Путь (СИ) - Yagger Егор "Yagger" (читать книги без сокращений .TXT) 📗
— Здесь тихо…
— Что тревожит тебя? — Спрашивает Найлус, сложив на груди руки.
— То же, что и тебя… — Отвечаю я.
— У Ростама проблемы, «Бородино» в беде, видимо, повреждения оказались серьёзнее, чем он и мы думали. Мы в канале и выйти из него можем только с помощью ретранслятора…
— Почему же, есть ещё один способ. — Говорю я, — но в этом случае, я не хочу даже думать о том, что может произойти.
— А что за способ? — Спрашивает Ира.
— Если объект в канале теряет целостность, канал гасится и обломки разбрасывает по последнему вектору передачи. Всё живое на борту гибнет от воздействия излучения Черенкова. Шансов никаких, а ребятам попали в реакторный отсек и если повреждено ядро «Тантал», то они его даже отстрелить не смогут, это гарантированная смерть, даже если в момент выброса из канала корпус уцелеет. — Отвечаю я.
— Откуда ты знаешь, что что-то не так? — Спросила сестра.
— Чувствую тревогу и иногда страх Гор’Бе. И не только Ростика, но и многих его парней включая Решата и Анья’Ти. Там какая-то беда и беда именно с кораблём, господи, дай им сил и возможностей дойти до конца маршрута, дай им дойти?! — Глухо скулю я.
— А с Ваней, всё в порядке? — Спросила Ира.
— Там да, там вроде всё окей. Хотя по «Эль-Алю» тоже попали знатно, повреждения были довольно протяжёнными, самое плохое, броня была проплавлена вблизи одного из несущих ригелей. Если он повреждён, корпус может повести, и он деформируется.
— И чем это опасно?! — Пискнула Ирка.
— Корабль спишут, проще построить новый корпус, чем ремонтировать деформированный силовой набор. — Говорит Найлус.
— Но, в каналах ретрансляторов, деформация невозможна. Нас разгоняет и тормозит само реле, деформация опасна для самостоятельных прыжков. — Дополняю я.
— И что дальше? — Спросила Ира.
— Через два часа всё станет ясно, или раньше… — Шепчу я.
Ира всхлипнула и молча, прижалась ко мне.
— Где Ли? — спросил брат.
— Спит, потеря «Канн» очень сильно по ней ударила. Лиара, ещё ни разу не теряла стольких друзей одномоментно. Это очень болезненно, она проплакала почти всё время, что мы летим. Лишь часа четыре, как успокоилась. Хотя, на неё влияют, как чувства команды, так и, что уж говорить, мои.
— Как ты сама? — Спросил Найлус.
— Плохо. Тяжко мне и больно. — Отвечаю я, закрыв глаза, чувствуя, как их щиплет от подступившей влаги. Сзади всхлипывает Иришка, уткнувшись носом мне в шею.
— Пойдём хоть чаю попьём. — Говорит брат. — Пусть это и не снимет тревогу, но хоть позволит убить время.
— Пойдём… — Говорю я и гашу экран.
Два часа спустя.
БИЦ полон народу, здесь почти вся команда. Люди и не люди уже знают, что с напарниками не всё в порядке. Но, пока есть надежда, что всё обойдётся. На главной голограмме багровым горят цифры обратного отсчёта, и я вижу, как у некоторых ребят из моей команды шевелятся губы, повторяя цифры за счётчиком.
Время истекло и спустя неуловимый миг перед нами знакомая картина туманности Змея.
Видим идущий чуть впереди «Эль-Аламейн», а за ним, окутанный облаком замерзающего пара, летит «Бородино». В корме SR-2 сверкнуло, пластины брони разлетелись в стороны и из проёма вылетел шарообразный предмет.
— Они отстрелили масс-ядро! — Воскликнул Карл.
Шарик отлетел метров на пятьсот и, экраны засветила вспышка.
— Взрыв масс-генератора! — Заголосили операторы. — Фиксируем повреждения корпуса SR-2. «Бородино» оторвало крылья и сорвало до трети внешней обшивки. Вероятно сильнейшее загрязнение корпуса не распавшимся нулевым элементом.
— Сигнал флоту обороны станции: «Требуется помощь спасателей», боевой группе, немедленно надеть броню и приготовиться к проведению спасательных работ. Пилотажной группе, используя луч-захват зафиксировать корпус SR-2. Сигнал на SR-3: «Делай как я». — Командую я, уже выбегая из БИЦ. — Сью, командуй космонавтам, задействовать протокол РХБ-защиты и развернуть станцию очистки в ангаре. Медицинскому отсеку, быть готовыми принимать раненых и поражённых «нулёвкой».
