Надежда ''Дерзкого'' - Файнток Дэвид (читаем полную версию книг бесплатно TXT) 📗
Но хуже всего то, что исполинская рыбина несет нас неизвестно куда.
Зверски хотелось есть. Стоит ли экономить остатки еды, если мы скоро умрем? Допустим, мы сумеем продержаться на скудном пайке месяцы, даже годы, но чем все это кончится? Рыба нас переварит – и все.
Я объявил через микрофон по кораблю:
– Мистеру Аттани, мистеру Бранстэду и мистеру Дакко-младшему прибыть на мостик.
Первым явился Эммет Бранстэд, опрятный, подтянутый – даже в это трудное время он следил за собой. Военная служба пошла ему явно на пользу. С момента принятия присяги толстяк похудел на восемь килограммов и стал довольно стройным.
Следом явились кадет и Крис Дакко.
– Половина растений погибла, а значит, сократится и урожай, – сказал я своим подчиненным. – Учитывая гибель девяти человек, рассчитайте, сможем ли мы продержаться до нового урожая, на сколько дней хватит еды, если сократить на треть нынешний рацион. На расчеты даю два часа. Ответственный – мистер Аттани.
Только после их ухода до меня дошло, что кадету впервые придется командовать. Не рано ли? По традиции кадет не вправе отдавать приказы. Но сейчас не до традиций. И я выбросил из головы весь этот вздор.
– …благослови наш полет, ниспошли нам здоровье и благополучие…
Закончив молитву, я обвел взглядом чету Ривсов, миссис Оваух и мистера Федеса, моих соседей по столу, затем двух пассажиров, членов экипажа, занявших отдельные столы, и сказал:
– Не стану скрывать от вас. Положение наше безнадежно. – По залу пронесся глухой ропот. – Расчеты показывают, что еды хватит дней на девяносто. По словам мистера Бранстэда, мало кому удастся дотянуть до того времени, когда урожай значительно возрастет.
Тут подняла руку Елена Бартель. Я разрешил ей говорить.
– Что вы собираетесь делать с… телами погибших?
К моему стыду, такая мысль уже приходила мне в голову.
– О людоедстве не может быть и речи, – заявил я. – Тела доставлены в машинное отделение для кремации.
– Они спасли бы нам жизнь! – воскликнула Бартель.
– Я никому не позволю потерять человеческий облик! Решение принято и обсуждению не подлежит.
Елена Бартель, разочарованная, села.
– Скорее всего, – продолжал я, – мы умрем не от голода. Как только рыбина выйдет из сверхсветового состояния, она просто нас переварит. Или даже раньше, чем это случится. Но давайте надеяться на лучшее и экономить еду. Итак, рацион сокращается в три раза. Корабль следует поддерживать, пока есть силы, в рабочем состоянии. Да поможет нам Бог!
Мои слова прозвучали в мертвой тишине.
Шло время, и напряжение потихоньку спадало – все привыкли к новым порядкам. Казалось, жизнь на корабле протекала вполне нормально. Люди усердно трудились на «огородах», чтобы поскорее собрать урожай. Деке предложил было кормить не всех, чтобы хоть кто-то выжил, но я сделал вид, будто не понял его намеков.
Часами просиживал я на опустевшем мостике, просматривал бортовой журнал, размышлял об ошибках и роковом стечении обстоятельств, в силу которых мы оказались в безвыходном положении. Если бы адмирал Тремэн… Если бы командир Хэсселбрад… Все эти бесконечные «если бы» давали простор фантазии.
На исходе двенадцатого дня после тех кошмарных событий меня вывел из дремоты голос Керрена:
– Последний датчик в трюме вышел из строя, сэр.
– Вышел? Куда? Как? – Я никак не мог проснуться.
– За час до того, как датчик вышел из строя, температура вокруг него поднялась на тринадцать градусов, командир. В чем дело – не знаю, но от него перестали поступать сигналы, – объяснил Керрен.
– Понятно. Дверь из коридора в шлюпочное отделение заперта?
– Заперта.
– А из шлюпочного отделения в трюм?
– Тоже. Дверные датчики пока функционируют, сэр.
– Все ясно. – Я хотел позвать Касавополуса, но решил, что ни он, ни кто-либо другой не сможет предотвратить переваривание корабля.
Прошло еще десять дней. Я потерял всего два килограмма, но щеки ввалились и безобразное пятно на щеке стало еще заметнее.
