Артемида - Вейер Энди (читать книги полностью без сокращений TXT) 📗
— Вот здесь находится диспетчерская. Внутреннее большое окно выходит в цех, так что мне придется быть очень осторожной.
— У диспетчерской отдельное снабжение воздухом? — спросил отец.
— Нет, источник кислорода у них общий со всем производством. Им часто бывает нужно спуститься в главный зал, поэтому они не хотели устанавливать лишний атмосферный шлюз. По крайней мере, это мое предположение. На случай непредвиденных обстоятельств в самой диспетчерской есть воздушное убежище. К тому же, если поезд в этот момент находится у цеха, они могут использовать его как убежище.
— Понятно, — сказал отец.
Я продолжала:
— Дробилки находятся снаружи. Гравий поступает вот через эти воздушные шлюзы. Затем он отправляется на нижний уровень, где центрифуга отделяет анортит от других минералов. Затем анортит спекают в аноды, которые отправляются наверх в плавильный цех.
Я постучала пальцем по большому прямоугольнику в центре схемы:
— А вот это центр всего магического процесса. Плавильня разлагает анортит на базовые элементы, используя при этом просто жуткое количество энергии.
— Кембриджский процесс ФФЧ, — восторженно добавил Свобода. — Просто потрясающе, что они делают! Аноды погружают в раствор солей хлорида кальция, и электролиз буквально вышибает оттуда атомы! Катоды из спрессованного угля постепенно изнашиваются, так что им приходится наращивать их с помощью углерода, который они получают из СО2, являющегося побочным продуктом реакции. Некоторое количество полученного порошкового алюминия идет на изготовление ракетного топлива, а остальное…
— Свобода, успокойся, — перебила его я. — Что я хотела сказать, это что я собираюсь проникнуть в цех и заставить плавильню саморасплавиться.
— Где плавка, там и расплавка, — вставил Свобода.
— Как ты планируешь это сделать? — спросил Дейл.
— Увеличу поступление энергии к нагревателю. Обычно раствор в ванне для реакции находится при температуре 900 градусов, но если мне удастся довести ее до 1400, стальная ванна расплавится. Перегретый электролитический раствор разольется по цеху и все там уничтожит.
Отец нахмурился:
— И какой толк от этого мелкого вандализма?
— Во–первых, отец, это не мелкий вандализм. Это экстремальный вандализм. Во–вторых, без плавильни «Санчез» не сможет производить кислород, и контракт с городом можно будет перекупить. Тут в игру вступает Лене.
Все обернулись к ней, и Лене неловко заерзала под их взглядами:
— Ну да, отец запас… в общем, у меня имеется достаточно кислорода, чтобы снабжать город в течение года. Как только «Санчез» прекратит производить кислород, я предложу перекупить контракт.
— А Нгуги немедленно подпишет это решение, — заметила я. — Она не меньше нашего хочет избавиться от присутствия «Паласио» в Артемиде.
Боб фыркнул:
— А мне–то зачем во все это ввязываться?
— Черт побери, Боб, — вспылила я, — я не собираюсь терять время на уговоры «ты с нами или нет». Если не понимаешь, почему мы должны это сделать, иди вон постой в углу и не мешайся, пока не сообразишь.
— Ты просто мелкая говнючка, — заявил Боб.
— Эй! — Отец бросил на Боба такой взгляд, что массивный морской пехотинец даже отодвинулся.
— Он прав, отец. Я действительно бываю такой. Но сейчас это именно то, что нужно Артемиде, и я «доброволец» поневоле.
Я вышла в центр комнаты:
— Сейчас — именно здесь и сейчас — решается, каким будет наш город в будущем. Мы можем сделать то, что нужно, или позволим нашему дому превратиться в помойку, которой многие годы будет управлять преступный синдикат. Это не какой–то там теоретический сценарий развития. Они уже сожгли чей–то бизнес и убили двух человек. На кон поставлены огромные деньги — так что они ни перед чем не остановятся. В этом нет ничего нового. Нью–Йорк, Чикаго, Токио, Москва, Рим, Мехико — все эти города приложили чертовски серьезные усилия, чтобы избавиться от контроля мафии. Причем им это удалось, а огромные участки Южной Америки, например, до сих пор остаются полностью под контролем различных картелей. Давайте не будем доводить до этого. Давайте примем меры, чтобы этот рак не успел распространиться.
