Ночь Пса - Иванов Борис Федорович (читать книги регистрация TXT) 📗
– Я это заметил, хотя Чуром много не занимался, – заметил Ким. – Послушайте, я той дорогой еду?
Роше поднял к глазам сложенные рогулькой очки и направил строгий взгляд за ветровое стекло.
– Той, той... – успокоил его Пер. – Я, оказывается, все еще хорошо помню эту часть города...
– Но, все-таки... – Роше с сопением повернулся к нему.. – Неужели предки так вот все развалили, что на Чуре на землян так до сих пор глядеть не могут?
Пер хмыкнул.
– Если что и сближало землян и жителей Чура, кроме их общей биологической природы – так это та призрачная, на краю Обтаемого Космоса еле заметно шевелящаяся опасность, которую в сложившемся жаргоне ксенобиологов окрестили Нелюдью. Понятие весьма относительное: Предтечи – тоже не были людьми, и Древние Империи – тоже не людьми были населены... Но термин Нелюдь закрепился только за тем, что мы встретили в области Космоса, простирающейся дальше, по направлению к центру Галактики, от системы Чур... Собственно, колонисты Чура и были первыми, кто это встретил... И первые – очень редкие – чисто человеческие контакты людей и колонистов и наметились во время совместных операций, проводившихся для сбора информации об этой, потенциально враждебной форме жизни. Тогда это было принято определять именно так: одна из потенциально опасных форм жизни – хотя все уже понимали, что определение это хромает... Вы должны помнить – программа Клеймо, программа Лесной пожар, программа Болотные огни... Я во всех них участвовал. Кроме Болотных огней, конечно: все, кто в ней непосредственно работал, погибли... Но я близко знал Метцнера и встречался с ним после того: как он вернулся на Океанию – после всего этого... До самого того дня, когда он... И Кладникова – тоже знал, и тоже говорил с ним о тех делах... И еще – я очень много общался с колонистами Чура. Они – несмотря на малочисленность – были ударной силой во всех тех затеях. И среди прочего, мы спасли одного Пса. Я и Крюге... Имя его – Пса этого – приблизительно, было Анорр... Он был Псом одного из участников работ по Клейму со стороны Чура – далеко не самого важного... Но, думаю, именно поэтому мы получили в свое время предложение работать непосредственно на Чуре. Сначала пригласили Крюге, потом – меня... Это была не просто м-м... благодарность с их стороны – сентиментальность в отношении людей Земли колонистам не свойственна. Я не даром помянул про свою близость с Мецнером и Кладниковым – колонистам про это было что-то известно... И они хотели как можно больше из этого использовать. Вытянуть из меня. Не напрямую, конечно – они очень чуткий народ и ничего не делают этак вот – прямо в лоб. Знаете, когда с человеком работаешь рука об руку, можно многое понять из того, что ему известно. Даже если не удается его раскрутить в привычном смысле этого слова... Я не случайно так выразился – не узнать, а понять... Думаю, они достаточно много поняли из того, что им нужно было. Но, думаю также, что и я многое понял в них.
И того, что хотел понять, и того, чего не хотел. И главное – то, что Чур – это уже не просто отломившийся кусочек земной цивилизации. Тогда в ходу было выражение – склеить осколки Империи можно: но кому нужна склеенная чашка?. Кусочек, осколок еще: действительно, можно приклеить к тому, от чего он откололся, но Чур уже перестал таким кусочком быть. Претерпел изменение.
Стал Цивилизацией Стай.
Это, действительно, очень тяжело было – жить на Чуре. И не потому, что приходилось вести образ жизни, мягко говоря, спартанский. И даже не потому, что все – абсолютно все без исключения – там превосходили тебя во всех жизненных навыках и умениях и не стеснялись смотреть на тебя сверху вниз – к этому я привык еще по работе в Клейме. Нет. Тяжело было смириться с их моралью. С моралью полного и абсолютного коллективизма – когда человек существует только как составная часть своей Стаи, как ее инструмент и – не более. Когда понятие личная жизнь понимается, ну, как медицинский термин – что-то вроде состояние организма и никак иначе. Когда у тебя нет и не может быть секретов: а значит – нет и не может быть и того, что у нас называется словами стыд или, скажем, святое... И только когда я понял, наконец, что имею дело уже не с людьми, мне стало легко.
