Имперский Грааль - Ипатова Наталия Борисовна (читать лучшие читаемые книги TXT) 📗
– У меня тоже есть сын, – вздохнул Кэссиди. – И я тоже не пользуюсь его доверием.
– Ладно, – сказал Люссак. – Это торговля. Ваши условия? Что вы хотите за обеих этих юных леди?
Мари Люссак переглянулась с Нормом.
– Эвакуация гражданских, – сказал тот. – Безоговорочная. В тот момент, когда миротворческое судно заберет детей, женщин и… и всех, в кого я ткну пальцем, вы получите мадемуазель Гросс.
– Что за черт?
– Мадам Эстергази сама решит, желает ли она покинуть планету или останется здесь вместе с мужем.
– Ma-дам Эстергази? Кто это?
– Это я, пап. Извини, я тебе не сказала. Люссак в ярости повернулся к Натали Норм.
– Вы мне за это ответите!
Женщина только плечами пожала в ответ:
– Для меня это такая же новость, президент. Справедливости ради замечу, что и я не в восторге от вас, как от родственника.
– Папа, но разве ты не этого хотел?
Одна только Миранда Гросс тут не в курсе, чего и на каких условиях хотел Гилберт Люссак, которого вполне устроил бы в качестве зятя клон-консорт, однако именно Миранда приподняла белую бровь в жесте выразительного недоумения, будто желала бы с этого места услышать больше. Брюс сидел в сторонке паинькой и, судя по выражению лица, надеялся, что его ни о чем не спросят.
– Вы можете вывезти своих горняков, – продолжил Норм, будто бы никто тут только что не получил по голове. – На отзыве эскадрильи Волков я не настаиваю.
– Вы используете мою дочь в качестве живого щита и… и… и твердите мне о гуманизме?
– Я остаюсь. Извини, папа.
– Мари, твое поведение безответственно и нанесет Зиглинде ущерб.
Мари Люссак задумалась.
– Может быть, да, – наконец сказала она. – А может быть – нет. Нет, если я думаю правильно.
– Вот увидите, – мрачно заявил Люссак, адресуясь главным образом к Лантену и Ква'ану и ища в них союзников, – в конечном итоге Авалоном завладеет Пантократор. Я не могу больше продолжать переговоры, я -заинтересованная сторона. Приостановите переговорный процесс до тех пор, пока Церера не вышлет мне замену.
– Мы все тут заинтересованные стороны, – сказала Натали Норм. – Вы только одна из них.
– Замены не будет, – присоединилась к ней Приматора Ариадна. – Этот конфликт разрешают только заинтересованные стороны. Решаем мы. Решаем сейчас. Несем личную ответственность и испытываем личную боль. По большому счету Пантократору все равно, кто получит Авалон. Пантократор действует в интересах человечества.
И только Натали Эстергази-Норм вздохнула, встретившись глазами с мужем. Интересы человечества становятся просто словами, когда у тебя дети в сугробе. Пантократор называет своими тех, кто верит в Добро и Зло, потому что если бы они отбирали тех только, кто способен эти понятия различать, им было бы, пожалуй, некого посылать в мир с миссией.
Душа – понятие, равновеликое Добру и Злу. Официальная наука этими категориями не оперирует. Добро и Зло есть полюса духовной сферы, и как возникает на разнице потенциалов электрический ток, так в присутствии Добра и Зла рождается душа.
У клона души нет. Все, что у него есть – матрица значений, определяющих структуру мозга. Свобода выбора для клона существует чисто субъективно. Личность у клона есть, она формируется суммарно на основе опыта и систем его интерпретации – той же матрицы мозга. Никому не нужно, чтобы у клона была душа, ведь клон по определению делается на заказ. Душа – нематериальное нечто, способное вмешаться в проект и пустить его под откос, «душа» – всего лишь термин для описания процесса на бытовом уровне.
Есть еретическая теория, согласно которой душа могла бы развиться с течением времени, однако встроенный в большинство «кукол» терминатор ей этого не позволяет, и «куклы», к вящему спокойствию общества, остаются не-людьми.
