Звезды зовут (Сборник рассказов) - Рассел Эрик Фрэнк (книга бесплатный формат TXT) 📗
Через полчаса он нашел, наконец, сочетание температуры и давления, способное ее разрушить, и, ошалев от неожиданности, опустился на край кровати. Из такого материала преспокойно можно строить космический корабль!
Так что же, у них были в запасе пластины именно тех размеров, какие он потребовал? Тогда на планете должны быть склады, должны быть заводы, которые выпускают такие вот доски всех размеров, на выбор. Или же здесь есть машины, способные производить этот материал, который он сейчас насилу расплавил, прямо так, с ходу.
Но никакой крупной промышленности у них нет, а если есть склады, то их не сумели обнаружить роботы-разведчики, засланные с Кит Карсона и летающие по постоянным орбитам вокруг Ксанаду вот уже пятьдесят лет.
Он откинулся на постель и стал размышлять.
Чтобы завладеть планетой, прежде всего надо разыскать центральное правительство. Если это самодержавная власть, построенная строго по принципу пирамиды, тем лучше: правящая верхушка малочисленна, убиваешь ее либо подчиняешь себе и используешь уже существующую организацию.
Если никакого правительства нет, можно привлечь население на свою сторону либо истребить его. Если есть промышленность, ставишь своих надсмотрщиков и заставляешь туземцев работать, пока не обучишь этой технике людей со своей планеты, а потом туземцев уничтожаешь. Если они знают и умеют что-то, на твоей планете неизвестное, изучаешь это искусство либо подчиняешь себе мастеров. Все точно и определенно, все предусмотрено — каждая мелочь.
Но если, как доносили роботы, существует высокоразвитая технология — и никакой промышленности? Прочно установившаяся на всей планете культура — и почти никаких средств сообщения?
О подобном никто не слыхивал, и, когда роботы докладывают такое, на планету посылают исследователя. Его задача — выяснить, как туземцы все это проделывают. Он должен определить, что здесь нужно сохранить, а что уничтожить, когда настанет время прислать сюда экспедиционные войска.
Всегда есть хороший, надежный выход, думал Брил, заложив руки под голову и глядя в потолок. Имеется отличная планета, ничуть не хуже Земли, богатая природными ресурсами, населенная ничтожным количеством простаков. В любую минуту их можно с легкостью истребить.
Но сначала надо выяснить, как они общаются между собой, как достигают такой слаженности в работе и каким образом мгновенно постигают все тонкости мастерства, прежде незнакомого. И как вырабатывают сложнейшие, великолепные материалы в два счета, из ничего…
Нет, этот народ уничтожать не следует. Его надо использовать. Кит Карсон должен перенять их хитроумные фокусы. Ну, а если, неровен час, эти фокусы присущи только жителям Ксанаду, а карсонцы на такое не способны, как быть тогда?
Что ж, надо взять этих мастеров с планеты Ксанаду и распределить по городам и армиям Кит Карсона. Они мигом все воспринимают, мигом повинуются; объясни одному, что от него требуется, и это усвоят все. И каждый сможет обучить группу самых толковых карсонцев. Производство, военная техника, стратегия и тактика… да, конечно же, все преобразится!
Планету Ксанаду можно оставить почти в том виде, как она есть, просто она будет поставлять на экспорт всяких помощников и адъютантов.
Все это пустые мечты, оборвал себя Брил. Сперва надо разузнать побольше. Посмотреть, как они фабрикуют этот непробиваемый и несгораемый картон и антигравитационные чайные подносы.
При мысли о подносе у него заурчало в животе. Он поднялся и подошел к столу. Горячие блюда все еще дымились, холодные ничуть не размякли и не оттаяли. Он осторожно попробовал одно, другое. Вошел во вкус. И с жадностью набросился на еду.
Нина, ох уж эта Нина…
Нет, их нельзя уничтожать, сонно подумал он, разве можно истребить народ, способный произвести на свет такую женщину. На всем Кит Карсоне не сыскать такой поварихи.
Он снова растянулся на постели и предавался мечтам, пока не уснул.
С ним были вполне откровенны. Ему показывали все подряд, никому и в голову не приходило спросить: а для чего ему это нужно? Спрашивать было бы странно, потому что эти люди, видно, не знали особенной гордости, свойственной искусному умельцу, будь то гончар, металлист или специалист по электронике. Они не любовались восторженно делом своих рук: "Вот что я могу!" Они рассказывали подробно, но спокойно, словно о чем-то доступном всем и каждому.
