Оберон - 24. Трилогия (СИ) - Машков Александр Иванович "Baboon" (книги без регистрации TXT) 📗
Через некоторое время они тоже разделись, вспотев, и мы ещё долго бегали, пока не попадали на маты.
— Какая хорошая игра! — радовались ребята, — а то бегаешь по кругу, скучно!
На шум пришла Катя:
— Вы что, в пятнашки играете? Я тоже хочу! — и запятнала меня. Я бегал за ними, и вспоминал, как мы с Катей, моей тогдашней ровесницей, бегали вдвоём в спортзале на Станции, на планете Оберон — 24. Как давно это было! У нас с Катей уже девочка родилась, а у меня на стойбище вообще с десяток гибридных детей бегает, а здесь я опять ребёнок, бегаю за Катей, которая уже стала взрослой девушкой.
К тому же, насколько я понял, останусь таким ещё очень долгое время. Мой год теперь идёт за десять человеческих.
Тем временем наша Катя вспомнила, что нам пора спать, и мы разошлись по комнатам.
У нас в каждой комнате был санузел и ванна. Конечно, пропотев, я тщательно помылся, по — привычке забросив одежду в утилизатор, потом получив свежее бельё из шкафчика.
Выйдя из ванной, подошёл к окну, посмотреть на многоцветную феерию огромного города.
Здесь и застала меня Катя. Подошла сзади, обняла, чмокнула в макушку.
— Тоник! Неужели это ты?
— Я это, Катя! — вздохнул я.
— Что же ты вздыхаешь? — удивилась Катя, — ты теперь принадлежишь Высшей расе, радоваться надо.
— Я радуюсь, Катя, — угрюмо сказал я, — это вы с Катей сделали?
— Что именно? — спросила меня Катя, всё так же обнимая меня сзади.
— Поменяли меня с Тоником?
— Да, но я не знала, что будет обмен. Я думала, вы обменяетесь только своими впечатлениями, и всё.
— Что же теперь там делается? — задумчиво спросил я, скорее сам себя.
— Не знаю, Саша-Тоник-Костя-Ратибор.
Я невольно улыбнулся. Что-то о Косте давно не было вестей. Он теперь мой ровесник?
— Катя, — прошептал я, — как же мы теперь?
— Давай об этом завтра поговорим, я тоже в растерянности, Тоник.
Глава третья,
в которой мы начинаем хождение по Мирам, а я всё больше погружаюсь в детство
Завтра мы были в каком-то городе в другом Мире. Катя читала договор о съёме жилья, а я сидел в неудобном кресле и перелистывал буклет с фотографиями квартир и домов.
— Антошка, смотри, такая квартирка нам подойдёт? — спросила меня Катя. Я посмотрел. Обычная трёхкомнатная квартира в доме, примерно 83 серии, если не ошибаюсь. Привыкнув в последнее время к удобствам умных домов, как-то не хотелось жить в такой убогости.
Забыл уже юрты кочевников или древнерусские светёлки с удобствами на дворе?
Я пожал плечами, поморщившись:
— Что, лучше ничего нет?
— Для нашей цели самое нормальное жильё. И не в центре, и не на окраине, — сказала Катя, — не капризничай, не в таких условиях жили.
— Жили, — вздохнул я, — там, что из мебели есть?
— Всё есть, — ответила молодящаяся женщина лет сорока, — кровати в спальнях, диван в гостиной, телевизор, стиральная машинка автомат. На кухне микроволновая печь есть, ну, и, конечно, обычная.
— Берём, — решила Катя, — Другие или с консьержем, или двухкомнатные. Ты же не захочешь в двухкомнатной квартирке жить?
— Да мне, хоть в однокомнатной, — состроил я гримасу. Катя усмехнулась. Риэлтерша посмотрела на меня осуждающе, но промолчала. Сейчас такое время: скажи подростку слово, в ответ услышишь десять.
Катя отсчитала положенную сумму, взяла договор, ключи, и мы пошли искать квартиру.
На улице стояла середина августа, было довольно жарко, поэтому я был одет в лёгкую голубую рубашечку, в мелкую полосочку, с накладными кармашками, в коротенькие бежевые шортики, и лёгкие сандалики с бежевыми носочками. На голову мне Катя надела бейсболку, козырьком назад.
Насидевшись, я шёл, держась за Катину руку, слегка вприпрыжку.
— Тошка, не балуйся, — лениво сказала Катя. Катя была красива, я заметил, что на неё обращают внимание мужчины. Для моего возраста мужчинами были те, кому за восемнадцать. Одета Катя была в лёгкое светлое платьице, в волосах застряли зеркальные очки, в руках, кроме меня, у неё была сумочка крокодиловой кожи, на ногах босоножки. Русые волосы, смуглая кожа… Катя была неотразима!
