Вторжение в Империю - Вестерфельд Скотт (читаем книги TXT) 📗
– Каковы будут ваши рекомендации по диспозиции «Рыси» для такого варианта развития событий? – спросил Зай.
Хоббс пожала плечами – так, словно ответ на этот вопрос казался ей очевидным.
– Оставаться поблизости от Легиса-XV, сэр. Притом, что «Рысь» послужит поддержкой для планетарных средств обороны, у нас в целом будет достаточно огневой мощи для того, чтобы не дать крейсеру нанести ощутимые удары по Легису – если задача вражеского звездолета именно такова, но ведь это может быть и не так. Как только риксы убедятся в том, что рейд прошел удачно, они, скорее всего, будут пытаться закрепить достигнутый успех. А это повлечет их в глубь Империи. Мы могли бы попробовать проследить за ними. При десяти процентах от постоянной «Рыси» будет трудновато проследить за ними, не трогаясь с места, а вот дрон-преследователь смог бы сделать это достаточно просто.
Зай кивнул. Как обычно, ход рассуждений Хоббс был примерно таким же, как у него.
То есть он рассуждал так, пока не ознакомился с приказами для «Рыси».
– Нам отдан приказ атаковать крейсер, Хоббс.
Она ошеломленно заморгала.
– Атаковать, сэр?
– Перехватить его как можно дальше от планеты – во всяком случае за пределами системы планетарной обороны – и попытаться повредить риксское коммуникационное оборудование. Наша задача состоит в том, чтобы не дать риксам связаться с гигантским разумом.
– Фрегат против крейсера, – беспомощно произнесла Хоббс. – Но, сэр, это же…
Ее губы безмолвно зашевелились.
– Самоубийство, – закончил он за нее.
Она медленно опустила голову и напряженно уставилась на цветные завихрения на воздушном экране. Как ни быстро Хоббс уловила тактические моменты ситуации, политический аспект лишил старшего помощника дара речи.
– Попробуйте посмотреть на этот вопрос с точки зрения разведки, Хоббс, – предложил Зай. – Еще никогда не было случая, чтобы гигантский разум целиком и полностью распространился по имперской планете. Он знает о Легисе все. Он может выведать о нашей технике и культуре больше, чем Аппарат может позволить узнать риксам. Либо…
Хоббс, все еще не в силах вымолвить ни слова, посмотрела ему прямо в глаза.
– Либо, – продолжал Зай, – «Рысь» решили принести в жертву, каковой не пожелал стать я.
Ну вот. Он произнес эти слова вслух. Выразил мысль, мучавшую его с того мгновения, как он получил помилование и приказ – два сообщения, прибывшие одновременно и предназначенные для одномоментного прочтения, как бы для того, чтобы намекнуть, что одно не может быть понято без другого.
Зай видел, как его собственная тревога отражается на лице Хоббс. Другого объяснения быть не могло.
Капитан Лаурент Зай, возвышенный, навлек проклятье на свой корабль и свой экипаж, утянул их за собой в омут обреченности.
Зай отвел взгляд от онемевшей Хоббс и попытался проследить за собственными чувствами. Что он испытывал теперь, озвучив свои раздумья? Трудно было сказать. После напряжения, пережитого за время проведения спасательной операции, после того как была испита горькая чаша поражения, после эйфории, наступившей вслед за отказом от самоубийства, у него почти не осталось эмоций. Он чувствовал себя мертвецом.
– Сэр, – наконец отозвалась Хоббс. – Команда будет с вами, выполнит все ваши приказы. «Рысь» готова…
Она снова запнулась.
– Погибнуть в бою?
Хоббс шумно, глубоко вдохнула.
– Послужить своему Императору и своему капитану, сэр.
Глаза Кэтри Хоббс блестели, когда она произносила эти слова.
Лаурент Зай вежливо выждал, дав ей собраться. А потом он произнес те слова, которые должен был сказать:
– Я должен быть убить себя.
– Нет, капитан. Вы ни в чем не провинились.
– Традиция не имеет ничего общего с виной, Кэтри. Она касается ответственности. Я капитан. Я отдал приказ о начале спасательной операции. Согласно традиции, Ошибку Крови совершил я.