Елена Бартель передала через Грегора, что хочет со мной переговорить, и я принял ее на мостике.
– Элрон… мистер Клингер хотел бы вступить в брак, – сказала она.
У меня челюсть отвисла. Я долго смотрел на нее, потом спросил:
– Вы хотите выйти замуж за Элрона Клингера?
– Так точно, сэр. – Елена покраснела.
Браки между членами экипажа в Военно-Космических Силах были явлением редким, притом обязательно с разрешения командира. К офицерам это не относилось. Но даже после свадьбы молодоженам полагалось спать в кубрике на разных койках. Правда, для занятий любовью им разрешалось забраться в какую-нибудь пустующую каюту.
– Так, ну… Думаю… – промямлил я, потрясенный до глубины души. – А вы не сомневаетесь в мистере Клингере?
– Нисколько, сэр. Мистер Клингер за последнее время очень изменился.
– Что ж, как говорится, в добрый час. Когда состоится церемония бракосочетания?
– Хотелось бы как можно скорее. Ведь неизвестно, сколько нам осталось жить.
– Сегодня вечером? Завтра?
– Сегодня вечером, сэр. – Она снова покраснела. – Спасибо.
После церемонии бракосочетания я предался размышлениям. Ну не ирония ли судьбы? Елена Бартель лет на десять старше Клингера.
Жених – плут и распутник, а невеста, по ее собственному признанию, – девственница. Жених – бунтовщик, невеста – поборница нравственности и приличий. Отличная парочка! Ничего не скажешь.
Что ж, дай Бог им счастья. Большего, чем выпало на долю мне и Аманде.
Всю ночь до самого утра я ворочался с боку на бок. Впервые после смерти Аманды мне захотелось женской ласки.
Прошел месяц с тех пор, как мы угодили в чрево чудовища. Из последних сил мы старались поддерживать корабль в работоспособном состоянии, ухаживали за «огородом». Грегор Аттани, который по-прежнему жил в гардемаринской каюте, с готовностью выполнял любое мое поручение. Вопреки традиции – ведь Грегор был кадетом – мы с ним подолгу беседовали. От меня не ускользнуло, что отношения его с Крисом наладились. Крис совсем пал духом и нуждался в поддержке.
Касавополус почти не выходил из машинного отделения. Уж не сделал ли он себе новый самогонный аппарат? Но я предпочитал не вмешиваться и не донимал его проверками. Как-то раз мы с Керреном сыграли партию в шахматы, и мне так понравилось, что теперь мы делали это дважды в день – утром и вечером. Хотя Керрен играл слабее Дарлы и Дэнни. Однажды нам помешал своим появлением Грегор, но я накричал на него, и в те часы, когда мы играли, он больше на мостик не приходил.
Однажды, это был уже тридцать пятый день нашего пребывания в рыбине, Касавополус передал мне просьбу Эдди Босса поговорить со мной. Я пригласил Эдди в офицерскую столовую, где обстановка более непринужденная, чем на мостике, чтобы побеседовать с ним за чашечкой кофе. Слава Богу, этого напитка и воды хватало, и я часто заглушал им голод.
Эдди молчал, глядя в пол и барабаня пальцами по столу, никак не решаясь заговорить. Я долго ждал, потом наконец решил заговорить на его жаргоне, немилосердно коверкая слова:
– Почему Эдди боится говорить командиру? Такой большой и такой трус!
– Вы не ссыльный, сэр, не чернь.
– Почему бы мне не научиться говорить по-вашему?
Улыбка сбежала с его губ.
– Не надо, сэр, – сказал он серьезно. – Все помрем, вот что я хотел говорить. Помрем.
Я ждал, что еще он скажет.
– Не надо смеяться над Эдди, командир, – продолжил он медленно, с трудом. – Не надо. Я знаю, теперь все равно. Вы учили меня читать. Понимаете… Можете учить меня вести хорошо, хорошо говорить? Как другие. Можете?
– На кого бы вы хотели походить, мистер Босс?
– Не на этих Верхних! Не на мистера Таера, не на Криса Дакко. Может быть… – Он покраснел, потупился. – На вас. Я знаю, это уже неважно. Ведь все помрем. Но перед смертью… – Он так и не нашел нужных слов и умолк, оробев.
Откуда-то из глубины памяти всплыла картина: комната отдыха на «Порции», Эдди Босс, склонившись над столом, старательно выводит буквы под диктовку Аманды.
