Спираль - Ливадный Андрей Львович (книги полностью .TXT) 📗
Когда два корабля окончательно сблизились, оставив между собой лишь тонкую полоску зеленоватого сумрака, Антон облачился в единственный имевший на борту скафандр. Закрыв гермошлем, он посмотрел в сторону каменного пирса и с облегчением увидел, как в обшивке исполинского корабля медленно открывается внешний люк ближайшей шлюзовой камеры.
Вопреки опасениям, их прибытие было расценено правильно – не зря Антон до последней минуты торчал под прозрачным колпаком рубки, рассчитывая, что РИГМА прежде всего обратит внимание на выступающий из корпуса пузырь и узнает Полынина среди трех членов экипажа вплывшего в пещеру корабля.
Он не ошибся.
Открывающийся люк был верным знаком, что его действительно узнали.
Он с легкостью преодолел разделяющее два корабля расстояние и вплыл внутрь шлюзовой камеры, где горел обычный яркий свет – явное свидетельство того, что РИГМЕ удалось не только отреставрировать корпус, но и запустить атомный реактор исполинского корабля...
Когда наружный люк скользнул на место, он почувствовал, как его скафандр начинает терять объем, плотнее прижимаясь к телу, – это в переходной камере появился воздух, нагнетаемый насосами через специальные отверстия, потом внутренний люк шлюза бесшумно скользнул вверх и... все его мысли отсекло словно ножом.
На маленькой предшлюзовой площадке стояла Лана.
Она была похожа на изваяние – бледная, неподвижная, напряженная.
Антон отстегнул крепления гермошлема, снял его, привычно уложив на сгиб правой руки, и поднял глаза.
Кто-то из них должен был сделать шаг навстречу...
Странное напряжение росло, словно за время его отсутствия между ними возникла прозрачная холодная стена.
В ее глазах читалась мука трех недель одиночества и неопределенности, в них был упрек и вызов, за которыми влажным блеском прорывались едва сдерживаемые в этот миг слезы, а он...
Он не привык, чтобы его действия обсуждались. Антон никогда бы не взял ее с собой в тот рискованный прыжок, он ненавидел сцены прощаний и потому не стал будить Лану перед стартом, даже не сказал ей, что улетает. В каждом из них жила своя эгоистическая правда, и в такие секунды наболевшая обида или укоренившаяся привычка делать что-то определенным образом могут превратить хрупкий лед в твердый камень...
Взглянув на девушку, Антон понял, что за три недели его отсутствия Лана окончательно превратилась в человека. В ней уже жила своя неповторимая вселенная чувств, и та ночь могла теперь показаться ей всего лишь всплеском инстинктивных желаний, а ему – обычным эпизодом в мимолетных отношениях с женщинами...
Ни он, ни она не проронили ни звука, лишь в какой-то миг их взгляды встретились и...
Слезы брызнули по щекам Ланы, а Антон, уронив гермошлем, шагнул ей навстречу, прижал к себе, чувствуя, как частыми, заполошными ударами бьется ее сердце... Руки Ланы обвились вокруг его шеи, ее мокрые от слез щеки ловили губы Антона, она хотела одновременно и целовать его, и взглянуть ему в глаза, и...
...В прозрачной рубке маленького корабля инсект повернулся к Генри и недовольно промыслил:
«Похоже, что про нас забыли».
– В чем дело? – не понял его Генри.
«Двое существ твоей расы в эти мгновения поняли, что любят друг друга, – пояснил Хорн. – Они мыслят очень громко, но к нам это не имеет никакого отношения. – Он демонстративно что-то проскрежетал своими жвалами и добавил: – Будем надеяться, что про нас все-таки вспомнят...»
Глава 13.
Борт восстановленного корабля «Элком». Две недели спустя после возвращения...
– Как прошел первый контакт, РИГМА?
Антон сидел в кресле за терминалом управления огромного корабля. По правую руку от него расположилась Лана, слева Хорн и Генри. Все наблюдали, как медленно и осторожно исполинский корабль совершает плавный пространственный пируэт вокруг астероида. Черные полотнища энтрифагов значительно выросли за прошедшие две недели, и теперь, когда они заполнили оба отреставрированных каркаса, восстановленный корабль «Элкома» впервые покинул место своей стоянки у каменного пирса пещеры.
– Это непередаваемо, – раздался в системе внутренней связи голос РИГМЫ. – Я... Я снова чувствую, оставаясь при этом машиной!.. Они стали частью меня, теперь я ощущаю все: корабль, пространство, наполняющие его частицы...
– А им это нравится? – спросила Лана.
– Похоже, энтрифаги в восторге, – вместо РИГМЫ ответил ей Хорн, который, хотел он того или нет, но постоянно ощущал эмоциональные ауры всех живых существ, окружающих его.
– В таком случае «Элком» снова будет жить, – не скрывая своего облегчения, произнес Генри, который с каждым проведенным на борту днем ощущал себя все более и более привязанным к огромному кораблю.
– «Элком» остался в прошлом, Генри, – внезапно обратился к нему Антон. – Теперь это другой корабль, он будет называться иначе, и смысл его существования станет совсем иным.
– Как?! – Генри был потрясен заявлением Антона до глубин души.
– Очень просто. Ты же сам понял, что теперь никто не сможет летать от астероида к астероиду, занимаясь мелкой торговлей и узаконенным рэкетом, – пояснил Антон. – Теперь в системе голубой звезды иной расклад сил. Думаю, как только РИГМА введет корабль назад, в пещеру, мы соберемся, чтобы обсудить это.
– Антон, я могу поговорить с тобой?
– Да, я слушаю тебя, РИГМА.
– Ты понимаешь, что подарил мне новую жизнь?
Полынин пожал плечами. Сидя в кресле, он наблюдал, при помощи одной из внешних камер, как за устьем пещеры беснуются краски вихревых облаков туманности.
– Так получилось. Я ничего не мог предугадать заранее, – ответил он.
– Ты ненавидел меня, – осторожно напомнил голос.
– По-моему, кое-кто в прошлом тоже недолюбливал людей, верно? – напомнил ей Антон и добавил: – Ты больше не сеть Деметры, а я не тот двадцатилетний парень, который умирал на Хаборе. Все меняется, РИГМА, и в одну воду не войдешь дважды...
– Ты философствуешь, но тем не менее ответь, есть что-то, что я могу дать тебе взамен... в благодарность за все?
– Да, – не колеблясь, ответил Антон.
