Оберон - 24. Трилогия (СИ) - Машков Александр Иванович "Baboon" (книги без регистрации TXT) 📗
Папа сказал, чтобы мы немного отдохнули, а сам пошёл доставать орудия труда.
Часть сена была уже собрана в валки, мы подошли к ним, посидели, и, убедившись, что сено мягкое, начали бороться. Это нам понравилось, мы громко смеялись, валяясь в сене.
Папа подошёл, посмеялся над нами, и выдал грабли с деревянными зубьями.
Смотрите, осторожно с граблями! Не кладите никогда зубьями вверх!
— Почему? — спросил я, — Если зубьями вниз, грабли могут сломаться?
— А ты наступи на зубья, тогда поймёшь! — усмехнулся папа, а Катя ехидно посмеялась надо мной.
Мы принялись собирать сено в валки, думая потом ещё побеситься. Однако время шло, мы собирали сено, папа вилами переносил его в одно место, где сооружал копну.
А сено всё не кончалось. Я устал, оглядывался на Катю, но сестра у меня упрямая, не просилась отдыхать, всё гребла и гребла сено, а мне было стыдно проситься на отдых раньше девочки.
Так мы и работали, пока не пришёл брат с другом.
Витя, увидев нас, подошёл, мы, с визгом, бросились ему на шею. Витя смеялся, называл нас котятами, целовал Катю. Потом отпустил, и мы снова принялись за работу, поглядывая на брата и его друга.
— Ты обещал меня похмелить! — кричал друг.
— Сейчас опохмелишься!! — смеялся папа, который уже сметал несколько копёшек, в разных частях поля, — берите слеги, и носите копны вот на это место! — указал папа на загородку, в которой были настелены жерди, — Здесь будем ставить стог.
Мы работали, с любопытством посматривая на Витю с другом. Они взялись носить тяжёлые копны, у Витиного друга скоро майка на спине стала мокрой, хоть выжимай, но он не бросал работу, рассказывая, что он бывший штангист. Был он смешной, толстенький, низенький, азиатской внешности, одноглазый.
Но долго их мы не рассматривали, нам самим хватало дел.
Когда уже тени стали длинными, нам предложили покушать.
Мы лениво поели с Катей супу, легли отдохнуть на сено.
— Что ты делаешь, отец, загонишь ребят, — сказал Витя.
— Пусть привыкают, — буркнул папа. Было видно, что он тоже устал, — Ещё немного, и пойдём домой.
На остатках сил мы собирали сено. Лёгкие грабли уже стали тяжёлыми, сено — неподъёмным.
Но вот стало вечереть.
— Ну как, Сергей, похмелье? Понравилось? — смеялся отец.
— Да! — кричал Сергей, — Всё потом вышло!
Папа собрал вилы и грабли, спрятал их, и мы двинулись в обратный путь.
Когда вышли к мосту, там уже сидели мужики, сказав, что ждут автобус, который ушёл в сторону бухты Анна. Мы тоже присели рядом, на перила.
— Ну, как у вас дела, Котята? — спросил нас Витя.
— Хорошо! — ответили мы, улыбаясь. А что? Работу закончили, сидим, отдыхаем, поедем домой на автобусе, чем не жизнь?
Подошёл автобус, мы вошли, уселись с Катей, на заднее, пыльное, сиденье. Когда автобус тронулся, его сильно начало трясти на неровностях дороги, нас с Катей швыряло друг на друга, мы весело смеялись.
Нас высадили на повороте. Автобус шёл в Ливадию, а нам предстояло ещё дойти до дома. Однако, представив, что всю дорогу нам пришлось бы идти пешком, были довольны. Витя с другом решили прийти к нам в гости.
Дойдя до дома, мы с Катей, уже не препираясь, помылись в душе, поужинали, и нас отправили спать, взрослые остались «с устатку» выпить водки. Завтра нам предстоял ещё один трудовой день, потом ещё один, пока не соберём всё сено.
Забравшись под одеяло, мы с Катей обнялись, счастливо улыбаясь, слыша, как гудят ноги, и провалились в сон.
Глава четвёртая
Приключения в городе Славутиче, и не только
— Тоник! — будил меня Катя. Спросонок я не понял, где нахожусь.
— Что, Кать, пора? А где папа?
— Какой папа? — изумилась Катя. Я пригляделся, и упал лицом в подушку. Мне снилось, или я на самом деле сейчас лёг спать у себя дома?
— Тоник! Просыпайся уже! Что тебе снилось?