Уже в лифте, сдирая китель, слышу от искина: — Приказ ясен. — На второй палубе из лифта выметаются почти все, остаёмся лишь я и Лиара.
Азари смотрит на меня, совершенно измученным взглядом: — Надеюсь, никто не погиб?
— Я не чувствовала смертей, но это ещё ничего не значит. Всё станет ясно, после спасательной операции. — Отвечаю я, чувствуя страх за своих друзей и напарников. — Господи, спаси и сохрани их жизни, пока мы не придём на помощь! — Шепчу я.
Иван Михайлович Шепард («Цитадель» 30 августа 2387 г. утро)
Он медленно шёл по дорожке в парке госпиталя «Гуэрта», на стоящих тут и там лавочках сидели во множестве выздоравливающие. В массе своей это были воины всех рас Совета, проходящие лечение от ранений. Почти все они входили в состав экипажей эскадр подчиняющихся непосредственно Совету Цитадели. Раненых было относительно немного, так как в большинстве случаев, после боестолкновений с силами врага оставались лишь трупы или ходячие трупы, что гораздо хуже. Где-то здесь, скорее всего, прогуливались выздоравливающие члены экипажа «Бородино», Иван с содроганием вспоминал спасательную операцию. Как они все, надев броню, буквально пропиливали себе путь ко второй палубе искорёженного фрегата, сквозь оплавленные и фонящие радиацией и излучением нулевого элемента конструкции.
Как Крулл, на пару с Иесуа, прорезали силовыми резаками бронестенку. Как вытаскивали и с максимальной скоростью относили членов команды SR-2 в ангары своих кораблей. Где космонавты, одетые в КОКОСы, мыли напарников специальным составом. Вытаскивали из бронекостюмов и скафандров, и относили в лазареты. Спасли почти всех, почти, страшное в сегодняшнее время слово.
Инженерная группа «Бородино», и её командир, ещё во время полёта и последующей подготовки к отстрелу реактора, получили такие дозы. Что шансов почти не осталось…
Старший инженер SR-2, Яков Ситцер, уже умер от лучевой болезни и отравления нулевым элементом. Младшие инженеры, отчаянно боролись вместе с медиками за свою жизнь, а напарник и друг Ростам Саджади, медленно умирал и, по словам медиков, шансов не осталось.
Рядом, чуть позади, шла любимая жена, Тали после всего произошедшего стала совсем тихой и почти не улыбалась. А по ночам, уже несколько раз, Ивану приходилось её утешать, когда девушка горько плакала.
Холл, встретил тихим гулом разговоров и снующими почти бесшумно медиками в бело-голубых униках медслужбы Цитадели. Иван увидел, стоявшую у стенда с объявлениями Хлою Мишель и поспешил к медику, отчаянно надеясь на чудо.
— Здравствуйте, доктор. — Поздоровался он.
Врач обернулась, узнала Ивана и грустно улыбнувшись, ответила: — Здравствуйте, Джон. — После посмотрела на Тали, — Здравствуй, девочка моя, как ты?
— Здравствуйте, всё хорошо, доктор Хлоя, ну почти… Как там наши ребята с «Бородино» есть новости? — Ответила кварианка.
— Инженеры, похоже, пошли на поправку. — Ответила женщина улыбнувшись.
— А, штаб-коммандер Саджади? — Спросил Иван.
Улыбка медика угасла, и она отвела взгляд в сторону. — Мне нечем вас обрадовать, господа офицеры. Кавторанга Саджади мы спасти не можем, он умирает, и просил меня, если вы придёте, направить вас к нему.
— Он один? — спросил Иван.
— Нет, у него ваша сестра. — Ответила Мишель.
Тали обняла его за руку и потянула в сторону лифтов. — Мы пойдём? Палата не поменялась? — Спросил он врача.
Та грустно улыбнулась и покачала головой.
Палата встретила запахом каких-то лекарств и глухой тоской идущей от сидящей на стуле у койки, на которой лежал Ростам, сестры. Женька держала мужчину за руку и что-то тихо говорила.
Гор’Бе увидел вошедших и тепло и искренне улыбнулся. Иван почувствовал радость напарника и друга. Подошёл, взял от стены два кресла и поставил рядом с первым. Помог сесть жене и сел сам, всматриваясь в бледное, но какое-то просветлённое лицо Ростама.
