Слабое звено (СИ) - Кунцев Юрий (читаем книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
— Октавия, покороче!
— Оно все еще у лежит меня в БЦ.
— Ох, черт возьми…
Наличие на борту капитана, употребляющего алкоголь в обход десятка законов, было само по себе чем-то из ряда вон выходящим, но признание Октавии шокировало достаточно для того, чтобы Ленара самого на миг ущипнуло за глотку желание употребить чего-нибудь запрещенного. Он стыдился таких мыслей и тем сильнее сам приобретал оттенок красного сладкого. Его последующие действия выглядели весьма двусмысленно, но он на некоторое время забылся, и просто поднялся из-за стола, подошел к Октавии и медленно наклонился, едва не пробороздив носом ее пылающую щеку. Она смущенно отстранилась, почувствовав жар постороннего дыхания в своем личном пространстве, но Ленар бесцеремонно сократил дистанцию между их лицами до минимума и шумно втянул ноздрями воздух.
— Что ты делаешь?
— Хотел узнать, чем от тебя пахнет, — разочарованно признался он и вновь приземлился на свой стул.
— Удовлетворен?
— Я допускал два варианта: либо ты опять пьяна, либо окончательно сошла с ума. Вином от тебя вроде не пахнет, так что выбор у тебя не велик.
— Мы успеем, — настаивала она на своем, и ни один лишний мускул не шевельнулся на ее лице.
— Два дня мы в тот раз потратили на разведку, — начал Ленар едва ли не делить слова по слогам, словно объясняя простые вещи едва научившемуся говорить младенцу.
— Ты сильно переоцениваешь их бюрократический аппарат. Анонимные сообщения обладают пониженным приоритетом, и нам очень сильно не повезет, если они рассмотрят сообщение фельдшера хотя бы через неделю.
— Интересно, и откуда же у тебя актуальная информация о работе их бюрократического аппарата? Я вот уже два с половиной года нахожусь в полной изоляции от цивилизации, и ты, как мне кажется, тоже.
— Мир не так быстро меняется, как ты думаешь. К тому же Нерва все еще развивается, из года в год нагрузка на космопорт все выше, транспортный поток все плотнее, а текучка кадров все текучее.
— Да что с тобой такое? — скорее провыл Ленар куда-то в потолок, — Ты запаниковала, когда один фельдшер почуял от тебя запах вина, но сейчас ведешь себя совершенно спокойно, когда вся твоя затея запахла вполне реальной тюрьмой.
— Мне сейчас гораздо любопытнее, чего боишься ты, — вонзила она в Ленара взгляд, которым обычно изучают инфузории под микроскопом, — Ты же сказал, что сбросил свой груз. Теперь, получается, ты чист перед законом.
— Нет, — качнул он головой, — Если тебя поймают, то начнут допрашивать более пытливые люди, чем какой-то там фельдшер. Возможно, они даже прогонят тебя через МРТ и, так или иначе, ты снова подставишь меня.
— Но у тебя нет запрещенных грузов.
— У меня срезана заплатка с БЦ, и это вполне может сойти за доказательство моего соучастия.
— Косвенные улики…
— Которые дадут повод включить мое имя в расследование, и черт знает, во что это может вылиться.
— У тебя паранойя, Ленар, — скептически сложила она руки на груди, — Признайся честно, что ты просто беспокоишься за меня.
— Я беспокоюсь за нас обоих, — признался он честно, — Нам нет причин так рисковать.
— Нам? — приподняв брови переспросила она, и Ленар с первых же нот понял, о чем будет эта песня, — Ты уже достаточно долго преследуешь меня. Ты требуешь приватности, ведешь себя так, будто я тебе что-то должна, не уважаешь мое право на уединение. Я все это уже видела раньше. Мы это уже проходили тогда, в космопорту.
— Это все осталось в космопорту, — постарался он пропитать равнодушием каждый звук.
— Я не уверена, что это правда, — Октавия произнесла это спокойным, совершенно заурядным тоном, но этого было достаточно, чтобы контроль над ходом беседы внезапно переполз на ее сторону стола, — Мне кажется, ты так и не смирился с тем, что между нами ничего не будет.
— На нет и суда нет.