— Ты снилась, только маленькая, ты была моей сестрёнкой.
— Сестрёнкой? — улыбнулась Катя, — Это любопытно.
— Кать, почему ты назвала меня Котичек? — Катя пожала плечами: — Не знаю, как-то вырвалось.
— Тебе не снилось, что мы маленькие? — Катя опять пожала плечами.
— Может, и снилось, не помню. Вставай, нам пора.
Сначала я был доволен, что не надо идти на покос, потом всё вспомнил, и подумал, что лучше бы пешком туда, обратно, и там, без отдыха и обеда, лишь бы не вести Катю неизвестно куда и к кому.
Несмотря на высокие слова о долге перед человечеством, я не готов бросать свою любимую под танки. Даже если она выживет, всю жизнь будет помнить об этом.
Да и про танки… Те, кто бросался под танки, обвязавшись гранатами, они что, были сиротами, у них не было любимых, жён, детей? Они защищали их жизни, отдавая свою. И дети остались живы, родились внуки, правнуки, и стали плевать на памятники своих дедов, укоряя их в жестокости к, ни в чём не повинным солдатам рейха. «Завоевали бы нас немцы, жили бы, как немцы, пили бы баварское пиво, заедая колбасками».
Человек такая скотина, что любой рай превратит в ад, и плюнет на наш с Катей памятник, если вдруг он появится, и проклянёт нас, за то, что возродили их к жизни, которую они поспешили превратить в существование.
А если узнает, каким образом их возродили? Я заскрипел своими крепкими зубами.
— Тоник! Перестань, возьми себя в руки.
Я поднялся, и пошёл в ванную комнату.
В кают-компании Катя уже накрыла на стол. Я сел, с надеждой взглянул на Хранительницу очага.
— Катя, помолимся? — Катя кивнула, посмотрев на мою кислую физиономию.
— Помолимся, Тоник, а то от твоего вида молоко скиснет.
— Какое молоко?
— Постаралась воспроизвести то молоко, что пили у славян.
Мы встали на колени, я стал молиться, просить у Хранительницы дать мне терпения. Тут мне пришла одна мысль:
— Катя, разве нет другого способа для сбора этой… гм, субстанции.
— Какой другой способ?
— Ну, в баночку, термос, ещё что…
— Тоник, надо поискать, должно быть, ведь могут быть одарённые дети, старики… — Катя выпорхнула из кают-компании, а я, с лёгкой душой, начал завтракать, не ожидая быстрого появления Кати.
Попробовал молоко. Да, Катя постаралась! Очень похоже.
Вернулась Катя. По её виду я не понял, хорошие новости она нашла, или не очень.
Катя принялась за еду, не обращая на меня внимания.
— Кать! — позвал я, — Молоко очень вкусное!
— Что? — очнулась моя любимая, — А, да! Есть такие контейнеры, именно на такой случай. Ребёнка ведь не потащишь в постель, да и дедушка, тоже… Тут уже должен работать ты.
— Я?!
— Ну да, мальчики очень стесняются девочек.
Я представил себе… Поёжился. Опускаюсь всё ниже. Растлитель малолетних!
— Дедушки, тоже?
— Ну, с дедушками проще, но самое надёжное, это старый добрый метод, сохранность 99 процентов.
— А один процент?
— Гибель, — пожала плечами Катя, — ну что, берём контейнеры?
— Конечно, берём! Понравившегося тебе объекта нежно усыпляем, и берём у него то, что нам нужно!
Катя фыркнула: — Знаю я твоё «нежно», после этого он даже дышать не сможет, не то что…
Но я несколько повеселел, всё-таки, есть шанс и рыбку съесть и… не сесть.
— Собираемся? — спросила Катя.
— Да, только надо взять с собой аптечку, что-то мы забыли об этом.
— Ты не знаешь, что на скафандре есть пояс? На поясе есть минимальный набор для выживания. Нож, аптечка, маленькая, правда, разовая, если надо срочно кого-то спасти.
— А я и не знал! — удивился я.
— Но ты хорошо придумал! Возьмём с собой большие аптечки!
Я задал направление «Мальчику», а Катя принялась учить меня пользоваться аптечками. Всего сразу не упомнишь, поэтому там прилагалась инструкция.
В аптечке были инъекции и мази для быстрой регенерации, кровоостанавливающее, препарат для ускоренного сращивания костей, заживление без шрамов, восстанавливающее потерю крови, даже восстановление утраченных органов! Конечно же, я представил утрату и выращивание своего любимого органа.
