Одинокий тролль - Вебер Дэвид Марк (читать книги онлайн регистрации TXT) 📗
Впрочем, несмотря на грызню мелких партий, пустословие и общую нестабильность, русская политическая система обладала, на ее взгляд, определенными преимуществами. Некрасову было невероятно тяжело убедить Яколева предоставить американцам свою электроэнцефалограмму, не объясняя, для чего это нужно, но когда рубеж был преодолен, в Российской Федерации дело пошло даже быстрее, чем в США. Если Петр Яколев хотел, чтобы все члены его правительства сделали электроэнцефалограмму, ему нужно было лишь сказать об этом. И он сказал.
Людмила подозревала, что у Яколева были проблемы, так как у главы КГБ энцефалограмма оказалась неподходящей. Однако достаточное число приближенных Яколева успешно прошли проверку, а тот факт, что президент и министр иностранных дел Турчин на протяжении многих месяцев не могли прийти к согласию в вопросе отношений с Белоруссией и балканскими государствами, сыграл положительную роль. Турчин по-прежнему оставался крайним националистом и с подозрением относился к конечным целям американской дипломатии, но дураком не был и искренне любил свою страну. Именно поэтому Яколев решился ввести его в свое правительство, и у Турчина электроэнцефалограмма была правильная. Встретившись с Людмилой и познакомившись с ее демонстрацией технологий будущего, Турчин поверил ей и осознал необходимость сотрудничества с американцами, несмотря на все свое недоверие к ним. И Турчин сам предложил, чтобы Яколев устроил смену кабинета: то есть под предлогом желания избавиться от Турчина, расхождения с которым стали непреодолимы, уволил главу КГБ и двух других министров, электроэнцефалограммы которых не позволяли включить их в круг доверенных лиц.
И может быть, размышляла Людмила, именно это являлось залогом грядущего процветания России. Во многих отношениях Турчин был настоящим русским крестьянином: хитрый, осторожный, по-своему добрый, ненавидящий иностранцев, упрямый до тупости. Вдобавок он излучал ту ауру намеренной жестокости, которая становится отличительным признаком народа, на протяжении многих поколений страдавшего от жестокости. И, несмотря на это, он осознал необходимость действовать — и действовать быстро, даже ценой возможного политического самоубийства. Так он и поступил. В той версии истории, которая была известна Людмиле, он не вышел в отставку. Наоборот, именно он сменил Яколева на посту президента после того, как тот был убит… и именно Турчин привел Россию к ядерной войне с Белоруссией. Не исключено, что ее вмешательство в прошлое этого мира окажется благотворным во многих отношениях.
Как бы то ни было, ей необходимо было наконец починить изуродованный Диком летный костюм. Четверо русских физиков, склонившихся над столом в соседнем помещении, с большим недоверием отнеслись к ее объяснениям, однако за последние десять минут их отношение к Людмиле резко изменилось.
Академик Аркадий Третьяков был настроен наиболее скептически и с явным неудовольствием подчинился указанию Яколева. Когда она сообщила ему, какое напряжение и какая сила тока необходимы, он взглянул на нее как на сумасшедшую и сказал, что это — мощность атомной электростанции.
Вот поэтому они и собрались здесь, подумала она, с трудом сдерживая смех. Людмила вспомнила, как отреагировал академик, когда она вытащила из летного костюма провод подзарядки. Ей казалось, что ничего удивительного тут нет: просто сверхпроводящий керамический провод; причем в сечении он был едва ли толще, чем проводок в компьютерных кабелях Третьякова. Академик презрительно фыркнул, глядя, как техники подсоединяют его, куда нужно, однако усмешка сменилась на его лице выражением крайнего изумления, когда пустили ток. По проводу подзарядки пошла вся энергия, которую вырабатывал любимый реактор академика, а он даже не нагрелся!
И теперь академик с коллегами с изумлением наблюдали, как действуют системы самовосстановления летного костюма. На это уйдет еще час-другой, и, когда процесс завершится, у Леоновой снова будет летный костюм, почти не хуже нового.