Но это – очень тяжелое знание.
Я составил тогда доклад – Симбиотический характер цивилизации системы Чур. Разумеется – секретный доклад. Мы вместе писали его с Крюге. И мы много спорили с ним. Проводили целые вечера, споря до хрипоты. Разрабатывали программы различных испытаний для наших хозяев, для того, чтобы решить, кто же из нас двоих прав. Выдумывали тесты. Если можно так выразиться, ставили на них опыты. Часто – довольно жестокие, если вдуматься.
Но у нас было оправдание: нами двигала великая цель – мы изучали первый реальный случай перерождения человека в нечто иное! В нечто – что могло быть смертельно опасным. А могло и не быть... Нужно было сделать все возможное, чтобы понять смысл этого перерождения. Предупредить Человечество.
Врубить колокола громкого боя... Я был достаточно наивен, чтобы остаться верным этой цели до конца.
А Крюге сломался. Уже в самом конце той эпопеи – когда доклад был уже готов и оставалось зашифровать его и закинуть в подпространственный канал, Ганс пришел ко мне, потеребил разложенные на стальной плите стола листки распечатки и сказал:
– Я не буду подписывать это...
– Он и сейчас много чудит – доцент Крюге... – с досадой заметил Роше. – Трудновато его понять...
Снова Пер хмыкнул.
– Я и не понял его тогда. Видит Бог, я сделал тогда все возможное, чтобы понять, но так и обломал себе все ногти, пытаясь вскарабкаться на эту стену... Ганс сам тогда не понимал, видно, своих мотивов. Такое бывает. Теперь, когда прошли годы, мне кажется, что я понял, что сломало его. Эмпирическая теория физических взаимодействий Толле. Возможность создания гравитационного оружия... А теперь, – он повернулся к Киму – чуть помедленнее... А лучше – остановите кар и дальше двинем пешком...
– Придется немного повременить... – попридержал его комиссар. – Вы сами говорили о том, что подкрепление нам не помешает. Бригада подтянется сюда на мой пеленг...
Ким молча достал из кармана плоскую коробочку.
– Скажите, Роше, тот приборчик – из тех, которым нас снабдило ведомство доктора Федина, с вами? – повернулся он к комиссару. Давайте сверим показания... И напомните своим людям, чтобы они не забыли прихватить эту потеху с собой...
Адельберто сделал знак Тору – остановиться. Тот, впрочем, и сам застыл настороженно, как-то предугадав этот сигнал.
Адельберто подозрительно покосился на подопечного, достал из глубокого кармана куртки старинный радиобиппер и, напряженно хмуря лоб и заслоняя приборчик ладошкой, набрал состоящий из многих цифр код.
Не произошло ровным счетом ничего.
Время уходило, отмериваемое гулким звуком падающих где-то в темноте капель, и Тор начал с беспокойством поглядывать на своего Вергилия. Однако Адельберто олицетворял собой воплощение горделивой хитрости, торжествующей над уловками простаков, населяющих окружающий мир. Он недремлющим оком созерцал маслянисто поблескивающую поверхность озерца, расположившегося у его ног. Должно быть некое, вызванное им к жизни, событие все-таки неприменно должно было последовать.
Только заставляло себя ждать...
– Ты уверен, Нос Коромыслом, что никто не найдет нас здесь?
Это ведь очень просто... – начал было Тор, но Мепистоппель одернул его.
– Черта с два! Черта с два нас найдут даже архангелы из Федерального Управления... Потому что то убежище, которое я подготовил на самый крайний случай, не из тех, что дожидаются себе пока их найдут... Она хитрая – эта нора... Она умеет уходить от погони...
Тор хотел было сказать что-то, но тут события, наконец, получили свое развитие.
Воды разверзнутого перед ними скверно пахнущего подземного озерца пришли в движение, забурлили, вскипели и извергли из себя нечто тускло поблескивающее и огромное. Нечто, что с еле слышным гулом стало из этих бурлящих вод расти и расти, норовя сокрушить низко нависшие над головами незванных пришельцев железобетонные своды...
