Слабое звено (СИ) - Кунцев Юрий (читаем книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
— Бред все это! — простонала Вильма, когда шлюзовая камера впустила на Один-Четыре полный состав экипажа соседнего буксира, — Ох, почему, ну почему меня всегда ставят в подчинение к капитанам, которые не испытывают никакого уважения к закону?
— Видимо, такова сущность должности капитана, — ответил Эмиль, измеряя взглядом глубину коридора.
— Все, хватит, — зашипел Ленар, ведя своих людей на будущее место преступления, — Давайте быстро все сделаем, вернемся на наш корабль, и там можете меня хоть камнями закидать.
— Ты уверен, что они все сейчас на первой палубе? — задал Радэк первый за этот день вопрос, лишенный колкостей и издевок.
— Уверен, потому что сейчас у них время обеда. Я уже некоторое время назад запомнил некоторые пункты их расписания.
— Я сейчас не про расписание спрашиваю. Что, если кто-то из них, как Ирма в нашем случае, решит во время обеда спуститься и проверить урожай?
— Не решат. Ты не понимаешь, насколько Октавия педантична. Если в расписании указан обеденный перерыв, она заставит всех подчиниться этому расписанию, даже если на корабле начнется пожар.
Обычно, проходя через соседний буксир, никто из них не рассматривал поверхности палуб и переборок, не цеплялся взглядом за каждый светильник и не смаковал витающие в воздухе пары смазки. Все это казалось знакомым и приевшимся, точно повторяющим каждый контур и изгиб интерьеров Ноль-Девять, но сейчас все было слегка по-другому. Параноидально оглядываясь, команда невероятно недовольного своим капитаном экипажа искала подвох в каждой щелочке и дрожала от нетерпения поскорее закончить это безумие, вернуться на родной буксир и принять душ, чтобы хоть как-то отмыться перед законом. Даже шаги они старались делать мягче, словно звук мог просочиться на две палубы вверх и встревожить хозяев. Когда цивилизованный человек, воспитанный в хорошей семье, идет на преступление в первый раз, его преследует предельно мерзкое ощущение дискомфорта, и где-то в районе живота толкается единственное желание — убежать. По Ленару нельзя было этого сказать — это был его не первый раз, поэтому он шел прямо, уверенно и чуть быстрее остальных. Вопреки здравому смыслу, он торопился НА преступление, а не ОТ преступления.
Он решительно открыл дверь технической комнату № 4, со стен которой свисали десятки технических узлов с датчиками, вентилями, рычажками и индикаторами, решительно шагнул вперед и быстро пересчитал решительным взглядом решетки, покрывающие палубу. Его взгляд остановился на нужной решетке, за которой таился красный сладкий сюрприз, и его указательный палец вытянулся в ее сторону:
— Вот эта, — посмотрел он на Вильму и не удержался от колкости, — Хотя, ты и так знаешь.
— Не смешно, — кисло ответила она, освободив порог и впустив двух техников.
Радэк и Эмиль, вооружившись аварийными ключами, отжали замок, приподняли решетку и отодвинули ее в сторону. Все казалось предельно простым, однако под решеткой их ждал не совсем тот сюрприз, на который они рассчитывали.
Как и ожидалось, в заплатке на Балластной Цистерне плазменным резаком было вырезано квадратное отверстие по размеру решетки. Чего не ожидалось, так это того, что отверстие было вновь закрыто вырезанным куском и заварено, судя по пологому валику с небольшим черным глазком, аргоном.
Все могло быть куда хуже. Шов мог быть сплошным по всей длине стыка, и тогда вскрывать его пришлось бы долго, но это был не шов, а лишь четыре прихватки, на которых держалась заплатка. Четыре сварных точки на первый взгляд казались ничтожным креплением, но техники знали не понаслышке, что четыре точки вполне способны оказаться непреодолимой преградой для человека, не вооруженного демонтажным инструментом. Радэк встал на колено, осмотрел одну из прихваток, пощупал ее и высказал диагноз:
— Она, видимо, торопилась.
— Это хорошо?
— Нет, это плохо, — поднялся Радэк обратно, — Она взяла высокий ток, чтобы потратить минимальное количество времени на прихватки, и в результате проплав получился глубоким и качественным, если не считать этого дурацкого кратера.
— Да ладно вам, — всплеснула Ирма руками, — Это же дюраль марки 19. Просто сплав алюминия со всяким барахлом, ее не так просто заварить наспех, там наверняка полно холодных микротрещин, и эти прихватки готовы развалиться от любой поперечной ударной нагрузки.