«И он, может статься, окажется мне куда нужнее, чем считает Дик», — подумала Леонова.
Дизельный локомотив гудел в ночи, грохоча по рельсам клинчфилдской железной дороги неподалеку от Ноличаки-Ривер. Огни Поплара, штат Теннеси, уже скрылись позади. Прожектор локомотива прорезал во тьме туннель белого света, высветив устремленную к звездам гору Юнака. Состав особого назначения с грохотом летел по направлению к Юнака-Спрингз.
Ралф Тутриз ощущал сильное волнение. Он всегда волновался в подобных поездках, в которых поезд сопровождала толпа военных. Сегодня вагонов было немного, но зато в них находились белые контейнеры со стилизованным изображением клевера, а внутри каждого контейнера помещался другой, изготовленный из свинца. В свинцовых контейнерах была упрятана чуть ли не тонна плутония той степени чистоты, которая нужна для изготовления ядерных боеголовок.
Тутриз терпеть не мог эти поездки. Перевозить опасные химикаты было неприятно, не любил он сопровождать и другие грузы, перевозимые военными, но радиоактивные вещества были хуже всего. Однако Тутриз был старшим инженером на линии, и его чаще всего назначали сопровождать поезда, везущие опасный груз. В некотором смысле это было даже приятно, и он чувствовал себя польщенным, вспоминая об этих поездках, пока ему снова не поручали подобное задание.
«А следующего раза не избежать», — с досадой подумал Тутриз. Он всю жизнь голосовал за демократов и считал, что в стране существует много проблем, которые требуют внимания. Хотя Тутриз голосовал против Джареда Армбрастера, он уважал и даже — помимо воли — любил президента. Он со школьной скамьи увлекался историей и потому внимательно следил за происходящими в мире событиями. И ему не нравилось многое из того, что происходило в последнее время. Учитывая события на Балканах и на Фолклендских островах, рост напряжения в Кашмире, угрозы Китая вступиться за Пакистан и рост числа стран, обладавших ядерным оружием, США приходилось быть постоянно начеку — иного выбора просто не было. Тутриз понимал это, как понимал и то, что ядерный арсенал достался администрации Армбрастера в сильно урезанном виде: предыдущий кабинет искренне считал, что вскоре запасы ядерного оружия станут для страны обузой, избавляться от которой будет дорого и непросто.
Тутриз тоже на это надеялся и подозревал, что такие же надежды питал и Джаред Армбрастер. Но события стали развиваться в ином направлении, и президент снова начал давать заказы заводу в Саванна-Ривер. Сначала тот производил только тритий, необходимый для поддержания имеющегося ядерного вооружения в боеспособном состоянии, а затем вернулся к производству радиоактивных веществ, которые, по словам военных, были необходимы для создания совершенно новых видов ядерного оружия.
Тутриз не очень хорошо представлял себе, каким образом тритий усиливает мощность ядерных боеголовок, но ему было известно, что производят его для замены старого трития в уже имеющемся вооружении. А вот эти новые боеголовки… Кое-кому в стране очень не понравилось бы, что производство их продолжается, но сознание этого не мешало ему делать свое дело и добросовестно следить, чтобы жуткий груз был доставлен по назначению без инцидентов.
В одном из пассажирских вагонов ехал майор в сопровождении такого количества вооруженных до зубов людей, что их хватило бы для начала новой небольшой войны. Однако это Тутриза не беспокоило. Волновался он из-за своего груза. Он понимал, что контейнеры уцелеют при любой аварии, но это не снимало с него ответственности за их сохранность. Он отвечал за этот состав, и ответственность давила на его плечи, будто гранитная скала.
Он взглянул на армейского капитана, который вместе с ним находился в локомотиве. Что-то неуловимое в поведении этого человека тревожило Тутриза. В начале пути он был резковат, но вполне дружелюбен, а за последний час не произнес ни слова. Его молчание было странным и беспокоило Тутриза. Ему не нравилось, как тот стоит, слегка покачиваясь, опустив руку на кобуру автоматического пистолета с застывшим, бессмысленным лицом.