— Ты не видишь здесь нужных тебе мужиков? — спросил я грубовато.
— Тоша, перестань мне грубить! Хоть ты и избалованный братишка, всё же веди себя приличнее!
— Слушаюсь, мой фюрер! — Катя только головой покачала:
— Зря я не купила тебе жвачку! Хоть рот был бы занят!
— Ещё не всё потеряно, — ответил я, — смотри, в киоске продают.
— Какую тебе? — я прилип к стеклу, разглядывая всякие интересные вещи. Здесь было всё почти так, как у нас, в том Мире, где я жил, и в тоже время многое мне было незнакомо.
— Ну, выбрал? — потеряла терпение Катя.
— Возьми вон ту, с картинкой. Такую я ещё не видел, — сказал я, показав на упаковку с японскими иероглифами. Катя купила, и отдала мне. Развернув, я кинул горошину в рот. Разжевав, выдул пузырь. Пузырь лопнул, залепив мне половину лица.
— Антон! — воскликнула Катя, доставая носовой платок из сумочки.
— Это же бубль гум! — воскликнул я в ответ, собирая жвачку, и снова отправляя её в рот.
— Дитя и дитя! — покачала головой Катя.
— Бытие определяет сознание, — философски заметил я, выдувая очередной пузырь.
Катя остановила такси, попросила отвезти по адресу. Мы сели на заднее сиденье, и поехали.
Приехали в довольно симпатичный двор, был здесь крохотный парк, присутствовали и вездесущие гаражи. Пока ехали, я наслушался в свой адрес немало нелестных суждений, так что разговаривать не хотелось. Чем этому таксисту не нравятся подростки? Сижу, никого не трогаю. Подумаешь, жвачку прилепил к спинке переднего сиденья! Откуда я знал, что она не отклеивается? С лица легко сходит.
Когда я сказал, что жвачка прилипла намертво, шофёр разразился бранью. Я удивился:
— Да фиг с ней, со жвачкой! У меня ещё есть!
Тут я и наслушался, какие мы отвратительные, и зря такая красивая девушка взяла с собой такого омерзительного брата. С таким братом она никогда не выйдет замуж.
При этих словах я подавился, а Катя, хлопая меня по спине, сказала:
— Вот видишь, Тошка, люди тебя насквозь видят!
Так я и вылез из такси, не в силах сказать таксисту спасибо.
Квартира наша была на девятом этаже, то есть там, куда лифт не ходит.
Открыв дверь ключом, мы зашли внутрь, обошли все комнаты.
— Вот эта комната, с лоджией, моя, — сказала Катя, — ближе к выходу и кухне — твоя.
— Почему это эта твоя? — спросил я, — Мне, может быть, тоже лоджия нравится.
— Здесь ближе ванная. А к тебе будет ближе кухня.
— Кать, мы…
— Забудь! — щёлкнула меня по носу Катя, отправившись искать постельное бельё.
— Не обманули, есть, — сказала Катя, — вот твоё бельё, заправляй свою кровать.
— Сама заправляй, — буркнул я, сев на диван и надув губы.
— Как хочешь, нам ещё за багажом ехать.
— Я устал.
— Ну, вот видишь, малыш, ты устал. Ложись, отдохни, Тошка-Антошка, я сама съезжу, а то ты фонишь, всё вокруг себя забиваешь. Какую тебе игрушку купить?
Я хотел сказать, но передумал.
— Купи какую-нибудь книжку. Посмотри, нет ли про таких, как я, называемся мы «попаданцы». Запомнишь? О попаданцах в детское тело. — Катя странно посмотрела на меня, пообещала поискать, и ушла. А я вздохнул, загрустив о нелёгкой жизни неоднократного попаданца, и пошёл застилать свою кровать.
Поборовшись с постелью, я подошёл к окну и стал смотреть на двор.
Ага, здесь и ребята моего возраста есть. Сходить, познакомиться, что ли? То, что я устал, я так сказал, чтобы не тащится в камеру хранения, за багажом. Я тихонько вздохнул, глядя на пацанов.
Годами тренировался, оттачивал мастерство, давно уже побеждал степняков, даже дружинников, и вот, снова всё надо начинать сначала. Я попытался сегодня утром в, спортзале, узнать, какие умения у меня сохранились, пока меня там не нашла Катя, за ухо вытащив оттуда. Что Васька, что, Катя, только и знают, за ухо хватать…
