Властитель Вселенной - Смит Шервуд (книги бесплатно полные версии .txt) 📗
Потом страх заслонил злость. Как доложили о этом его отцу? Он заставил себя немного успокоиться.
— Что известно Аватару?
Моррийону потребовалась минута на то, чтобы совладать со своим голосом.
— Шнуркель вернул Сердце Хроноса, — выдавил он из себя наконец. — Аватар принял его объяснения насчет Эренарха. О нашей роли не было сказано ни слова: положение Шнуркеля на Рифтхавене сейчас неустойчиво и всецело зависит от Аватара — он не может позволить, чтобы его заподозрили в двойной игре.
Анарис немного успокоился. Заполучив в свои руки то, что он считал ключом к своей окончательной победе, Эсабиан будет обращать меньше внимания на все остальное. Впрочем, пожалуй, стоит все-таки подстроить несчастные случаи для их с Моррийоном агентов, особенно Шнуркеля — от него теперь на Рифтхавене будет немного толку, скорее он станет просто помехой.
Потом его пронзила мысль: это ведь их с Моррийоном махинации на Рифтхавене дали Эренарху возможность бежать. Словно за спасительную соломину цепляясь за остатки самоиронии, он вспомнил, как Брендон и его братец, Гален, в своих гнусных играх то и дело оборачивали против него его же собственные должарианские инстинкты, пока он наконец не научился мыслить так же, как они.
«Это ведь ты и твой отец — вы научили меня думать по-панархистски». Осознание этого потрясло его; с каким-то извращенным наслаждением он думал о том, что Брендон превратился в достойного соперника. И потом, они ведь не разобрались еще друг с другом.
Он заметил, что бори смотрит на него с неприкрытым ужасом, и понял, что он улыбается — так широко, что лицо свело от улыбки.
— Сядь! — приказал он. Моррийон бессильно плюхнулся в кресло, продолжая в страхе смотреть на хозяина.
Анарис смерил его задумчивым взглядом. Принести такую новость требует немало мужества. Страх, на котором основывалась должарианская государственная система, ограничивал знание и мешал делу. Он видел это на примере отца и Барродаха. Он не мог позволить того же между собой и Моррийоном.
— Ты поступил верно, разбудив меня, и тебе не стоит страшиться моего гнева. Вина в этом лежит на мне.
Он увидел, как страх сменяется на лице бори удивлением, и поспешил продолжить:
— Мы ведь еще не завершили свои дела на Рифтхавене...
Едва он успел обрисовать свой план, как загудел коммуникатор, извещая о поступившем сообщении. Он пересек комнату и включил монитор.
— Это Барродах, я говорю от имени Аватара. Сердце Хроноса снова в наших руках; мы начали подготовку к отлету на Пожиратель Солнц. Панарх и его советники будут переведены на «Кулак Должара». Ваш отец желает, чтобы вы приготовились сопровождать их.
Анарис нажал на клавишу, подтверждая прием, и отвернулся от экрана.
— Он ничего не сказал о дате отлета.
— Возможно, он сам еще не знает этого, — заметил Моррийон. — Это будет определять Ювяшжт.
Анарис кивнул, но думал уже о другом: о сложностях, связанных с этим решением Аватара. Как и положено должарианскими обычаями, отец покинет планету последним. Но перед глазами его стояло не отцовское лицо, а Геласаара. Неужели отец хочет, чтобы они встретились лицом к лицу? И что он скажет ему? Послание Барродаха было очень расплывчатым — вне всякого сомнения, намеренно — в том, что касалось его обязанностей сопровождающего. Увидит он человека, взрастившего его, или нет?
Обсуждая с Моррийоном их действия в изменившейся обстановке, он так и не решил, хочет ли он этого.
Пальцы Андерика непроизвольно дергались. Оглянувшись на остальных, он заставил себя сидеть неподвижно. Никто не смотрел на него. Пальцы продолжали дрожать, и он на всякий случай еще раз набрал команду, отключающую логосов.
Следом за этим он попытался унять сердцебиение. Шо-Имбрис послушно вводил в штурманский компьютер курс, на котором настоял Андерик, — курс, предложенный логосами.
«Вот только включал я их перед этим или нет?»
