Обнаженный Бог: Финал - Гамильтон Питер Ф. (читать полную версию книги .txt) 📗
— Точно как в жизни, — Хью выдал легкую улыбку.
Тим хмуро посмотрел на него. Было так непохоже на Хью вставлять какой-то комментарий насчет смерти и потусторонья; это был единственный предмет, которого он всегда (не странно ли?) избегал.
Тим попрощался и оставил ее наблюдать за мониторами камер ноль-тау.
— Живи в смерти так же, как живешь в жизни, а? — заметил он Хью, когда они оказались далеко от ряда слуховых датчиков.
— Что-то в этом роде, — торжественно согласился Хью.
— Интересная особа эта наша Елена, — заметил Тим. — Однако интервью требует редактирования. Она выбьет дух из любого, кто услышит ее мнение.
— Возможно, ей надо было выговорится. Она долгое время общалась с одержимыми. Допускает она это или нет, такое общение повлияло на ход ее мыслей. Не уклоняйся от правды.
— Я ничего не искажаю в моих репортажах.
— Видал я их, ты все смягчаешь для своей аудитории. Сплошной компромисс.
— Зато доступно получается, разве нет? Ты наши рейтинги видел?
— В новостях есть нечто большее, чем рыночная сторона. Тебе нужно хоть время от времени включать что-то существенное. Оно уравновешивает и подчеркивает те сенсации, которые ты так обожаешь.
— Черт, да как ты вообще оказался в этом бизнесе?
— Я для него создан, — Хью, очевидно, нашел эту истину веселой.
Тим растерянно посмотрел на него. Тут его нейросеть объявила, что его срочно вызывает шеф из студии в Передовом форте. Ему сообщили новость об атаке флота Конфедерации на Арнштадт.
— Вот дерьмо-то собачье, — выругался Тим.
Все вокруг и моряки, и солдаты — радовались и вызывали друг друга. Грузовики и джипы непрерывно гудели.
— Нехорошо это, — сказал Хью. — Они знали, каков будет результат.
— Будь оно проклято, да, — согласился Тим. — Пропал наш сюжет.
— Целая планета унесена в другой мир, а все, что тебя интересует, это твой сюжет?
— Ты что, не понимаешь? — Тим отчаянным жестом взмахнул руками в сторону оккупационной станции. — Тут был тот сюжет, один-единственный, мы с тобой находились на передовой линии борьбы против одержимых. Все, что мы видели и о чем говорили, имело большое значение. А теперь не имеет. Вот оно что, — астрономическая программа его нейросети отыскала ему ту секцию темно-лазурного неба, где светила невидимая звезда Авона. Он в прострации смотрел в ту сторону. — Кто-то, кто находится там, изменяет политику Конфедерации, а я застрял здесь. Уж не знаю почему.
Первым увидел это Кохрейн. Естественно именно, он назвал это Медным колокольчиком.
Недостаточно гибкий, чтобы выдерживать целые часы в позе лотоса, хиппи распростерся, точно бескостный, на кожаном мешке с бобами, лицом в том направлении, куда летел остров Кеттон. В одной руке у него были солнечные очки от Джека Дэниэла, а его пурпурные очки находились на надлежащем месте, и поэтому, вероятно, он не сохранял должную бдительность. Но все-таки никто из остальных десяти людей, находящихся с ним вместе на мысе, ничего не увидел раньше.
Они, как позже жаловался Макфи, высматривали что-нибудь массивное, планету или луну, или, может быть, даже Валиск. Какой-то объект, который появился бы маленьким темным участком среди убывающего сияния и медленно увеличивался бы в размерах по мере того, как приближался остров.
Самое последнее, чего мог ожидать кто-нибудь из наблюдавших, был кристалл размером с камешек, осколок солнечного света, заключенный в геометрическую форму, пущенный, точно стрела, из лежащей впереди пустоты. Но это было именно то, что перед ними возникло.
— Святые угодники! Эй вы, парни, поглядите! — завопил Кохрейн.
Он пытался показать пальцем, отправляя Джека Дэниэла в карман своих брюк-клеш.
Кристалл скользил по краю скалы, его многогранная поверхность посылала лучи чистого белого света во всех направлениях. Он устремился по направлению к Кохрейну и его друзьям-наблюдателям, держась от земли на расстоянии четырех метров. К тому времени Кохрейн вскочил во весь рост, пританцовывая и махая ему руками.