У вироидных кристаллов Авалона времени достаточно. Принцип построения кристалла схож с аналогичным принципом белковой структуры: и тот, и другая способны увеличиваться, воспроизводясь; извлекать из окружающего хаоса необходимые строительные элементы и организовывать их согласно некоему коду, где кристаллическую решетку вещества можно рассматривать как аналогию привычной нам ДНК. Нет ничего необычного, и уж тем более нового, в технологии записи информации на кристаллический носитель. Дает ли это нам право назвать их живыми? На первый взгляд не больше, чем непробужденного клона, но разве можно утверждать что-то с определенностью, опираясь только на первый взгляд? Удивительное состоит лишь в том, что на кристалл Авалона может быть записана личность. Когда Бротиган совершил эту бессмысленную глупость, то есть убил меня, некий кристалл на лабораторном столе стал Игнасией Монти.
– Ничего удивительного, – вставил в этом месте Рубен Эстергази, – если расценивать личность как совокупность информации и энергии. Информация может быть записана и передана, это, насколько я понимаю, основа технологии, по которой производились Назгулы.
Брюс посмотрел на «бульдозер»:
– Хочешь сказать, ты не тот самый Рубен Эстергази, а копия его личности, записанная на другой материальный носитель и дальше развивавшаяся в зависимости от новых обстоятельств?
– Ну да. А какая разница, если не вдаваться в теологию? Я, – тот, судя по интонации, усмехнулся, – опасаюсь теперь произносить слово «душа».
Голограмма госпожи Монти растаяла в воздухе, речь ее прервалась. Мари, державшаяся как хозяйка феномена, посмотрела на ошарашенных мужчин.
– Ни фига себе, – выдавил Брюс. – Как ты это?
– Отправляясь на Авалон, я примерно знала, в каком направлении рыть. Все это время я продолжала работать по зиглиндианскому взрыву. Ну… вы ведь знаете?
– Нет, – сказал Норм. – Но это неважно, продолжайте.
– Да, – сказал Рубен. – Я слышал.
Ну еще бы. Кодовое слово – Зиглинда.
– Видите ли, тот взрыв на верфи стал делом моей чести. Мое положение позволяло мне большую свободу действий, чем любому официальному расследованию. С одной стороны, я дочь высокопоставленного чиновника, с другой – сотрудник… ну, вы понимаете. Элементарно больше возможностей, ресурсов и источников информации.
Брюс неслышно вздохнул. Одной из ее возможностей был он сам. И ни малейшего раскаяния: сильным свойственно использовать… эээ… ресурс. Потому они и сильные. Их совесть это допускает. Просто сейчас… сейчас что-то изменилось: он стал спокойнее это воспринимать. К тому же у него возникло подозрение, что и отцу и отчиму не внове, когда их используют. Мужчины семьи всегда кому-нибудь служили, а он первый, кто вырос совершенно свободным. А хорошо это или плохо? Да кто ж его знает.
– Источником катастрофы стал недопустимый маневр некоего космического корабля, вышедшего из гиперпространства в гравитационном поле планеты. Согласно поднятой документации, корабль был оснащен прыжковыми двигателями Брауна-Шварца на основе кристаллов, поставляемых «Седьмой гранью».
– Хотите сказать, это наши кристаллы?
– «Седьмая грань» – организация крайне любопытная в плане галактического аудита, а потому мне достаточно легко предоставили необходимые полномочия. Моей… скажем так, целью было доказать, что двигатель не отвечает условиям безопасности, и добиться снятия этой модели с производства. Если, конечно, дело вообще в двигателе.
– А дело действительно в нем? – спросил Норм.
– Это рабочая версия, требовавшая подтверждения. Я знаю все про эту несчастную посудину. Состав экипажа, оклады, личные характеристики, семейные обстоятельства…
– Это была диверсия? – предположил Рубен.
– Незадолго до инцидента командир «Кармы» доложил своей транспортной компании о несчастном случае на борту Погиб один из техников, обслуживавших гипердвигатель. Вы знаете процедуру Любая смерть на борту – повод для многой и многой писанины. Разумеется, капитан всеми правдами и неправдами доказывает, что нарушения техники безопасности на его корабле быть не может, иначе он ответит. «Несчастный случай» – так они это называют. Очень скользкий вердикт.