На планете Ксанаду так оно и было…
— Допустим, у нас чего-то не хватает — ну, скажем, стронция, — объяснял Тэнайн. — Из-за нехватки получается что-то вроде вакуума. Те, кто сейчас свободен, ощущают это и начинают думать о стронции. Ну, тогда они идут и собирают его… К примеру, мы выводим речных моллюсков с панцирями не из углекислого кальция, а из углекислого стронция. И дети собирают их.
Брил видел фабрику одежды — она размещалась частью под навесом, частью в пещере, частью на лесной поляне. Тут же рядом плавали в пруду и загорали на лугу юноши и девушки. Словно бы между делом, они входили в тень и работали у огромного резервуара, в котором вскипал, окрашивался яркой зеленью и затем оседал какой-то химический состав.
Черный осадок фильтрами поднимали со дна, раскладывали в формы и прессовали.
Как именно действуют прессы, с виду — просто крышки этих форм, Брил понять не мог, в Древнем языке не нашлось нужных слов, но за какие-нибудь четыре-пять секунд осадок превращался в те самые черные камни, из которых делались пояса, — правильные, отполированные, и на левой половине пряжки с обратной стороны оттиснута на Древнем языке химическая формула.
— Одно из немногих наших суеверий, — заметил Тэнайн. — Это и есть формула, по которой получаются наши пояса, она доступна даже очень примитивной химической промышленности. Мы хотели бы, чтобы их делали и носили во всей вселенной. Они — это мы и есть. Надень такой пояс, Брил, и ты станешь одним из нас.
Брил смущенно и презрительно фыркнул и стал смотреть, как двое детей ловко мастерят пояса — играючи, беспечно и легко, через минуту, вот так же играючи, они начнут плести венки. Скрепив камни друг с другом, ребенок ударяет готовым поясом по тому, которым опоясан сам.
На миг вспыхивает холодным ярким пламенем многоцветная радуга. И пояс, окаймленный теперь короткими язычками переливчатого света, бросают в корзину.
А потом Брил впервые увидел, как туземец надел такой пояс, — и это был, пожалуй, единственный случай за все время пребывания на Ксанаду, когда он не скрыл изумления. Юноша-купальщик, весь мокрый, вышел из пруда. Подобрал на берегу пояс, защелкнул его на талии, мигом вверх и вниз хлынуло радужное вещество — и уже затрепетала у шеи многокрасочная ткань и, сверкая, колышется вокруг бедер.
— Вот видишь, эта одежда живет, — сказал Тэнайн. — Вернее, это не просто неживая материя.
Он подобрал кайму своей туники и проткнул ее пальцами — они прошли насквозь, а ткань, словно вспорхнув, отлетела прочь целая и невредимая.
— Это не совсем материя, — серьезно продолжал Тэнайн. — Уж извини, на Древнем языке выходит что-то вроде каламбура. Всего ближе для этого в Древнем языке слово «эманация». Так или иначе, это вещество по-своему живет. Оно сохраняется… ну, скажем, год или чуть дольше. А потом довольно обмакнуть его в молочную кислоту, и оно восстановится. И один такой пояс может зарядить миллион новых… или миллиард… разве сочтешь, сколько палок может зажечь огонь?
— Но зачем носить такое?
Тэнайн рассмеялся.
— Из скромности. Мы носим эту одежду, потому что она согревает нас, когда нам нужно тепло, и порой скрывает наши недостатки — большего не даст и человеческая привязанность.
— Одежда отнюдь не скромная, — чопорно сказал Брил…
Про «картон» он все разузнал. На толстой ветви какого-то дерева подвешен был широкий чан с молочно-белой жидкостью — Тэн объяснил, что это подобие клейковины, его дает специально выведенный вид осы, и оно растворено в нуклеиновой кислоте, синтезированной из местного растения. Под чаном — широкий металлический лист и набор подвижных планок. Планки устанавливают точно по нужным размерам и очертаниям будущей пластины, открывают кран, и жидкость заполняет контур. Потом двое ребятишек прокатывают ручной валик по верхнему краю планок. Белое озерко становится светло-коричневым, застывает, и получается плоский прочный лист.
