По ту сторону снов - Гамильтон Питер Ф. (читать книги без регистрации полные .txt) 📗
«Вот дерьмо! – Слваста был потрясен. – Кто их выпустил? Неужели наши?»
«Мы такого не планировали, – отозвалась Бетаньева. – Но действия выглядели организованными».
«Может, какая-то ячейка проявила инициативу?» – предположил Хавьер. «Возможно».
«Теперь уже неважно», – высказался Слваста.
Он стоял среди людей на Крэнвич-роуд. Общее настроение стало меняться – от агрессивной решительности к беспокойству. В ста метрах от Слвасты шерифы на баррикаде поперек Ноул-стрит, идущей вдоль забора железнодорожной станции, беспокойно зашевелились. Позади них высокие чугунные ворота, ведущие в грузовой двор, задрожали, когда в них ударились нейты. По отдельности каждый нейт был скромным животным, не особенно сильным, но сейчас их там толпились сотни – и все они бросались на ворота, движимые собственным страхом. Стадный инстинкт, усиленный страшным ментальным напряжением, безоговорочно толкал их к бегству. Когда они всем стадом бездумно бросились на ворота, те дрогнули, как от удара тарана. Затем по воротам ударила пара огромных неуклюжих мод-обезьян. Слваста собственными экстрачувствами слышал телепатические приказы, которые члены гильдии формовщиков яростно вколачивали в мозг мод-обезьян, чтобы остановить их, и мог поклясться: приказы точны и сильны. И тем не менее они не подействовали.
Ворота распахнулись. Сотни обезумевших от паники нейтов вырвались на Ноул-стрит – прочь отсюда, спасаться бегством!
– Здесь что-то не так, – пробормотал Слваста. – Почему люди не могут их контролировать?..
Скверные воспоминания начали просачиваться в его сознание.
Толпа вокруг Слвасты встревожилась. Шерифы на баррикадах пытались объединить свои текины, прежде чем волна из сотен обезумевших нейтов сметет их. Нейты на передней линии бегущего стада упали, когда шерифы плюнули на приказ и послали шипы текина в мозг животных, уничтожая нервные клетки. Но на это ушло время, а остальная часть неуправляемого стада просто затоптала упавшие тела. Несколько шерифов бросили пост и рванулись к домам по сторонам улицы, где было безопаснее по сравнению с баррикадой.
«Слваста, уходи оттуда», – бросил Хавьер.
Толпа вокруг него, похоже, пришла к тому же мнению. Люди разворачивались и устремлялись к домам, двери которых во избежание неприятностей были заперты с самого утра. Текины и ботинки застучали по замкам на крепких деревянных дверях. Такие же перепуганные жители домов или работники магазинов использовали физическую силу и текин, чтобы не впустить толпу внутрь.
Слваста повернулся и позволил встревоженной массе народа нести его. Почувствовав окружающий его поток тел, он принялся проталкиваться по Крэнвич-роуд в направлении, противоположном станции. Он вспомнил, что там впереди улица вливается в площадь, а значит, давление ослабнет и толпа сможет разойтись по улочкам и переулкам, ведущим дальше от площади.
Позади него нейты и моды достигли брошенных баррикад. Вес и скорость животных привели к тому, что металлические и деревянные рельсы рухнули на землю и стадо промчалось по ним. Слваста сосредоточился на ритме толпы: требовалось бежать вместе с ней. Он чувствовал, как улица выходит на небольшую площадь впереди, а образы разделенных экстравзглядов показывали ему поток нейтов и мод-обезьян, льющийся вдоль Ноул-стрит. Люди цеплялись за подоконники, спеша убраться с дороги животных; несколько человек даже взобрались на железные фонарные столбы, пытаясь спасти свою жизнь. Животные пронеслись под ними. Слваста почувствовал, как один человек упал и его затоптало стадо.
«Вот только этого нам не хватало!» – воскликнула Бетаньева.
«Что случилось?» – спросил Кулен.
«Проклятый Меорский полк. Они выходят из правительственных зданий. Должно быть, ждали там с ночи. Никто из наших не знал об этом».
«Уракус побери, что они намерены делать?» – зарычал Хавьер.
«Если у них хватит ума – стрелять по нейтам и модам», – отозвался Кулен.
«Эти ублюдки скорее начнут стрелять по бегущей толпе», – сказал Хавьер.
«Непохоже, будто они хорошо организованы, – сообщила Бетаньева. – Из станции тоже выходят гвардейцы».
