Игра Эндера - Кард Орсон Скотт (серии книг читать бесплатно txt) 📗
— Эндер, у Питера получится… Он достаточно умен, чтобы ждать столько, сколько потребуется. Он пробьется к власти, не сейчас, так позже. Не знаю, хорошо это будет или плохо. Питер может быть жестоким, но он знает, как взять власть, и сумеет удержать ее, а есть вероятность, что сразу по окончании войны, может, еще даже до ее окончания мир опять рухнет в пропасть… Страны Варшавского договора добивались гегемонии перед Первым нашествием. И если они снова возьмутся за старое…
— То даже Питер — лучшая альтернатива.
— Ты обнаружил в себе что-то от разрушителя, Эндер. Так было и со мной. У Питера нет монополии на это качество, что бы там ни думали психологи. Но в Питере, представь себе, проснулся строитель. Он не стал добрым, но уже не стремится разрушать все, что попадается ему на глаза. Понимаешь, власть в конечном счете оказывается в руках у тех, кто стремится к ней. И по-моему, большинство нынешних правителей намного хуже Питера.
— После такой рекомендации я сам готов голосовать за него.
— Иногда все это кажется мне полным бредом. Четырнадцатилетний мальчик и его младшая сестра сговорились захватить власть над миром. — Она попыталась рассмеяться, но ей было не смешно. — Мы не обычные дети. Вообще не дети.
— А тебе не хотелось бы все изменить? Снова вернуться в детство?
Она попыталась представить, что стала такой же, как другие девочки в школе. Попробовала вообразить жизнь, в которой больше не нужно чувствовать ответственность за судьбы мира.
— Это будет очень скучно.
— Мне так не кажется.
Он растянулся на плоту, будто готов был всю жизнь провести на воде.
Так и есть. Что бы ни делали с Эндером в Боевой школе, его честолюбие сгорело, угасло. Он действительно не хотел покидать свою нагретую солнцем миску.
Нет, поняла она, нет, он сейчас искренне верит, что ему никуда не хочется, что ему ничего не нужно, но в нем еще слишком много от Питера. Или от нее. Никто из них не может долго оставаться счастливым просто так, ничего не делая. Иначе говоря, никто из них не может быть счастливым наедине с самим собой.
И она снова заговорила:
— Назови мне имя, которое знает весь мир.
— Мэйзер Рэкхем.
— А если ты выиграешь следующую войну, как это сделал Мэйзер Рэкхем?
— Мэйзер Рэкхем был чудом. Счастливой случайностью. Никто не верил в него. Он просто оказался в нужном месте в нужное время.
— Но представь, что это сделал ты. Разгромил жукеров, и твое имя известно повсюду, как имя Мэйзера Рэкхема.
— Пусть другие будут знамениты. Питер жаждет славы. Вот пусть и спасает мир.
— Да я же, Эндер, не о славе говорю. И даже не о власти. Я говорю о случайности. О той самой случайности, что вынесла Мэйзера Рэкхема туда, где кто-то должен был остановить жукеров.
— Если я останусь здесь, — сказал Эндер, — меня там не будет. Будет кто-то другой. Пусть ему достанется счастливый случай.
Его усталый, безразличный тон вывел Валентину из себя.
— Я говорю о своей жизни, эгоцентричная ты сволочь! — (Если ее слова и задели Эндера, он не показал этого. Просто лежал с закрытыми глазами.) — Когда ты был совсем маленьким и Питер мучил тебя, я ведь не сидела сложа руки, не ждала, когда папа и мама придут тебя спасать. Они-то никогда не понимали, насколько Питер опасен. О да, у тебя был монитор, но я почему-то не ждала, пока приедут эти. А знаешь, что Питер творил со мной, после того как я вмешивалась? Знаешь?
— Заткнись, — прошептал Эндер.
И она замолчала, потому что увидела, как дрожит его грудь, потому что поняла: ему больно. Она, как Питер, нашла его самое слабое место, и удар попал в цель.
— Я не смогу их победить, — тихо сказал Эндер. — Однажды я буду там, как Мэйзер Рэкхем, и все будет зависеть от меня, а я не смогу ничего сделать.
— Если не справишься ты, Эндер, никто не справится. Если ты их не победишь, значит жукеры заслужили победу, потому что сильнее и лучше нас. Это будет не твоя вина.
— Расскажи это мертвым.
— Если не ты, то кто?
— Кто угодно.