— Давай сюда, парень. Мы здесь. Сюда, кореш, сюда, иди к своему большому приятелю!
Кристалл резко повернул, огибая пространство у них над головами, под их взволнованные крики и изумленные вздохи.
— Да! — завопил Кохрейн. — Он знает, что мы здесь! Он живой, должен быть живым, послушайте только, как он жужжит, как будто какая-то космическая фея, — блестки света от кристалла сверкнули ему по очкам. — У-ух, как ярко. Эй, Медный колокольчик, сбавь немного яркость, детка.
Девлин уставился на их посетителя в совершенном ужасе, держа руку перед лицом, чтобы защититься от слепящего света.
— Это что, ангел?
— Не, — фыркнул Кохрейн. — Слишком маленький. Ангелы — громадные мамаши со сверкающими мечами. Медный колокольчик, вот кого мы тут имеем, — он сложил руки рупором вокруг рта. — Эй, медненький, как поживаешь?
Темная тяжелая рука Чомы опустилась Кохрейну на плечо. Хиппи вздрогнул.
— Не хочу быть нелюбезным, — сказал сержант. — Но я считаю, что существуют более подходящие способы, чтобы вступать в контакт с неизвестными видами ксеноков.
— Ах, вот как? — осклабился Кохрейн. — Тогда как же вышло, что ты ему надоел?
Кристалл изменил направление, торопясь прочь, чтобы перелететь через главное болото мыса. Кохрейн побежал за ним, крича и размахивая руками.
Сайнон, как любой другой сержант на острове, повернулся, чтобы посмотреть на эту странную погоню, как только Чома известил их о появлении кристалла.
— У нас ситуация неожиданного контакта, — объявил он окружавшим его людям.
Стефани взглянула на блестящий кристалл, побуждающий Кохрейна к веселому преследованию, и испустила стон досады.
Они, конечно, не должны были допускать старого хиппи в ближайшую группу наблюдателей.
— Что происходит? — спросил Мойо.
— Какой-то летающий ксенок, — объяснила она.
— Или исследовательская ракета, — сказал Сайнон. — Мы пытаемся войти в контакт.
Сержанты объединили свои ментальные голоса в один общий коллективный крик. Так же, как звенящие слова приветствия, математические символы и пиктографию они возвели в спектр чистых эмоциональных тонов. Ни одно из этих обращений не вызвало никакого членораздельного ответа.
Кристалл снова замедлил свое движение, пролетая над группой на мысе. Теперь здесь было около шестидесяти человек, устроивших общий лагерь. К первоначальной группе Стефани присоединились многие убежденные дезертиры из армии Эклунд. Они ринулись сюда на прошлой неделе, иногда группами, иногда по одному, все они отвергали ее власть и возрастающую нетерпимость. Вести, которые они принесли из старого города, не были благоприятными. Там заставляли строго исполнять законы военного времени, превращая всю местность в настоящую тюрьму. В данный момент все ее усилия были направлены на то, чтобы обнаружить как можно больше оружия в развалинах и сохранившихся убежищах. Очевидно, она еще не оставила своего плана избавить остров от сержантов и нелояльных одержимых.
Стефани стояла с поднятой головой и наблюдала за мерцающим кристаллом, совершающим извилистый полет. Кохрейн все еще бежал, метров за тридцать. Его раздосадованные крики слабо разносились по воздуху.
— Получен какой-то ответ? — спросила Стефани.
— Никакого, — сказал сержант.
Люди поднялись на ноги, поедая глазами крошечную светящуюся точку. Она же, кажется, их не замечала. Стефани сосредоточилась на радужной переливчатой тени, которую открывал ей внутренний разум. Внутри нее мерцали сознания людей и сержантов, их легко можно было распознать, сам кристалл существовал в резко очерченной сапфировой филиграни, похожей на капельку-слезу. Он почти напоминал компьютерную графику и был полным контрастом всему остальному, что Стефани когда-либо видела внутренним зрением. Когда он приблизился, внутренние сапфировые нити стали видны четче.
Стефани перестала дивиться чудесам с тех пор, как Кеттон оторвался от Мортонриджа. Теперь ей было просто любопытно.