— И тем не менее, я хочу на всякий случай прояснить тебе основные моменты. Ты очень напорист и самоуверен. Я ценю в тебе эти качества, но я так же ищу в мужчинах долговременных перспектив, а не отношений, которые продлятся всего неделю и затем превратятся лишь в меланхоличные воспоминания об эфемерном служебном романе.
— Твои требования слишком завышены. Лучшего предложения тебе не светит еще лет двадцать.
— Я очень терпелива. А ты?
— Мое терпение уже очень давно перестало тебя касаться! — прошипел он, сжав кулаки под столешницей.
В этом разговоре не было ни малейшего смысла, и при других обстоятельствах Ленар мигом бы это понял, но не теперь, когда он бездумно повелся на поводу у эмоций, как баран, ведомый на заклание. Октавия виртуозно ушла от неудобной темы тем же путем, каким Ленар ее привел — лишила собеседника чувства комфорта. Казалось, что стул оброс шипами, свет стал невыносимо ярким, а скучные стерильные переборки стали еще скучнее и стерильнее. Ему отчаянно хотелось выкрикнуть, что она не права, но он не успел.
Капитаны испуганно затаили дыхание, когда напряженный воздух в кают-компании задрожал в протяжном писке, и на терминале тревожно замигал желтый огонек. Марвин настойчиво требовал внимания, и получил его в полной мере, попав под перекрестный обстрел двух пар обескураженных глаз. Октавия поднялась со стула, дотронулась до кнопки на терминале, и экран залился стройными рядами текста.
— Экстренное сообщение, — это были первые за долгое время слова Октавии, пролившиеся на Ленара успокаивающим холодным душем.
— Хорошо, — вздохнув, он поднялся из-за стола и направился к выходу, — Кажется, у тебя отбоя нет от поклонников. Не стану тебе…
— Стой, тебя это тоже касается, — бросила она ему вдогонку, когда его палец уже почти дотянулся до кнопки на двери, — Это приоритетное сообщение для Ноль-Девять, Ноль-Семь и Один-Четыре. «Всему свободному командному составу в срочном порядке доложить со своих постов в течение пяти минут». Вот теперь беги.
Один-Четыре и Ноль-Девять располагались по соседству, и пять минут казались целой вечностью, но перед лицом Ленара вдруг возникла планировка буксиров, и он в полной мере осознал, что в его положении пять минут — это время для спринтерского забега с препятствиями, в котором ему нужно спуститься на две палубы, пробраться через шлюз, преодолеть четыреста метров воздушного рукава, пробраться через еще один шлюз, взбежать на две палубы вверх, добежать до мостика и злостно засунуть свой пропуск в глотку командному терминалу, ознаменовав тем самым прибытие к финишу. Тот, кто поставил его в такие жесткие сроки, однозначно имел на то крайне важную причину, и других вариантов Ленар рассматривать не смел. Он торопливо перебирал ногами ступеньки, спускаясь на третью палубу, и когда он вышел в ведущий к шлюзу коридор, перед ним выросло параноидальное ощущение, что кто-то сейчас захочет отнять у него драгоценное время. Это ощущение имело едва пробивающиеся через мешковатую спецовку контуры женской фигуры, смуглую кожу, черные смоляные волосы, слегка раскосые глаза и бархатный голос. Он не счел ее достойной какого-либо внимания, но почему-то моментально вспомнил ее имя, которое слышал лишь раз в жизни.
— Капитан Велиев, — заслонила собой Рахаф половину коридорного просвета, — Вы не против, если я немного…
— Нет, — пронесся он мимо, едва не сдув ее всколыхнувшимся воздухом.
Ощущение перевернувшихся органов нахлынуло вместе с ощущением, что вместе с ними перевернулась вся вселенная. Опора словно растворилась, и Ирма начала куда-то падать. До сих пор считается, что нет вычислительной машины быстрее той, которая находится у человека в голове, но ни одной разумной мысли не успело сформироваться за ту жалкую долю секунды, когда рефлексы растопырили в стороны все конечности, создав четыре ненужных точки опоры и острое желание взвыть от приступа ненависти к дизайнерам этого костюма. Она прикрыла глаза в надежде на время абстрагироваться от всего на свете, но костюм словно обладал каким-то своим собственным слоем реальности, и отвлечься от него было равносильно попыткам освободиться от собственной кожи.
