Сердце Тигра - Форстен Уильям P. (книги хорошего качества TXT) 📗

— Первый враг доблестно сражался, — ответил килрати. — Боюсь, что мои ракеты закончились, и у меня повреждена броня спереди и по левому борту.

— Эти парни свежие, — сказал Блейр. — Не знаю, почему они так легко сдаются, но мне кажется, что лучше всего посчитать, что нам повезло, и лететь домой, пока они не продемонстрировали нам еще каких-нибудь сюрпризов.

— Я боюсь, что капитан будет недоволен. Похоже, мы не справились с нашим заданием.

Блейр не стал отвечать на комментарий своего ведомого.

— Давай двигать наши ящики, приятель. Курс на базу, стандартное ускорение.

Глава 4.

Из всех маневров, совершаемых космическим истребителем, приземление на носитель было самым сложным и опасным. Приводить поврежденный в бою истребитель было еще хуже, особенно если бортовая диагностика не могла точно указать повреждения от вражеских попаданий. Блейр изучал показания, заходя на посадочную траекторию и ожидая посадки Хоббса. Шесть янтарных лампочек соперничали за его внимание в системах левого борта, включая ускорители, оружие и посадочные приборы. Каждая из них могла отказать при слишком большой нагрузке, и результаты могли быть катастрофическими не только для истребителя, но, возможно, и для носителя.

Поэтому Хоббс садился первым. Как только Роллинс установил, что Блейр не ранен и ему не угрожает непосредственная опасность, офицер связи отключился. Если бы Блейр потерпел аварию при посадке, Хоббс не остался бы в космосе без топлива и с поврежденной взлетной палубой.

Так что Блейр ждал — мрачно и задумчиво. Его первый вылет с носителя закончился поражением. Он должен был обдумать возможность того, что другие истребители килрати скрываются за этим астероидом, держаться поближе к Хоббсу…

Сейчас он в основном удивлялся, как же они выжили. Кошки дважды удивили его сегодня: сначала — сделав засаду, затем — отступив, когда он с Хоббсом были лакомыми целями. Это было единственной причиной того, что Блейр и Хоббс были еще живы, и эта мрачная мысль беспокоила его. Неужели он все-таки растерял свои умения?

Он видел такое во время войны. Пилот-ветеран с великолепными показателями мог обнаружить, что его умение медленно уходит, и он все чаще ошибается. Такие летчики становились небрежными и невнимательными, и долго после этого не жили.

С самой Битвы за Землю, особенно после потери «Конкордии», Блейр чувствовал, что становится все более неуверенным по поводу войны и своей роли в ней. Неужели его сомнения ослабили его мастерство в кокпите? Если это было правдой, может быть, пришло время пересмотреть свою позицию… Он мог отступить в чисто административную сторону своей деятельности, как это сделал его предшественник… или он мог попросить нового назначения, или даже сложить с себя полномочия и оставить войну более молодому поколению, которое все еще знало, за что сражается, и имело блестящие способности к космическим боям.

Это было искушение. Но как Блейр мог уйти сейчас? Не будет ли это предательством по отношению ко всем своим товарищам, которые не были настолько удачливы? Ему очень хотелось поговорить с Ангел. Она всегда знала, как все перенести в перспективу.

— Лидер разведки, разрешаю посадку, — сказал Роллинс, прерывая его горькие мысли.

— Так точно, — ответил он. Блейр полностью перевел свое внимание на посадку. Истребитель и носитель точно сравнялись в скорости и направлении полета, и они дрейфовали на расстоянии меньше километра друг от друга. Используя минимальное ускорение, Блейр подлетел ближе, осматривая взлетную палубу и одновременно наблюдая за показаниями диагностики на случай, если какая-либо важная подсистема выйдет из строя. Пилот вроде Маньяка Маршалла мог провести более эффектную посадку, влетая на полной скорости и гася ее в последний момент удачным тормозным импульсом, но в этот раз Блейр решил не рисковать.

