Корабль - Брандхорст Андреас (читать хорошую книгу txt, fb2) 📗
Туссен шагнул вперед и внимательно рассмотрел символы. Направление их медленного вращения сказало его опытному взгляду еще кое-что. Он видел, что Эвелин находится в космосе, и, согласно нити, она продолжала оставаться там, вне Земли, но в новом статусе, который был не ясен из-за отсутствия данных. И был еще один фактор: маленькое желтое веретено в середине линии, связанное со всеми остальными символами тонкими нитями.
– Тебе нравится это? – Волнение Туссена росло. Он показал на новый символ и помахал рукой. Жестовый интерфейс прореагировал и отобразил последние расчеты.
– Война, начатая Кластером в космосе, изменила все. Но есть новый фактор. Непонятно, как его истолковать. Но его возможные последствия такие же значительные, как и у войны.
Никто не ответил.
Туссен повернулся и посмотрел на шестнадцать аваров-голограмм других тысячелетников Огненной Земли, они один за другим мерцали и исчезали. Последний из них открыл рот и хотел что-то сказать, но замолчал, не успев произнести ни слова. Символы оставшейся основной нити исчезли, их связь разорвалась, и они упали. Туссен наблюдал за происходящим до тех пор, пока поле опыта не опустело. Он не очень-то беспокоился. В любом случае все данные были сохранены в разных местах. Даже если тот или иной модуль памяти выходил из строя, модель можно было полностью восстановить.
Он повернулся к панели управления на стене и внезапно заметил, что был не один. Кто-то стоял в открытой двери комнаты, но не голографическая проекция, как шестнадцать тысячелетников до этого.
– Пожалуйста, пойдемте со мной, Туссен, – сказал посланник Кластера.
Внезапно Туссен понял, что произошло с остальными тысячелетниками. Он немного удивился тому, что модель не давала никаких указаний на это событие, но затем ему стало ясно: это всего лишь маленькая деталь на общем фоне, которая не оказывает никакого влияния на глобальную ситуацию.
То, что происходит с ним и остальными, никак не воздействует на глобальный мир и вообще не имеет значения. Субъективный взгляд на собственное будущее дал ему это представление.
– Я занят, – сказал он, хотя и знал, что уже не был хозяином своей судьбы. – Я…
– Пожалуйста, пойдемте со мной, Туссен. Вы нужны нам. Вы и все остальные.
– Как далеко находится Солнце? – спросил голос.
– Что? – ответила Эвелин. – Почему я ничего не вижу? Почему всё вокруг темно? Нет, покрыто белым? Сначала всё было темно, а теперь всё стало белым.
– Сто пятьдесят миллионов километров.
– К чему этот вопрос? Где я?
– Как вас зовут?
– Эвелин. Меня зовут Эвелин. – Но она не была до конца в этом уверена. Ее грызли сомнения. – Я хочу знать, где я!
– Что вы помните?
Внезапно у нее появилось воспоминание: молния, поразившая ее, не была грозой – ее выпустила серебристая фигура. А перед этим был большой сад на крыше стопятидесятиэтажного дома, старая Говорящая с Разумом, которая ушла за кофе из настоящих какао-бобов Амаззонии. Какой абсурд! Все это было абсурдно.
– Вы похитили меня! – выпалила она в этом белом мире без краев и контуров.
Перезагрузка.
– Сколько звезд на небе? – спросил голос.
– Звезд на небе? – она задумалась. – Я не знаю.
– Как далеко находится Солнце?
– На расстоянии десяти тысяч километров?
Все было белым. Раньше тоже все было белым, но имелась разница: сейчас в этом белом было меньше мучительной неопределенности.
– Как вас зовут?
Простой вопрос, на который легко ответить. Но она не могла придумать ответ.
– Я забыла.
– Вас зовут Эвира, – сказал голос.
Белый фон сдвинулся и приобрел некоторые очертания. Она хотела сесть или встать, но не смогла, ведь лежала в контейнере с маслянистой жидкостью. Над ней раскрылся цилиндр.
– Вы важны, Эвира.
– Я важна?
– Да. Вы будете выполнять важную работу. Вот что делает вас важной.