Хоббс снова зашевелила губами, но Зай избрал верные слова, дабы предотвратить возражения с ее стороны. Во всем, что касалось традиций, он, ваданец, был для нее наставником. На утопианской планете, откуда она была родом, редко случалось, чтобы даже один из миллиона жителей становился воином. В семействе Зая за последние пять столетий каждый третий мужчина погибал в бою.
– Сэр, вы не думаете о…
Он вздохнул. Такая возможность, конечно, не исключалась. Помилование не могло стать для него запретом на то, чтобы распорядиться собственной жизнью. Этот поступок мог бы, пожалуй, даже спасти «Рысь». Бывало на флоте и так, что приказы отменялись. Но что-то изменилось в Лауренте Зае. Он полагал, что нити традиции и чувства долга, лежавшие в основе его личности, неразрывно переплетены между собой. Он полагал, что ритуалы и клятвы, десятки лет, принесенные в жертву Воришке-Времени, влияние полученного воспитания – что все это достигло критической массы, образовало сингулярность неотвратимой цели. Но оказалось, что и его верность долгу, и его честь, и даже то, как он себя воспринимал, держалось на чем-то очень хрупком – таком, что можно было разрушить одним-единственным словом.
«Нет», – мысленно повторил он и улыбнулся.
– Кэтри, я подумываю о том, чтобы вернуться на Родину.
Его слова изумили Хоббс не на шутку. Она наверняка приготовилась спорить с ним, снова уговаривать не хвататься за «клинок ошибки».
Зай еще немного помедлил, дал Хоббс освоиться с новой ситуацией, потом кашлянул и проговорил:
– Давайте поразмыслим над тем, как нам спасти «Рысь», Хоббс.
Взгляд блестящих глаз старшего помощника вернулся к воздушному экрану. Зай заметил, что Хоббс почти окончательно овладела собой. Он вспомнил о том, что однажды сказал безымянный автор военной саги, аноним 167: «Достаточный объем тактических деталей способен отвлечь от размышлений о гибели ребенка и даже о гибели бога».
– Высокая относительная скорость, – изрекла Хоббс через какое-то время. – При параллельном запуске всех дронов до единого, я бы так сказала. Зауженная конфигурация корпуса. Стандартные лазерные установки на главных орудийных башнях. Пожалуй, у нас будет шанс.
– Шанс, Хоббс?
– Шанс сразиться, сэр.
Он кивнул. После того как поступил императорский приказ, Зай несколько секунд размышлял о том, станут ли подчиненные повиноваться его командам. Ведь он предал все, во что они были приучены верить. Пожалуй, он бы не удивился, если бы экипаж, в свою очередь, предал его.
Но только не старший помощник. Хоббс была странной – наполовину утопианка, наполовину «серая». Об этом напоминало и ее лицо: черты были доведены до поразительной красоты легендарными хирургами-косметологами с ее родной гедонистической планеты, но при этом Хоббс всегда была мертвенно серьезна. Как правило, она следовала букве традиции со страстью неофитки. Но бывали времена, когда она подвергала сомнению абсолютно все. Возможно, сейчас, в эти мгновения, края пропасти, разделявшей их, сомкнулись. Ее верность и его предательство соединились здесь, в самой больной точке Империи Воскрешенных.
– Пусть будет – шанс сразиться, – сказал он.
– «Солдат не может желать большего, сэр», – процитировала сагу Хоббс.
– А остальные члены экипажа?
– Они все воины, сэр.
Он кивнул. И понадеялся на то, что Хоббс права.
Милиционер второго класса Рана Хартер испуганно попятилась от металлических «оборок» полярного экспресса в то время, как состав опускался на пути. Он снижался плавно, словно весил всего несколько унций, и издавал звук, похожий на еле слышный вздох. Он плыл над путями на тонкой воздушной подушке, будто игральная карта, скользящая над поверхностью стеклянного стола.
Однако легкость была обманчива. Рана Хартер знала, что поезд на магнитной подвеске собран из гиперуглерода и прочнейшего броневого сплава, он оборудован ядерным реактором, и только персональных купе-люкс, отделанных натуральной древесиной и мрамором, в нем около сотни. Поезд весил больше тысячи тонн. Попади под его «оборки» человеческая ступня – он бы размозжил ее столь же верно, как отбойный молоток с алмазной головкой. Хартер отошла на безопасное расстояние. Тем временем перед ней развернулся входной трап.