Самый критический момент любой посадки на носитель наступал в самом конце. Блейру нужно было навести «Тандерболт» прямо на узкий тяговой луч, который подхватывал истребитель и вел его на взлетную палубу и в ангар. Небольшая ошибка в расчетах могла привести к промаху мимо луча и столкновению с надстройкой носителя. Или можно было коснуться тягового луча не в том состоянии и повредить и истребитель, и взлетную палубу.

Расстояние в метрах в углу его дисплея все уменьшалось; Блейр задержал дыхание и активировал посадочный прибор. Прошло несколько секунд, затем янтарная лампочка повреждений замерцала, мигнула… и отключилась. Зеленый огонек показал, что шасси выпущены, но Блейр включил видеообзор взлетной палубы и присмотрелся к ним повнимательнее, просто чтобы быть уверенным. Ожоги от взрывов и выбоины на фюзеляжной броне заставили его вздрогнуть, но шасси были выпущены, и истребитель выглядел полностью готовым к посадке.

Затем он избавился от почти всей кинетической энергии, и отсчет расстояния замедлился. Затем истребитель внезапно вздрогнул, когда тяговой луч захватил его. Блейр по-прежнему держал руки на дросселе и ручке управления, готовый быстро ускориться в случае, если лучи откажут и посадку придется отменить. Медленно, осторожно, болезненно, истребитель приближался, и из кабины отчетливо была видна надстройка носителя.

Колеса коснулись палубы одновременно, и истребитель свободно покатился по ней, все еще движимый тяговыми лучами, державшими «Тандерболт», несмотря на отсутствие гравитации. Силовое поле в конце ангара отключилось, и истребитель мягко проскользнул в шлюзовой отсек. Секунду спустя корабль Блейра совсем остановился, и Блейр наконец успокоился и начал процесс выключения питания.

Чтобы восстановить давление в ангаре, ушло несколько минут. Блейр все еще возился с выключением питания, когда над головой зажглись красные лампы, показывая, что в атмосфере можно спокойно дышать, а искусственная гравитация вот-вот восстановится. Снаружи он видел механиков, державшихся друг за друга. Затем ощущение веса снова захватило его, медленно усиляясь, пока гравитация не стала такой, как на Земле. Техники, некоторые в полной форме, некоторые просто в рубашках, окружили истребитель.

Кокпит открылся. Блейр расстегнул ремни безопасности и медленно встал, напряженный, но все же радуясь тому, что снова может двигаться. Через пару секунд он спустился по лестнице, встроенной в борт «Тандерболта».

— Он весь ваш, мальчики и девочки, — сказал он техникам.

Рейчел Кориолис была там, ее лицо было нахмуренным.

— Похоже, вы чуть котам на корм не пошли, шкипер, — сказала она. — Вам нужно лучше с ними обращаться, если уж пришли сюда для этого!

Он пожал плечами, без особого желания огрызнуться в ответ.

— Может быть, механики не ругались бы так, если бы сами пошли на передовую?

— Что, и оставить все это волшебство? — ее ухмылка исчезла. — Капитан хочет видеть вас и Хоббса в своей рубке для доклада. И мне не кажется, что сегодня он в настроении давать медали. Понимаете, о чем я?

— Если эта миссия хоть как-то отражает ваши способности, полковник, я должен сказать, что удивляюсь, как вы получили такую хорошую репутацию.

Блейр и Ралгха стояли навытяжку перед капитанским столом, слушая, как Эйзен гневно оценивает их патрульное задание. Капитан «Виктори» был очень возбужден и не мог спокойно сидеть. Он ходил между стенами рубки, как животное в клетке, иногда останавливаясь, чтобы выпустить очередную критическую стрелу в сторону двух пилотов. Никто из них не ответил Эйзену, и Блейр на самом деле был согласен с большинством из того, что тот говорил. Задание было провалено от начала до конца, и, как старший офицер, Блейр нес всю вину за то, что было сделано не так.

Эйзен тяжело оперся на свой стол.

— Я ожидал большего от вас обоих, — сказал он, уже тише. — Особенно от вас, полковник. Но, может быть, я просто хочу, черт возьми, слишком много. Может быть, Конфедерация просто прошла через целую серию чудес в прошлом, а сейчас чудеса начинают заканчиваться. — Он поднял глаза. — Ну? Что можете сказать?