— Никто, Эндер. Я скажу тебе кое-что. Дерись и проиграй — вот тогда ты будешь не виноват. Но если ты откажешься даже попытаться, значит это все ты. Ты убил нас всех.
— Так или иначе я буду убийцей.
— А кем еще ты можешь быть? Человечество развивало свои мозги вовсе не затем, чтобы прохлаждаться у озерца. Первое, чему мы научились, — это убивать. И хорошо, что научились, иначе бы нас не было, а Землей правили бы тигры.
— Я никогда не мог победить Питера. Что бы ни делал, что бы ни говорил. Не мог.
Ага, возвращаемся к Питеру.
— Он был старше. И сильнее.
— Как и жукеры.
Она наконец поняла логику его поступков, вернее, их алогичность. Он мог побеждать сколько угодно, но в глубине души понимал, что на свете существует кто-то способный его уничтожить. Он всегда знал, что его победы — ненастоящие, потому что есть Питер, непобедимый воин.
— Ты хочешь надрать задницу Питеру?
— Нет, — ответил он.
— Тогда разбей жукеров. А потом возвращайся домой и спроси: кто такой Питер Виггин? Посмотри ему в глаза, любимый и почитаемый всем миром, — ты увидишь там поражение. Вот как ты победишь.
— Ты не поняла, — сказал он.
— А по-моему, как раз наоборот.
— Я не хочу побеждать Питера.
— Тогда чего же ты хочешь?
— Я хочу, чтобы он полюбил меня.
На это у нее не было ответа. Насколько ей было известно, Питер никого не любил.
Эндер больше ничего не говорил. Просто лежал. И лежал…
Наконец Валентина почувствовала, что устала от солнца и вся вспотела. Приближался закат, и начинали гудеть комары. Тогда она нырнула в воду и начала толкать плот к берегу. Эндер оставался безучастным, однако его неровное дыхание говорило о том, что он не спит. Когда они добрались до берега, Валентина вскарабкалась на причал и сказала:
— Я люблю тебя, Эндер. Больше, чем когда-либо. Что бы ты ни решил.
Он не ответил. Валентина сомневалась, что он поверил ей. Она взбиралась по склону холма, яростно проклиная тех, кто заставил ее приехать сюда сегодня, к такому Эндеру. Потому что в результате она сделала то, чего от нее хотели. Уговорила Эндера вернуться. И он не скоро ей это простит.
Эндер шагнул в дверь, все еще мокрый после купания. На улице смеркалось, но еще темнее было в комнате, где ожидал его Графф.
— Едем сейчас? — спросил Эндер.
— Если хочешь.
— Когда?
— Как только ты будешь готов.
Эндер принял душ и оделся. Он наконец привык к штатской одежде, но все же чувствовал себя привычнее в комбинезоне или боевом костюме. «Я никогда больше не надену боевой костюм, — подумал он. — Это ведь была игра Боевой школы, и с ней навсегда покончено». Он слышал сумасшедшее стрекотание цикад в лесах, скрежет шин по гравию на дороге за домом.
Что еще взять с собой? Он прочел несколько книг из библиотеки, но они принадлежали дому, их нельзя было увозить. Единственное, чем он обзавелся, — это плотом, который сам построил. Но плот тоже останется здесь.
В комнате, где ждал Графф, теперь горел свет. Полковник тоже переоделся. Он снова был в форме.
Они устроились рядом на заднем сиденье. Машина ехала кружным путем по проселочным дорогам, чтобы попасть в аэропорт со служебного въезда.
— Раньше, когда население Земли еще росло, — заметил Графф, — здесь были только леса да фермы. Поливные земли. Дожди стекают в реки, просачиваются сквозь землю, образуя водоносные слои. Земля глубока, Эндер, и она живая, у нее живое сердце. Мы, люди, живем на поверхности, как водомерки на глади спокойной воды у берега.
Эндер ничего не сказал.
— Мы готовим наших командиров именно так, а не иначе, потому что у нас есть на то причины. Нам нужно, чтобы они думали определенным образом, не отвлекались по пустякам. Поэтому мы изолируем их. Тебя. Отделяем от остального мира. И это срабатывает. Но когда почти не встречаешь людей, когда совсем не знаешь Земли, когда живешь среди металла, за которым космический холод, — так легко забыть, почему вообще надо защищать Землю. Почему мир людей стоит той цены, которую вам приходится платить.
