эта масса неизбежно осядет на поверхность в виде ледников… вероятнее всего, где-то в районе полярных шапок.
