Опоздавшие к старту - Ливадный Андрей Львович (полные книги txt) 📗
– В таком случае приступим к детальному разбору плана операции? Возражения, сомнения вопросы есть?
– Нет. – Ответил Туманов. – Давай подробно проработаем все моменты. Вплоть до секунд.
Домой к Матвею Ивановичу возвращались уже под утро.
У дома к плечу Инги неслышно спикировал Марз.
– Тебя Ланцет зовет. Важная информация. Он завершил проверку данных, как ты просила.
Космодром «Запад-4» хоть и носил громкое название, но реально запуски на орбиту с него не осуществлялись. Резервный объект ВКС одновременно являлся полигоном, где проходили стендовые испытания все образцы новой, либо модернизированной техники в рамках подготовки колониального проекта «Новая Земля».
– Переживаю я за Ингу. – Произнес Матвей Иванович, когда впереди среди редких пожелтевших сосен появился высокий забор периметра и постройки контрольно-пропускного пункта.
– С ней Мелех. – Скупо обронил Вадим.
Юрка завертелся в своем кресле.
– А правда у них любовь? – Внезапно спросил он.
Сергунин строго посмотрел на своего подопечного.
– Ты Юрка свой язык придержи.
– А что сказал такого?
– За датчиками следи. Не до разговоров сейчас.
Юрка обиженно замолчал. Ну почему его все считают мальчишкой? Ведь восемнадцать лет уже. И в плену побывал и в боях. Вон Инге тоже только двадцать исполнилось.
Его размышления прервал сигнал на поисковом радаре. БПМ как раз приближалась к пропускному пункту, и Вадиму пришлось сбросить скорость, – ворота оказались закрыты, а перед ними подняты бронелисты, блокирующие дорогу.
– Сигнатура с правого борта! – Голос Скрябина прозвучал глухо и взволнованно. – Тридцать градусов по курсу классификация – механизм обслуживания.
– Огонь не открывать. – Приказал Туманов. – Не будем ворошить муравейник.
– А если он…
– Без «если». Болтаешь много, Юрчик. Докладывай по сигнатурам и жди команд. – Вадим остановил БПМ. – Ваш выход Матвей Иванович. Саша страхуешь.
Сергунин и Гладышев покинули боевую машину, направляясь к КПП.
Здесь фактически ничего не изменилось с тех пор, как Матвей Иванович в последний раз проходил через пропускной пункт. Все казалось родным, до боли знакомым и в то же время – неузнаваемым: космодром, хоть и резервный, всегда содержался в образцовом порядке, а сейчас взгляд то и дело цеплялся за признаки запустения, то собранная ветром у стены кучка мусора, то застывший агрегат обслуживания, выбитые стекла в здании пропускного пункта, щель в чуть раздвинутых воротах, через которую виден брошенный меж ангаров с техникой тягач.
В здании, куда они вошли через незапертую дверь, та же картина. Системы управления, компьютерные терминалы, сканеры – ничего не работало, видно стационарное питание отключилось давно, и автономный запас энергии был исчерпан.
Осмотревшись в помещении, Глатышев произнес:
– Вот что я думаю, Саша, не стоит нам трогать периметр. До нужного ангара всего пара километров. Тут все обесточено и пусть так же остается.
– Не выход, Матвей Иванович.
– Почему? Пешком минут пятнадцать-двадцать.
– Без прикрытия брони придется туго в случае осложнений.
– Каких осложнений? – Глатышев нахмурился. – Я прослужил тут пятнадцать лет. Если ты имеешь в виду глобальную вирусную атаку со спутников, то космодром не то место, где подобные фокусы могли сработать.
– Матвей Иванович, я командовал 743 сегментом Барьера. И то же думал, что наши кибернетические механизмы нельзя подчинить чуждой воле.
– Вы удержали сегмент?
– Сегмент, но не Барьер. Наши спутники на любой запрос отвечали вирусной атакой. Вы можете поручиться, что подобного не происходило тут?
– Нет, не могу. – Подумав, ответил Глатышев.