«Поздно!»
Передняя часть бегущего стада достигла перекрестка Крэнвич-роуд…
– Грязный Уракус! – воскликнул Слваста.
Более половины нейтов и, похоже, большая часть мод-обезьян свернули на Крэнвич-роуд. Вокруг него закричали люди – пронзительные вопли и басовитый рев слились в звуковую волну, которая, подобно молоту, обрушилась на его мозг, усиливая первобытный страх, охвативший толпу по всей улице. В одно мгновение с людей слетели остатки цивилизованности. Толпа превратилась в дикое стадо, где каждый сам за себя, любой ценой.
Слваста выбежал с Крэнвич-роуд на Эйншем-сквер. Симпатичная площадь была вымощена булыжниками. В ее центре располагался небольшой садик, обсаженный по периметру высокими арктанами с синей листвой. Вдоль одной из сторон площади тянулся ряд лавок под полосатыми навесами из холста, защищающими еду и одежду от солнца. Торговцы побросали товар и разбежались по боковым переулкам вместе с толпой.
Затем Слваста увидел их, прижатых к ограждению садика, в каких-нибудь двадцати метрах впереди него.
– Не-ет! – крикнул он, а его разум взорвался ужасом.
Тотчас он получил запросы от Бетаньевы, Хавьера и Кулена, испугавшихся за его личную безопасность. Он бросил им картину, которую увидел, – и не только им. Его обезумевший мозг транслировал изображение открыто, для всех, сопровождая его волной страха. Нужно было действовать, причем срочно.
Начальная школа Джозанны Хилл открылась в этот вторник, как в любой другой. Большинство родителей учеников принадлежали к среднему классу. Они слышали об ожидающихся в районе станции Донкастор проблемах, но школа находилась на расстоянии восьми кварталов. Достаточно далеко от опасности, правда? Родителям нужно было на работу. Только бездельники, хулиганы и профсоюзные боевики, отбросы общества, могут себе позволить демонстрировать протест, а порядочным людям надо зарабатывать деньги, чтобы содержать свою семью. Они не могли взять выходной. Родители оставили детей у школьных ворот в восемь тридцать, как делали каждый день; поцеловали их на прощание и ушли, обмениваясь по пути сплетнями с другими родителями.
В десять часов, как и каждый вторник, без исключений, всех восьмилетних учеников школы Джозанны Хилл, числом тридцать два, семь измотанных учителей вывели из школы на еженедельный урок плавания. Открытый плавательный бассейн находился на улице Плакстол, в одиннадцати минутах ходьбы, и путь туда лежал через Эйншем-сквер. В этот вторник дорога заняла гораздо больше времени, поскольку учителям пришлось обходить группы демонстрантов, собиравшихся на улицах в районе станции. Тогда еще настроение толпы было добродушным, но дети заразились общим возбуждением, и учителям пришлось постоянно следить, чтобы никто не отбился от группы. К тому моменту, когда они наконец добрались до площади, нейты вырвались со станции.
Охваченная ужасом толпа двигалась единой волной. Никого не заботили оказавшиеся на дороге дети. Учителя собрали своих подопечных, закрыли их текином, крепко обняв. Их прижало к ограждению садика, и несколько детей заплакали, потому что толпа раз за разом толкала их и они бились об толстый ствол арктана.
Слвасте понадобилась вся его сила, чтобы просто затормозить. Панцирь, созданный его сильнейшим текином, заставил людской поток обтекать его. Он замер в трех метрах от школьников. Пронзительные крики нейтов перекрывали шум толпы – стадо перепуганных животных приближалось к площади.
«Они врежутся прямо в детей, – телепнул Слваста друзьям. – Где Меорский полк?»
«Ближайший к вам отряд – на Арлингтон-лейн, – откликнулась Бетаньева. – Им никак не успеть вовремя».
Слваста развернулся и встал лицом к Крэнвич-роуд. Улица едва проглядывала сквозь сутолоку бегущей толпы. Люди осыпали офицера проклятиями и угрозами, когда им приходилось огибать его на бегу. Слваста вытащил револьвер, который носил с собой, но до сих пор тщательно скрывал ментальным пологом. Это был тот самый, взятый из бункера под офисом Объединенного полкового совета целую жизнь тому назад. В барабане оставалось пять пуль, и еще дюжина хранилась у него во внутреннем кармане. Слваста текином снял револьвер с предохранителя. Сделал глубокий вдох. Встал ровно.