Он не помнил. Он крепко зажмурил глаза, гадая, не сошел ли он уже с ума — имплантированный ему против воли глаз Таллиса свел бы с ума кого угодно. Вот уже в третий раз он обнаруживал, что логосы включены, совершенно не помня, как он включал их. Он еще раз набрал команду выключения, чтобы уж наверняка... А что с мерцанием? Может, это его озмиронское происхождение причиной тому, что он то и дело видит краем глаза какие-то неясные движения? Или не все время, а только в усталом состоянии — то есть все равно практически все время?
Логосы... и его экипаж. Теперь он ощущал себя еще в большей изоляции. Последнее время казалось, что все на борту вовлечены в какие-то тайные оргии — точнее, все, кроме самого капитана.
Боль в глазу напомнила ему об одной причине, по которой все избегали его. А главная? Он воровато оглянулся, пытаясь определить, знают ли они о незримом присутствии логосов.
— Выходной импульс, капитан.
Андерик вздрогнул и нажал на рычаг скачка. Корабль рыкнул, входя в гиперпространство.
— Есть позывные. Фрегат... это «Золотые Кости».
Андерик перевел дух. Еще через минуту на экране появилась длинноносая, неопрятная дама — капитан фрегата.
— Говорит Бесвур, — представилась она. — Барродах передает, они ожидают контратаки чистюль на Артелион. Чего нового у вас?
— За все время патрулирования — никого, кроме наших, — ответил Андерик, стараясь принять скучающий вид. — Мне казалось, у панархистов не хватит пороху ни на что серьезное.
— Надеюсь, ты прав, — хихикнула Бесвур. — Нам нужна передышка — хотя бы пересчитать трофеи; только еще не хватало шайки оглашенных засранцев из Флота.
Они поболтали еще немного, осторожно пытаясь вытянуть информацию из собеседника. Они говорили на обычном радиоканале, так что могли не остерегаться подслушивания со стороны должарианцев: те следили только за разговорами по урианским рациям.
Выключив связь, Андерик принялся грызть ноготь, размышляя о том, союзница ли ему Бесвур или, напротив, соперница в усиливающейся подспудной борьбе за благосклонность должарианских хозяев. Он окинул мостик взглядом. Половина постов опустела: ночная вахта. За сверхурочные часы он пообещал Шо-Имбрису дополнительную долю при дележе гипотетической добычи, так что тот проводил на мостике большую часть своего времени.
Впрочем, тот не мог помочь ему справиться с нарастающим потоком сообщений по гиперсвязи. Крупицы ценной информации терялись в обилии слухов, домыслов и пустой болтовни.
Леннарт бы с этим справилась.
Андерик ревниво прикусил губу. Выйдет только хуже, если он вмешается в их обычные забавы. Эта уродливая жаба была хуже остальных — казалось, каждый раз, когда он пытался подглядеть, чем занимаются члены его команды, они трахались тем или иным способом, и каждый раз она в этом участвовала.
Он криво улыбнулся.
«Жаль, жаль, Леннарт. Пора и поработать».
Он нажал кнопку вызова.
Пухлые губы Лури приоткрылись в улыбке. Она сняла крышку с кастрюли, которую принесла с камбуза, и Кира Леннарт вдохнула аромат горячего шоколада.
— Это еще для чего? — удивилась она.
— Увидишь, — прошептала Лури. — Лури хочет порезвиться.
Кира рассмеялась, но сердце в груди у нее забилось чаще. Она ничего не могла с собой поделать; она понимала, что Лури по природе своей непостоянна, что единственное, из-за чего они встречаются так часто, — это готовность Киры помочь Лури избавиться от Андерика, — понимала, но ей это было все равно.
«Когда она прогонит меня от себя, мне будет больно, и до конца жизни я, возможно, буду надоедать людям рассказами о моем единственном романе», — не без горькой иронии думала она, следом за Лури спускаясь в трюм.
Когда они вошли, Таллис единственным глазом бросил на них полный боли взгляд. Лури осторожно поставила кастрюлю на пол, и аромат ее духов, смешиваясь с запахом шоколада, перебили постоянно царившую в трюме вонь. Кира наконец поняла, зачем Лури шоколад.