– В таком случае – возвращаемся. Мы убедились – системы охраны лишены энергии.
– И что?
– Пробьем брешь в ограждении и…
– И активируем тем самым резерв. – Подытожил Матвей Иванович. – Я не верю, что наши машины могли быть так запросто перепрограммированы с орбиты, но у них есть собственные боевые программы и зоны ответственности. Давайте не будем совершать необдуманных поступков.
– Ну, хорошо. – Сергунин неохотно развернулся. – А как мы проникнем в ангар? – Тут же осведомился он.
– У меня есть доступ.
– Прошло много лет.
– Знаю. Проект «Витязь» остановили, как только в мире начался процесс разрядки напряженности. Но это не значит что машины, переведенные на конвектор вещества, уничтожены. Они по-прежнему стоят в ангарах на консервации. Я сам опечатывал систему их хранения.
– В чем заминка? – Раздался в коммуникаторах вопрос Туманова.
– Тут все обесточено. – Ответил Александр.
– Да, и я не советую что-то ломать. На территории космодрома есть мобильные соединения, которые отреагируют на нарушение периметра. – Дополнил Матвей Иванович.
– Есть предложения?
– Двигаться пешком. Через пропускной пункт можно пройти.
Вадим ненадолго задумался, а затем неожиданно для Сергунина согласился:
– Ждите нас на КПП. Хотя нет, Саша ты – возвращайся.
– Зачем, командир?
– Будешь страховать наше продвижение. Если план Матвея Ивановича не пройдет, включишься в силовой вариант. Сам понимаешь, «на автомате» машину оставлять нельзя.
– Понимаю. – Буркнул Сергунин. Ему вовсе не улыбалось сидеть в БПМ и ждать чем завершится рискованная попытка проникновения, но приказы не обсуждают.
Машины.
Они управляли всем. Человеческий фактор в последние годы перед войной оказался сведен если не к нулю, то к ничтожному, близкому к данной цифре значению.
Отличие кибернетических механизмов российского производства от их зарубежных аналогов, заключалось в приоритетности исполнения команд человека (если те не противоречили основным исполняемым задачам) и отсутствия в их системе программ, аналогичных «Дарвину».
Матвей Иванович не ошибся когда предположил, что группы немедленного действия не утратили функциональности за истекший год полного забвения.
Они не прошли и половины расстояния от контрольно-пропускного пункта до ангаров с «Витязями» когда на летном поле появились сервомеханизмы охранного подразделения.
– Вы пересекли границы охраняемого объекта. Прошу остановиться, положить оружие на землю, приготовить документы для подтверждения полномочий доступа. – Прозвучал в коммуникаторах требовательный голос.
– Делайте, как сказано. – Матвей Иванович снял перчатку боевой экипировки, обнажая имплантированный в запястье микрочип.
– Уверен, что сработает? Вадим положил ИПК на теплый стеклобетон, но палец с сенсора огня не убрал.
– Уверен.
– Ладно. – Туманов разогнулся, выпрямляясь в полный рост, и так же снял перчатку. – Юрка ты пока не дергайся. Стой, как стоишь.
Передовой кибермеханизм приблизился, остальные остановились поодаль, рассредоточившись полукольцом.
Матвей Иванович без страха протянул руку, хотя в его взгляде промелькнула не то досада, не то неприязнь, – было в процедуре сканирования что-то противоестественное, будто миром действительно правили машины, и только они решали, кому и что разрешается делать.
Полковник Глатышев Матвей Иванович. Мастер-пилот. Командир эскадрильи «Витязей».
Кибермеханизм повернул голову.
– Никаких распоряжений о допуске не поступало.
Глатышев отреагировал абсолютно спокойно.
– Проверить командные приоритеты. Произвести сканирование территории космодрома, цель – обнаружение старшего по званию офицера.
Туманов напрягся. Юрка вообще не знал, куда девать свои руки.
Через несколько секунд кибермеханизм был вынужден констатировать:
– Старший офицер на территории базы полковник Глатышев. Командный приоритет подтверждаю. Прошу назвать сопровождающих, цель их прибытия.