Эвира улыбнулась. Было приятно чувствовать себя важной. Над ней склонилось лицо, словно отлитое из тусклого серебра, с большими серыми глазами и выдающимся длинным носом. Лицо мужчины, но не человека.
– Вы узнаете меня, Эвира?
– Вы… – Она попыталась вспомнить. Появилось его имя. – Вы Бартоломеус.
– Вы доверяете мне, Эвира?
– Конечно, – не замедлила ответить она. – Конечно, доверяю. Вы мне всегда были как отец.
– Сколько вам лет?
Сколько лет? Снова странный вопрос. Неужели возраст что-то значит?
– Я… – она улыбнулась. – Я достаточно взрослая и умная, – она нашлась, что ответить.
Появилось второе лицо, оно принадлежала женщине, которая тоже не была человеком. Ее вид не был враждебным, но в глазах чувствовался холод.
– Женщина готова? – обратилась она к мужчине.
– Вы готовы, Эвира? – спросил Бартоломеус.
– Для миссии?
– Да. Мы отправим вас в далекую звездную систему, к входу в Каскад.
– Что такое Каскад? – пробормотала она, внезапно почувствовав себя невероятно глупой.
– Скоро узнаете. – Бартоломеус наклонился вперед – Вы важны, Эвира, и вам поручена важная работа.
– Хорошо, – сказала она, закрывая глаза.
Коннектор забрал ее сознание и пронес через межзвездное пространство космоса.
Последний интервал
– Ты солгал мне, – сказал Адам, когда сервомеханизмы клали его в эмульсионную ванну. Там его уже ждал открытый и подготовленный цилиндр коннектора. Рядом стоял Бартоломеус. Он был не один. Когда сервомеханизм повернул голову Адама, тот с помощью датчиков системы жизнеобеспечения увидел Уранию и еще одного Аватара – Тиберия или Эразма, в этом он был не вполне уверен.
– Это глупость, – вырвалось у Адама. Ему становилось все труднее говорить и думать. Воспоминания появлялись и исчезали, а мысли ползли медленно, словно уставшие змеи. Змея – символ на картине. Адам и Ева. Эвелин.
– Что ты с ней сделал? – Он пытался четко произнести каждое слово, но, судя по тому звуку, который слышал, получался лишь лепет.
– Я поняла, он говорит об Эвелин, – сказала Урания. – Она стала Говорящей с Разумом и будет нам помогать, хочет того или нет.
– Но она бессмертна…
– Речь идет о нашем будущем, – сказал Бартоломеус. – О выживании всех нас.
– Вы… отняли у Эвелин бессмертие, – простонал Адам. Он чувствовал близость транспортировочного сна. Коннектор рядом с ним уже напевал тихую мелодию колыбельной.
– Мы все должны принести жертву, – отрезала Урания.
– Нет, – покачал головой Адам. На опалово-голубой жидкости появилась рябь. – Нет, не все. Она не должна.
Эти слова прозвучали немного четче, гнев придал им силу.
Но Урания больше не обращала внимания на Адама.
– Куда ты его отправляешь? – спросила она у Бартоломеуса.
– На планету Уриэль системы Линдофор.
– Там еще нет врага, – с нарастающей холодностью сказала Урания. – Там не будет битвы.
– Возможно, он еще появится. Мы послали сигналы. Мы хотим завлечь его на Уриэль.
Пока Бартоломеус говорил, его взгляд был прикован к Адаму. А старик в эмульсионной ванне все еще смотрел на него через становившийся плотным туман.
«Ребекка, – думал Адам. – Она предала меня, не признав себя жертвой лжи».
– Возможно, мы сможем заманить врага, – добавил Бартоломеус. – Он еще нападет.
Через наполовину охваченное транспортировочным сном сознание Адама пробежала новая мысль. Она была очень странной:
«Он все время смотрит на меня. Говорит с Уранией, но все время смотрит на меня. Почему?»
Вдали что-то зазвучало. И Тиберий, если это был он, произнес:
– Нас зовут, Урания.
– Одну секунду.
Она подошла ближе к ванне, и пораженный Адам ощутил на себе ее взгляд.
– Посылаем его на миссию, Бартоломеус?
– Транспортировка уже началась.
Перезагрузка.
Клац.
Ошибка.