Я посмотрела им в глаза:
— Я не прошу, чтобы вы сделали это ради меня. Я прошу, чтобы вы сделали это ради Артемиды. Это наш единственный шанс. Мы не можем позволить «Паласио» захватить здесь власть. Сейчас они везут сюда целую армию. Когда их наемники прибудут в город, нам уже не удастся прикрыть санчезовское производство кислорода. Плавильню будут охранять почище, чем Форт–Нокс [41].
Я умолкла на минуту, на случай, если кто–нибудь захотел бы оспорить это утверждение. Но все молчали.
— Слушайте, нам еще надо кучу всего спланировать, поэтому покончим с болтовней и перейдем к делу. Боб, ты служил в морской пехоте. Ты полжизни провел, защищая Соединенные Штаты. Сейчас твой дом — Артемида, и этот дом в опасности. Ты хочешь защитить свой дом?
Я видела по его лицу, что удар попал в цель.
Я подошла к отцу:
— Отец, я прошу тебя сделать это, потому что это единственный способ спасти жизнь твоей дочери.
Отец сжал губы:
— Ты используешь подленький приемчик, Джазмин.
Я повернулась к Дейлу:
— Мне надо объяснять, почему ты должен участвовать в этом деле?
Вместо ответа Дейл помахал Билли, чтобы тот принес еще пива:
— Ты не законченная говнючка, Джаз, поэтому я подозреваю, что у тебя уже есть план, как избежать жертв среди рабочих цеха?
Боб поднял руку:
— А как ты собираешься проникнуть в купол? Даже без дополнительной охраны «Санчез» усилила меры безопасности.
— И как насчет систем предотвращения аварий в самом цеху? — спросил Свобода. — Я просмотрел схемы производства, которые прислал твой приятель с Земли, так у электролизера три запасные системы температурного контроля и предохранительная медная втулка.
— И зачем тебе вообще нужен я? — в свою очередь спросил отец.
— Хорошо, хорошо, — я подняла ладони, — я отвечу на все вопросы. Но сперва я должна знать, что убедила вас и что все согласны с моим планом действий.
Наступило молчание. Даже Билли прекратил возиться с баром и замер в ожидании их ответа.
— Я по–прежнему не убежден, что ты права, — заявил Боб. — Но я не хочу рисковать будущим Артемиды. И они уже убили двух человек. Я в деле.
Отец кивнул:
— Я тоже.
— Ты и так знала, что я соглашусь, — сказал Свобода. — Обожаю приключения!
— Я тоже согласна, — сказала Лене. — В смысле, я в деле. Насчет приключений я пока не уверена.
— После этого мы будем квиты, — заявил Дейл. — Ты перестанешь попрекать меня Тайлером, хватит с меня этого дерьма.
Я нахмурилась:
— Я не могу вот так взять и перестать злиться.
— Это понятно, но ты можешь перестать упиваться своей злостью и обидой. И начать разговаривать со мной, как с любым другим нормальным человеком, — Дейл поболтал пиво в стакане, не отрывая от меня взгляда. — Это цена моего участия.
— Идет, — согласилась я. Я сомневалась, насколько у меня это получится, но ради спасения Артемиды должна была поступиться гордостью.
Благодаря своим габаритам и военной выправке, Боб легко проложил для нас дорогу сквозь обычную толпу в Порту. Отец шел позади, толкая тележку со сварочным оборудованием.
Глянув на парковку, я приметила свой «Триггер», которым в последнее время почти не пользовалась. В эти, полные хаоса дни у меня не было времени заниматься доставкой грузов. Мне не хватало моего маленького карта. Когда все закончится, надо будет сгонять пару кругов на нем просто ради удовольствия.
Боб отвел нас в угол огромного помещения, где он уже установил временные стены. Мы зашли за них и оказались в импровизированной мастерской.
— Надеюсь, это подойдет, — Боб показал на отдельно стоящее в углу воздушное убежище, самое большое из всех, что я видела.
Огромный цилиндрический сосуд был оснащен механическим люком и четырьмя кислородными баллонами. С задней стороны цилиндра находился аккумулятор, питающий внутренние вентиляторы и систему химического поглощения СО2. Над люком было написано «МАКС. ВМЕСТИМОСТЬ: 4 ЧЕЛОВЕКА. МАКС. ПРЕБЫВАНИЕ: 72 ЧАСА»