— Прости, я, кажется, пропустил этот пункт в твоем личном деле, — признался Ленар, и наткнулся на легкий укор в ее взгляде, — Так какой у тебя разряд по сварке?
— Пятый.
— Уже?
— Ну, что я могу сказать. На Эридисе это был обязательный навык для работы в космосе, а женщинам сварка дается легче.
— Ладно, проехали, — вновь вернул Радэк взгляд на заплатку, — Теоретически, она права, но ударная нагрузка должна быть сильной. Кто из нас самый тяжелый?
— Точно не я, — отступила Вильма на шаг назад, и Ирма тут же последовала ее примеру.
— Эмиль, кажется, ты весил восемьдесят пять.
— Это было десять лет назад, и с тех пор я похудел.
— Я взвешивался примерно тогда же и не уверен, что что-то набрал.
— Все, хватит, отойдите, чертовы болтуны, — отпихнул Ленар техников в стороны и встал обеими ногами на заплатку, — Я вешу восемьдесят два.
На несколько секунд он застыл в нерешительности и начал собираться с мыслями. Очень быстро он понял, что «собираться с мыслями» — это плохая идея. Он не имел никакого представления, каким образом Октавия укладывала ящики в Балластной Цистерне. С одинаковым успехом под ним могло быть как десять сантиметров небольшой пустоты, так и полтора метра весьма болезненной пропасти, и мысли, с которыми он собрался, нашептывали ему не торопиться вышибать из-под ног опору, под которой таится неизвестность.
— Ленар, время идет, — с нетерпением постукала Вильма ноготком по наручным часам, — Давай быстрее расхлебывать эту кашу.
— Я спрашиваю сейчас исключительно на всякий случай, — обвел он свой экипаж взглядом, сочащимся страхом перед неизбежным, — Кто-нибудь из вас умеет лечить переломы?
— Я однажды видела, как это делается, — откликнулась Ирма.
— Ну, лучше, чем ничего, — разочарованно процедил Ленар сквозь зубы, переминаясь с ноги на ногу, — Очень не хотелось бы объяснять фельдшеру, при каких обстоятельствах я пострадал.
Он еще раз оглядел заплатку, словно надеясь увидеть сквозь нее четкие перспективы, а все остальные тем временем осматривали жадными взглядами его самого. Им наконец-то стало интересно, чем кончится эта затея, и они безмолвно подначивали его, своими лицами говоря «Сделай это!». Ленар сделал глубокий вздох, прогнал из головы остатки разумных мыслей, оттолкнулся и в прыжке попытался разогнуть ноги так, чтобы его приземление получилось как можно более жестким. От удара металл задрожал, выдавив из себя низкую ноту. Ленар взмахнул руками, словно крыльями, приготовившись терять равновесие, и случайно щелкнул пальцем нос Радэка.
— Ты не мог бы сделать шаг назад? — извинился Ленар и совершил повторный прыжок.
Опора, которая вот-вот обрушится из-под ног — это, несомненно, опасно. Но опора, которая вот-вот обрушится из-под ног, но несмотря на все попытки сбить ее, стоит на месте — это опасно вдвойне. Когда человек прыгает по такой опоре, он постепенно смиряется с роковой мыслью, что эта опора не прошибаема. Его переполняет ложное чувство уверенности, действия становятся все резче, он теряет бдительность, и…
…и с пятой попытки прихватки треснули под натиском восьмидесяти двух килограмм, и заплатка провалилась в цистерну, утянув за собой не успевшего сгруппироваться гения преступного мира.
Он и не заметил, как пара его техников быстро вытащила его на поверхность, поскольку в эти моменты он был очень сильно занят тем, чтобы не выпустить наружу завтрак от боли, туманящей сознание и позывающей как-нибудь грязно выругаться. Он вспомнил всех матерей на свете, пока держался за колено, словно без этого оно грозило развалиться на части, и концентрировался на дыхании, стараясь убедить себя, что у него и нет никакого колена. Когда боль слегка отступила, он почувствовал, что его брюки прилипли к ушибленной части, а его ладонь измазалась в чем-то красном. На секунду он допустил до себя мысль, что это всего лишь красное сладкое впиталась в его штаны из неведомым образом поврежденного ящика, но Вильма, бегло ощупав его ногу, быстро разубедила его в этом, утешив его лишь фразой:
